— Перестаньте говорить загадками, — разозлился Политик. —
Хотелось бы знать конкретно, что именно вы собираетесь предпринять, чтобы не
допустить прохода мэра во второй тур. Что конкретно? А вы говорите мне о
существовании вариантов.
— Это мы еще продумываем, — сказал Ветров, глядя на Хозяина
встречи. Тот понял, что пора вмешаться.
— Успокойтесь, — строго сказал он, — неужели вам не понятно,
о каких вариантах может идти речь? Неужто не ясно, что именно нужно делать,
чтобы оттолкнуть избирателей от данного кандидата? С другими было бы сложнее,
на них не висит груз такого хозяйства, как на этом. Он ведь отвечает за город,
за весь город! Вы меня понимаете?
Политик смотрел на него с сомнением. Банкир же, сидевший
рядом, нахмурился, уже догадываясь, о чем именно идет речь. Но Политик упрямо
не хотел верить в очевидное.
— Можно найти массу моментов, на которых наш кандидат может
споткнуться, — продолжал Хозяин встречи, — вы ведь помните, как в Москве
прогремел взрыв в синагоге. Скандал на весь мир, хотя, в общем-то, никто не
пострадал.
— Что вы хотите этим сказать? — привскочил со своего места
Политик, но глубокое кресло не располагало к подобным реакциям.
— Успокойтесь, — строго сказал Хозяин встречи, — конечно, не
обязательно взрывы. Но как вариант, при котором шансы кандидата стремительно
падают, он вполне возможен. Или же его антикавказские акции, например
незаконная регистрация для торговцев. Достаточно много нерешенных вопросов, в
том числе и национальных, существует в столице. Можно подтолкнуть один из этих
камешков, и камнепад тогда трудно будет остановить.
Политику все-таки удалось вылезти из своего глубокого
кресла. Стоя посреди комнаты и оглядывая растерянным взглядом собравшихся, он
вопрошал:
— Вы сошли с ума? Неужто вы это всерьез?
— Сядьте и успокойтесь, — разозлился наконец Хозяин встречи,
— я же не призываю вас немедленно идти взрывать синагогу или устраивать погромы
кавказцев. Я говорю об общей ситуации в городе, возможной накануне выборов.
— Нет, вы сошли с ума, — повторил Политик уже менее
убежденно.
— Тогда сядьте и дожидайтесь, когда он станет Президентом, —
разозлился уже Банкир, — и тогда он вас всех выгонит не только из города, но и
из страны.
Где в таком случае вы будете произносить свои обличительные
речи? В Думу вас уже не пустят и в правительство вряд ли возьмут. Вы этого
хотите?
Политик огляделся по сторонам, словно ища поддержки. И
увидел три пары беспощадных глаз. Глаз волков, готовых ринуться на врага по
условному сигналу.
Он беспомощно плюхнулся на свое место, словно соглашаясь с
неизбежным.
— И не надо так все драматизировать, — примирительно сказал
Хозяин встречи. — В конце концов мы же не осложняем ситуацию. Наоборот, мы
пытаемся держать ее под контролем, чтобы накануне выборов не произошло ничего
неожиданного.
— А если произойдет? — слабым голосом спросил Политик.
— Тогда вы останетесь в правительстве, — чеканя каждое
слово, произнес Хозяин встречи, — а кандидат, который не должен пройти, никуда
не пройдет.
Неужели вы не можете понять наконец, что такой кандидат
гораздо опаснее для всех нас, чем лидер коммунистов. С тем все ясно. Он больше
своих двадцати пяти процентов в жизни не наберет, даже если случится
светопреставление. Но другой, вот тот гораздо опаснее. Он не просто наберет все
возможные голоса. Он еще и начнет играть на нашем поле. Любая акция победившего
коммуниста была бы подана нами как месть демократам за их попытки вывести
страну к светлому будущему.
Даже победа лидера коммунистов не так страшна, он все равно
будет связан по рукам и ногам. За ним будет следить весь мир, и его имидж
лидера левых, оказывая на него постоянное давление, заставит соглашаться с
нами. Если победит другой, то все пойдет прахом. У него имидж демократа, и
теория мести здесь не сработает. Мы просто проигрываем в таком случае.
Окончательно и бесповоротно.
Вы этого хотите?
— Я ничего не сказал, — окончательно смутился Политик.
— Тогда не стройте из себя невинную девицу. Нельзя, не
потеряв девственности, родить ребенка. Это удалось только деве Марии, да и то я
всегда в этом сильно сомневался.
— Не богохульствуйте, — поморщился Банкир, — мы обсуждаем
важные темы.
— А вы не юродствуйте. С каких пор вы стали таким набожным?
Вы ведь раньше, кажется, торговали иконами, сплавляя их на Запад. Или тогда вы
больше верили в Бога?
Банкир замер, на миг нахмурился, но отвернулся и не стал спорить.
— Извините меня, господа, — примирительно сказал Хозяин
встречи, — кажется, я немного погорячился и сорвался. Но вы должны понять мое
состояние.
Если победит человек, о котором мы говорили, я первым должен
буду уехать из страны. Этот человек мой личный враг. И я сделаю все, вы слышите
меня, господа, все от меня зависящее, чтобы он никогда не прошел во второй тур.
Чтобы у него не было никаких шансов. Ни единого!
Банкир, успокоившись, слушал Хозяина встречи почти с
одобрением. Политик в некотором смятении наклонил голову, но в душе посчитал,
что их собеседник прав.
Ветров сидел довольный. Наконец он будет работать с
решительным человеком, готовым для достижения своих целей использовать любые
способы. Давно не хватало именно такого человека. Ветров посмотрел на свою
папку и подумал, что у него все еще впереди. И шестьдесят пять лет далеко не
конец жизни.
Глава 4
Римма обернулась, все еще не веря в случившееся. Рядом стоял
человек, который подталкивал ее к машине. Она его узнала: чуть удлиненный нос, тонкие
губы, редкие всклокоченные светлые волосы. Даже в такой ситуации она обратила
внимание на его мятый двубортный серый костюм и рыжие туфли.
— Иди быстрее, — прохрипел он, зло подталкивая ее к машине.
В эту секунду она поняла, что у нее есть только один шанс.
Один-единственный шанс, который нужно использовать, чтобы
попытаться остаться в живых. Она была достаточно сообразительным и находчивым
человеком, каким и должен быть настоящий журналист.
Сориентировавшись, она чуть повернула голову и рванулась к
проходившему мимо мужчине. С криком:
— Миша! Миша, как давно я тебя не видела, — она обняла его и
принялась целовать прямо в губы. Похититель растерянно опустил пистолет, не
зная, что думать.
— Простите, — пытался отбиться неизвестный, очевидно,
депутат, — вы, кажется…
— Миша, да ты посмотри лучше, — шептала Римма, продолжая
осыпать его градом поцелуев.
