Кошкин затормозил у гостиницы украинского посольства.
Развернулся. Утер ладонью пот со лба.
— Все, — сказал он. — Пока все в порядке. У здания гостиницы
азербайджанского посольства стоял «Икарус», — очевидно, в ожидании юных спортсменов.
Вскоре из гостиницы начали выходить дети с огромными сумками
и чемоданами.
Их было много, десятка три, может, больше. Они шумели и
смеялись, словом, вели себя как нормальные дети десяти-четырнадцати лет.
Взрослых почти не было, если не считать двоих мужчин и рыжеволосой женщины
неопределенного возраста, в очках, коротко стриженной. Она постоянно что-то
кричала, кого-то искала и что-то проверяла.
— Главная, — сказал Кошкин, кивая на нее. — Разумеется,
крашеная.
Дети входили в автобус, рассаживаясь по местам. Основную
часть вещей загрузили в багажные отсеки. Некоторые из юных спортсменов взяли с
собой в салон автобуса сумки и рюкзаки.
— Быстрее, — торопила их рыжеволосая, разумеется, крашеная.
— Эльмира Мамедовна, мы не взяли журнал, — подбежали к ней
две девочки.
— Быстрее принесите, — кивнула наставница.
Из дверей посольства вышли еще несколько мужчин. Среди них
выделялся невысокий, среднего роста, седовласый господин. Он что-то с улыбкой
говорил Эльмире Мамедовне, а она то и дело кивала головой.
— Кто это? — спросил Тарас у Кошкина.
— Их посол, — ответил Кошкин, глядя на стоявшего в
нескольких метрах от него посла.
— Может, мы его лучше… заберем? — спросил Роман.
Кошкин нахмурился.
— Нужно было тебе еще и по шее дать, — проговорил он с
сожалением в голосе. — Я же предупреждал: никакой самодеятельности. Кому твой
посол нужен?
Что ты с ним будешь делать? Нас сразу передавят, как мух, ты
и опомниться не успеешь. Сиди и молчи.
Коля смотрел на посла Азербайджана. В его представлении все
«черные» были одинаковые. Все они торговали на рынках, приставали к девочкам и
убивали российских солдат в Чечне. Все они ненавидели русских, уверял Кошкин. А
он, конечно, знает, что говорит. Ему оторвало ногу в Чечне, он воевал. Стоявший
неподалеку посол громко смеялся, и Николай невольно сжал кулаки. Азербайджанцы,
грузины, армяне, чеченцы — все были для него непонятными чужаками. Он не видел
разницы между осетином и лезгином, между абхазцем и грузином. Все они «оттуда».
И все они воевали против его страны. А кто-то из них
подложил бомбу и убил Артема.
Дети постепенно заполнили автобус. Один из мужчин прошел на
место водителя. Другой, поднявшись, сел рядом с ним. Женщина попрощалась с
послом. В самый последний момент в автобус успел вскочить еще один мальчик,
Коля невольно улыбнулся. Мальчишка тащил шахматную доску — очевидно, забыл ее в
своем номере.
— Пора, — сказал Кошкин, поспешно выбираясь из машины.
Посол и окружавшие его люди еще стояли у входа в гостиницу,
когда Кошкин подошел к открытым дверям автобуса — шел, хромая сильнее обычного
и с усилием опираясь на свою палку.
— Извините, — сказал он, обращаясь к мужчине, сидевшему в
первом ряду, — наш автобус опоздал, а мы опаздываем в аэропорт. Вы не могли бы
подкинуть и наших пацанов до аэропорта?
— Кого это — ваших? — нахмурился мужчина. Ему было лет
сорок. Аккуратные усики, небольшой животик, одутловатое лицо, курчавые волосы.
— Украинскую делегацию. Мы не успели в свой автобус, —
улыбнулся Кошкин.
— Не знаю. — Мужчина обернулся и посмотрел на сидевшую в
пятом ряду женщину. Спросил:
— Эльмира Мамедовна, можно взять еще несколько человек?
— У нас все в сборе, — сказала она, явно довольная этим
обстоятельством.
— Нет. Это не наши. Ребята из украинской делегации, отстали
от своего автобуса и просят разрешения доехать до аэропорта вместе с нами.
— Конечно, — ответила женщина. — Пусть. У нас еще есть
места. Зовите их скорее. Нельзя оставлять детей…
— Спасибо, — улыбнулся Кошкин. — Ребята, идите, — сказал он,
обращаясь к своей команде Парни молча вылезли из машины и взяли сумки из
багажника. И так же молча полезли в автобус. Кошкин улыбался стоявшим у здания
посольства мужчинам. Он залез в автобус последним, усиленно хромая.
— Кто это? — обратился посол к одному из своих. — Разве это
наши?
— Украинская делегация, — объяснил дипломат. — Отстали от
своего автобуса.
Посол улыбнулся. Потому что любил детей. Глядя на них,
чувствовал себя моложе. Крупный ученый, член-корреспондент Академии наук, он в
начале девяностых ненароком влез в политику и получил одно из самых высоких
назначений — должность посла Азербайджана в России.
Иногда он жалел, что согласился на это назначение. И не
только потому, что оставил науку. Его все время втягивали в политические
дрязги. Посол же был порядочный и совестливый человек и именно поэтому часто не
соглашался с мнением высоких начальников.
Автобус с детьми уже тронулся с места, но вдруг водитель
затормозил — путь преградила милицейская машина.
— Что это, зачем? — испугался Тарас.
Кошкин метнул в его сторону яростный взгляд.
Павел, вытянув ногу, придвинул к себе сумку, но Кошкин молча
покачал головой.
— Наши сопровождающие, — пояснил водитель. — Будут нас
провожать до аэропорта.
Автомобиль с двумя офицерами милиции развернулся и поехал
впереди автобуса. Водитель «Икаруса» закрыл наконец двери и тронулся с места.
Кошкинские ребята переглянулись. Все шло, как было задумано.
Едва автобус отъехал от здания посольства, как из стоявшей
рядом машины позвонил Бондаренко, следивший за перемещениями бригады Кошкина.
— Порядок, — доложил он.
— Отгоните его машину куда-нибудь на стоянку, — раздался в
трубке голос Малявко.
— Давай, — кивнул Бондаренко своему напарнику, и тот
поспешил к «беспризорным» «Жигулям», ключи от которых лежали на сиденье.
Напарник Бондаренко сел за руль и выехал из переулка.
Стоявший чуть поодаль офицер удивленно посмотрел вслед машине. Он прекрасно
помнил, что за рулем сидел другой. Но, может, так надо? Кому придет в голову
угонять в такую рань старый «жигуленок»? Он даже не годится на запчасти,
рассудил мудрый офицер и не стал останавливать отъехавшую машину.
Глава 29
Он обычно просыпался рано утром. Успевал даже сделать
зарядку. Любил принимать холодный душ. В свое время бывший мэр города, впервые
избранный, а не назначенный на эту должность, сделал его своим заместителем.
Прежний был «моржом» и любил принимать «прохладные» ванны. Это сильно задело
его честолюбивого заместителя, и тот решил, что тоже обязан прыгать в прорубь.
А затем шеф вице-мэра добровольно оставил свой пост. Этот крупный ученый
обогатил мировую экономическую мысль обоснованием «теории взяточничества».
Бывший мэр считал, что чиновник не только имеет право, но даже обязан принимать
участие в распределении всех материальных благ, находящихся в его распоряжении.
Его даже не смущала фраза сатирика о том, что «каждый чиновник имеет то, что
охраняет».
