Расчет сталкера не оправдался. Шаман оказался необычайно проворным и увернулся от метко брошенного копья. Вместо него смерть принял дикарь с кольцом в мясистом носу и белыми полосами на уродливом лице. Гибель несчастного еще больше разозлила его соплеменников. С громкими криками и улюлюканьем они прибавили ходу и оказались возле ограды, когда сталкер попытался перелезть через нее.
Цепкие руки схватили беглеца, с силой рванули на себя. Купрум шлепнулся на землю, как мешок картошки. Пятеро дикарей навалились на него со всех сторон, не давая встать на ноги. Сталкер зарычал, пытаясь скинуть их с себя.
Настя попробовала помочь сыну. Она просунула копье сквозь большую щель между прутьями и стала тыкать им, в надежде задеть хоть кого-нибудь из аборигенов. Ее попытки чуть не стоили Купруму жизни, когда он, резко согнувшись в поясе, столкнул одного из противников с себя. В этот момент острая грань каменного наконечника проскользнула в считаных миллиметрах от его шеи. Настя заметила оплошность, испуганно вскрикнула, прикрывая рот ладошкой, и решила больше не рисковать.
– Добавить мощи, дружище? – неожиданно прозвучал в голове сталкера голос Симбы.
– Давно пора! – рявкнул Купрум.
В тот же миг ткань его комбинезона затрещала под увеличивающимися в размерах мышцами. Сталкер почувствовал прилив сил, раскидал туземцев, как котят, и резво вскочил на ноги.
Шаман увидел, как глаза чужака наливаются черным, поднял посох, тряхнул жестянками и начал что-то завывать.
– Заткни его, пока он все не испортил, – прошипел Симба. – Я становлюсь беспомощным от его воплей, и ты вместе со мной.
Купрум выставил полусогнутые руки перед собой, взревел голодным медведем и двинулся на противников. Дикари попятились, испуганно бормоча. Ощетинившись копьями, они бросали косые взгляды на заклинателя духов. Тот по-прежнему оставался на месте, все увеличивая темп камлания.
Настя услышала боевой клич сына, увидела, как тот двинулся на врагов с голыми руками, а потом вдруг, покачнувшись, схватился за голову обеими руками. Она сразу поняла: всему виной заклинания шамана.
– Заткнись, ублюдок! – В отчаянии от собственного бессилия, Настя метнула копье в дикарей.
Она даже не предполагала, что все так хорошо получится, надеясь всего-то сбить шамана с ритма и тем самым выиграть немного времени для Максима. Но то ли страстное желание матери защитить своего ребенка, пусть это был уже не пятилетний малыш, а здоровый детина ростом под метр девяносто, то ли какие-то высшие силы помогли ей выбрать верную траекторию, в любом случае примитивное оружие взмыло по высокой дуге в воздух и, перелетев через плетень, пригвоздило ногу шамана к земле.
Пронзительный вопль раненого дикаря послужил для Купрума сигналом. Парень отступил на пару шагов, не сводя глаз с аборигенов (те растерянно столпились возле орущего от боли шамана, даже не пытаясь тому помочь), а когда убедился, что от них больше не исходит угрозы, подобрал бесхозное копье с земли. После чего легко перемахнул через плетень и вместе с Настей побежал к шумящему листвой лесу.
Они остановились перевести дух, когда деревня дикарей осталась далеко позади. Этот кросс по пересеченной местности не прошел для беглецов даром: кровь стучала в висках, пот струился по лицам, а каждый глоток воздуха казался заполняющим легкие раскаленным свинцом.
Купрум прислонился боком к обросшему мхом стволу высокой осины, мысленно благодаря судьбу, что на пути не встретилось ни одной ловушки. Чуть в стороне от него, согнувшись в поясе и упираясь ладонями в колени, Настя жадно хватала воздух ртом, время от времени сплевывая вязкую слюну на заросшую кустиками травы моховую кочку. Ее лицо сильно покраснело и по цвету напоминало переспелый помидор. Жилы на лбу набухли, под глазами появились темные мешки.
– Ты как? – с трудом спросил Купрум и снова задышал, словно только что финишировал после длительного забега. Эту дистанцию сталкер проделал, опираясь только на свои силы, и теперь злился, считая Симбу виновным чуть ли не во всех грехах. Правда, «пассажиру» на недовольство носителя было глубоко плевать, ведь он до сих пор находился в полуобморочном состоянии.
– Нормально, – в той же манере ответила Настя и, более-менее переведя дух, спросила: – Тебе тот мутант не показался странным?
– Нет, – мотнул головой Купрум. – С чего бы?
– Мне кажется, он хотел нам что-то сказать.
– Выдумаешь тоже, – фыркнул парень. – Он такая же безмозглая тварь, как и остальные мутняки. Что он мог нам сказать? Кого из нас сожрет в первую очередь?
– Зря ты так. Если бы он хотел нас сожрать, как ты выражаешься, зачем тогда снял нас со столбов?
– Может, хотел утащить к себе в берлогу и там пообедать. Об этом ты не подумала?
Настя смешно наморщила носик, на лбу появились морщинки. Она явно что-то обдумывала, не спеша делиться мыслями. Наконец она набрала полную грудь воздуха, выпустила его сквозь приоткрытые губы и сказала с паузами, будто взвешивая каждое слово:
– Я не верю, что он хотел навредить нам. В его глазах я не увидела ни злости, ни жестокости, ни желания отведать нас на зубок. Напротив, мне показалось, они были полны боли и отчаяния, как будто он хотел достучаться до нас.
– Я тоже почувствовал, что с этим зверем что-то не так, – вмешался в разговор Симба. Он уже вполне оклемался после шаманских заклинаний и был не прочь поучаствовать в беседе.
– Ты вообще заткнись! Твое мнение никого не интересует! – рявкнул Купрум. Тут же заметил легкий налет недоумения и испуга на лице матери, осторожно взял ее за руку: – Прости, это я не тебе сказал.
– А кому? – удивленно вскинула брови Настя.
Купрум помялся, не зная с чего начать, отколупнул ногтем серую кляксу лишайника с древесной коры.
– Может, пойдем уже, а? Как-то мне без нормального оружия неуютно. Я все тебе расскажу, обещаю, как только мы доберемся до воинской части и разживемся там автоматами.
– Мы никуда отсюда не уйдем, пока ты не скажешь мне, что с тобой происходит и с кем ты разговариваешь. – Настя прищурилась и так посмотрела на сына, что тот понял: она не отстанет, пока не вытянет из него всю правду.
– Ладно, – махнул рукой Купрум. – Хочешь знать, что со мной произошло? Я тебе расскажу, только пообещай, что не будешь делать скоропалительных выводов, и… давай совместим приятное с полезным. В смысле, не будем зря терять время. Разговаривать можно и на ходу.
Настя задумалась на несколько секунд, покусывая нижнюю губу и бросая косые взгляды на сына. Наконец она энергично кивнула, тряхнув гривой рыжих волос.
– Хорошо, пусть будет по-твоему. Но учти, если ты вздумаешь что-нибудь утаить от меня, я все равно это почувствую и уж тогда не сдвинусь с места, пока не узнаю все, что ты скрываешь.
Купрум боднул себя подбородком в грудь, дескать, он понял, и сверился с картой в наладоннике.
