Недалеко от насосной станции находился первый из расположенных параллельно друг другу скотных дворов. Длинное здание по большей части было разрушено. Сохранилась, наверное, четверть от всей его площади. Остальное погребли под собой железобетонные стропила с единичными листами шифера на фрагментах трухлявой обрешетки.
Зато соседний хлев сохранился в лучшем виде. Ни дыр, ни развалившихся стен. Даже ворота и те были на месте, как и стекла в некоторых рамах. Только вот попасть в него было проблематично.
Почти вплотную к широким воротам, через которые когда-то внутрь загоняли скот, стоял «ГАЗ» на спущенных колесах с полустертой надписью «молоко» на боку мятой цистерны. И хоть ворота были не заперты, пролезть в узкую щель между створками мог разве что ребенок.
– И что теперь? Где мне переночевать?
Ответа, естественно, не последовало, да я его и не ждал, разговаривая с самим собой. Отойдя на шаг назад, я посмотрел на ферму и скептически покачал головой. На улице уже совсем стемнело, но на фоне светлых стен темные провалы окон отчетливо просматривались. Сомнения не зря терзали меня. Даже если б мне удалось найти подставку под ноги, размеры окон были слишком малы для того, чтобы я мог пролезть в одно из них. Кроме того, утром мне пришлось бы серьезно подумать, как выбираться обратно.
Я оглянулся на развалины соседнего здания. «Может, там прикорнуть минут этак на триста? – Надежду убило зеленоватое мерцание в глубинах сохранившейся части помещения. – Похоже, там обосновался «студень», и, если я не самоубийца, делать мне в тех руинах нечего».
Ноги все сильнее ныли от усталости и от недавних ранений (те хоть уже и зажили, но фантомные боли остались и постоянно напоминали о себе). Срочно требовалось найти место для ночлега и дать отдых натруженным чреслам.
– Во дурак! – Я с размаху засандалил себе по лбу и чуть ли не галопом обогнул грузовик. Мысль, что в коровник можно зайти с другой стороны, пришла мне только сейчас. Не зря говорят: утро вечера мудренее, – чем ближе к ночи, тем хуже мозги работают, по крайней мере, у меня.
Еще один вход находился в примыкающем к фасаду эркере. Судя по его значительным размерам, он служил чем-то вроде раздевалки и комнаты отдыха. Двери на месте не оказалось. Давным-давно сорванная с петель, она валялась прямо напротив входа и через трещины в ней кое-где уже проросла трава.
Автомат снова оказался у меня в руках. Внутри вполне могла поджидать какая-нибудь тварь, так что эта мера предосторожности была не лишней. Я приготовил «абакан» к стрельбе и, прижимая приклад к плечу, вошел в помещение.
К тому времени луна уже показалась над горизонтом. В мутном блеске ночного светила угадывались очертания скромного убранства бытовки. Возле окна с лохмотьями тюля на тонкой бечеве топорщился остатками истлевшей клеенки кухонный стол. В углу на низеньком комоде белел электрочайник с торчащими из вмятины в боку обрывками проводов.
Чуть в стороне от него, ближе к входной двери в коровник, висел блеклый плакат с головой Ленина на фоне красного знамени. Выцветшая надпись внизу изображения гласила: «Мы придем к победе коммунистического труда!» Тень от перекрестья оконной рамы так падала на профиль вождя, что, казалось, будто кто-то взял апологета мировой революции на прицел.
Обустраивать ночлег напротив входа или в непосредственной близости от него было бы не только нелогично и глупо, но и небезопасно. По идее, требовалось сначала проверить все помещение на предмет скрытых и явных угроз, а потом уже устраиваться на отдых. Так я и сделал.
Призрачные лучи серебряными кинжалами пронзали темные внутренности коровника. Лунного света было недостаточно, чтобы разогнать тьму по углам, но вполне хватало, чтобы убедиться в отсутствии на полу всякого хлама и аномалий. Никаких лежбищ мутантов тоже не наблюдалось, то есть я не слышал, чтобы в хлеву кто-то рычал, вздыхал или возился.
Решение устроить привал в дальнем и темном, как южная ночь, углу напрашивалось само собой. Так у меня было больше шансов долго оставаться незамеченным и, соответственно, вовремя среагировать на угрозу, если кто-либо вдруг решил бы наведаться сюда.
Никаких матрасов и сваленных в кучу тряпок в облюбованном мной местечке не нашлось. Оно и понятно было, чай не гостиница; земля сухая, стены без склизкой гадости – и то хорошо. Я забился в угол в обнимку с автоматом, настроил будильник ПДА на четыре утра, поджал ноги к груди и закрыл глаза.
Мне приснилась Настя. В облегающем стройную фигуру соблазнительном платье она сверкала, как звезда, и от нее во все стороны исходило сияние. Временами оно утихало, а потом ослепительно вспыхивало с новой силой. Она звала меня тихим голосом, протягивая ко мне руки. За ее спиной сами по себе парили барабаны с отбивающими на них раскатистую дробь барабанными палочками. Неожиданно самый крупный барабан выплыл вперед. Огромная колотушка с круглым шаром на конце материализовалась из воздуха и ударила по белому боку с таким грохотом, что задрожала земля и с потолка посыпался мусор.
Я подскочил на месте, распахнул глаза. Сердце быстро заколотилось, остатки сна как рукой сняло: возле меня на самом деле кто-то сидел. Сквозь громкий стук дождя по крыше и журчание затекающей через дыры в кровле воды отчетливо слышалось близкое дыхание незнакомца. Вернее, незнакомки.
Очередная вспышка молнии на мгновение остановила полет отвесно падающих капель и вырвала из темноты бледное лицо девушки. Ее светлые волосы свободно ниспадали на плечи, темный комбинезон обтягивал упругое девичье тело. За спиной блондинки толпилось несколько суровых мужчин. Я не заметил у них в руках никакого оружия, как, впрочем, и автоматных стволов за спиной. Мгновением спустя в развалинах снова стало темно, а через три секунды пророкотал гром. Гроза постепенно удалялась.
Я схватился за автомат. Дульный срез «абакана» замер в считаных сантиметрах от груди блондинки. Та нисколько не испугалась, увидев направленное на нее оружие. Напротив, она даже подалась вперед, словно желая показать, что мой автомат ничего для нее не значит.
– Не бойся! Я тебе не вредить!
Сильный акцент незнакомки с головой выдавал в ней иностранку. «Интересно, а те сердитые гаврики тоже из заклятых заокеанских друзей будут?» – подумал я.
– Нет, я одна из Америка, – ответила незнакомка на мой невысказанный вопрос. «Мысли она читает, что ли?» – удивился я. – Меня звать Арина. Моя мама родиться в Русия, поэтому я хорошо знать язык.
«Хорошо она знает, ага! – Я криво усмехнулся, но тут же осадил себя. – Мне бы так на английском шпрехать, как она по-нашему балакает. Пусть с ошибками, но ведь все по смыслу, а не так, “что моя твоя не понимай”».
– Я искать тебя с тех пор, как ты стать один из нас. Теперь мы друзья, Колтун.
– Сама ты Колтун, – огрызнулся я, ткнул себя пальцем в грудь и произнес по слогам: Кол-дун.
– Кол-тун, – повторила за мной блондинка.
– Да не Колтун, дурында ты заморская! – неожиданно вспылил я. – Колтун – это клок волос на голове, а я Колдун. Человек такой. Понимаешь?
