— Нет, — сказал он наконец. — Если мне прикажут, я выполню
приказ. А так — извини.
— Как бургомистр из «Барона Мюнхгаузена», — сквозь зубы
пробормотал Дронго. — Если признают, что вы барон, я первый обниму вас,
признают, что вы садовник, посажу в тюрьму. Черт с тобой!
Он поспешил к телефону. Поднял трубку, набрал код Баку и
попросил соединить его с Председателем парламента. Глава парламентариев был
пожилой мудрый человек, когда-то преподававший на юридическом факультете, где
учился Дронго. Его соединили довольно быстро, и он попросил Председателя, чтобы
тот объяснил молодому министру ситуацию.
Минуту спустя министра пригласили к телефону. Потом
Председатель парламента попросил позвать Дронго.
— Ты знаешь, он прав, — сказал глава парламентариев. — Он
считает, что подобные вопросы нужно решать с президентом. И обещал, что
обрисует ему ситуацию. Он сказал, что очень тебя уважает, ведь вы вместе
учились в университете.
— Что ж, — пробормотал Дронго, — возможно, он прав. Извините
меня, пожалуйста.
Положив трубку, он вышел из комнаты. Взглянул на летное
поле. Автобус с заложниками стоял, окруженный со всех сторон бронемашинами.
Дронго едва не застонал. Он вернулся в комнату и позвонил премьер-министру.
Рядом стоял ректор консерватории, который готов был его поддержать.
— Кому ты звонишь? — спросил ректор.
— Премьер-министру. Может, он сможет помочь. Может, сумеет
объяснить этому типу, что происходит.
— Правильно, — поддержал ректор. — Премьер — интеллигентный
человек, он все поймет. Дай мне трубку, я сам его попрошу.
Ректор взял трубку и попросил соединить его с премьером.
Сказав несколько слов, он передал трубку Дронго. Тот объяснил суть дела.
Премьер-министр говорил несколько минут, объясняя сложность ситуации. Затем
вызвал одного из своих помощников и поручил ему «решить все по закону», но
министра иностранных дел так и не позвал к телефону. До назначенного времени
оставалось тридцать минут.
Дронго бросился к телефону и набрал номер помощника секретаря
по международным вопросам.
— Вы можете мне помочь? — с отчаянием в голосе спросил он. —
Поймите, я делаю нужное дело. Очень нужное. Неужели вы не понимаете? Вы ведь
занимаетесь международными вопросами…
Помощник секретаря был человеком осторожным, мудрым. Он
вздохнул и мягко сказал:
— Ты меня тоже пойми. Министр — человек молодой, только
назначили. Я не могу на него давить.
Было пять минут шестого, до назначенного времени оставалось
двадцать пять минут. Министр иностранных дел уже совещался с министром
внутренних дел. Они явно намечали другую кандидатуру. Дронго решился на
последнюю попытку. Он позвонил заведующему секретариатом президентского
аппарата и вкратце изложил ему суть дела.
Заведующий секретариатом был человеком молодым. Он мгновенно
все понял.
— Позовите министра к телефону.
До назначенного времени оставалось шестнадцать минут, когда
министр вернулся на свое место. Он даже не взглянул на Дронго.
— Не переживай, — сказал ректор консерватории, обращаясь к
Дронго. — В конце концов, это их дело. Они чиновники, и мы ничего не можем
поделать. Я как-то раз летел в Лондон на концерт, на котором должен был
присутствовать и президент. Но в нашем МИДе мне не дали даже служебного
паспорта. Пришлось выкручиваться… Со мной были и другие музыканты.
— И как же вы полетели без паспортов? — заинтересовался
Дронго.
Ректор улыбнулся.
— А ты не догадываешься? Мы оформили все через другое
ведомство. Заплатили чуть больше — и никаких проблем.
— Но мне-то что делать?
— Позвони кому-нибудь из уважаемых людей. Тому, кто хорошо
знает министра, — предложил ректор.
Дронго предпринял последнюю попытку. Он решил позвонить
одному из самых уважаемых людей в республике. Еще не старый человек, он уже
пользовался уважением миллионов своих соотечественников, к тому же занимал
высокую государственную должность. Дронго посмотрел на часы. Оставалось
четырнадцать минут. Он сразу дозвонился и объяснил, в чем дело. Человек,
которому он позвонил, выслушал его внимательно, не перебивая. И обещал
перезвонить на прямой мобильный телефон министра. Когда зазвонил «мобильник»
министра, тот отошел в сторону.
— Ты понимаешь, — отчетливо зазвучало в трубке «мобильника»,
и ректор услышал эти слова, — когда-нибудь наши дети и внуки будут ходить по
улицам, которые назовут именами таких людей, как Дронго, таких, как ректор
нашей консерватории. Помоги им, сделай так, как они просят. Я знаю их много
лет, они очень порядочные люди. Они никогда и никого ни о чем не просят. Но
если обратились к тебе с просьбой, значит, действительно надо помочь. Помоги
им.
— Не могу, — пробормотал министр. Он уже понял, что зашел
слишком далеко, отказывая всем по очереди. И если что-нибудь произойдет, то
могут обвинить именно его. — Я не имею права — продолжал он, лихорадочно
соображая, какую бы найти причину для отказа. И выпалил:
— А вы знаете, какие взгляды у вашего Дронго? У него
прокоммунистические взгляды!
— Эх ты, — раздалось из трубки. — При чем тут его взгляды?..
Ректор, услышавший слова министра, в изумлении уставился на
Дронго.
— Тяжелый случай, — сказал он. — Не нужно больше просить. Он
не согласится.
— Странно, — вздохнул Дронго. — Я всегда считал его
порядочным человеком.
Наверное, должность все-таки портит людей.
До назначенного времени оставалось пять минут.
— К террористам пойдут полковник Демидов и подполковник
Раджабов, — объявили в комнате. — Всех посторонних мы просим покинуть
помещение.
— Слава Богу, — выдохнул Дронго. — А могли бы послать
какого-нибудь дипломата или чиновника.
— Ты знаешь этого подполковника?
— Нет. Но не в этом дело. Я знаю Демидова. Вдвоем мы бы
составили крепкую пару. Черт возьми, они связали меня по рукам и ногам.
— Давай уйдем отсюда. Ты слышал, что они сказали про
посторонних.
Посторонние — это мы с тобой.
— Пошли, — с горечью в голосе произнес Дронго. — Ты знаешь,
наверное, министр прав. Формально я не имею права участвовать в переговорах. Но
мне его жаль. Если он уже так изменился, — каким он станет в пятьдесят?
— Он не будет министром, — уверенно сказал ректор. — Знаешь,
в чем беда этих людей? Они думают, что получают должность навсегда, на всю
жизнь. И не понимают, что должность — это как костюм, который они временно
надели, или как стул, на который успели сесть, опередив других. Так что не
переживай. Все равно ты останешься Дронго. Когда-нибудь у нас в городе откроют
твой музей, как музей Шерлока Холмса на Бейкер-стрит, и ты пошлешь
пригласительный билет бывшему министру иностранных дел и бывшему твоему
товарищу. Может быть, тогда он что-нибудь поймет. Говорит, что не может
предоставить тебе статус потому, что у тебя левые взгляды.
