В глазах Насти страх мгновенно сменился решимостью. Она схватила обмотанную тонкими полосками кожи деревянную рукоятку и выставила перед собой каменный лепесток с чешуйчатыми следами аккуратных сколов по обеим сторонам от режущей грани.
К тому времени симбионт уже наполовину покинул тело человека. Его черная склизкая голова показалась в темном провале рта сталкера и, словно отливающая антрацитовым блеском огромная капля, полезла наружу следом за подвижными щупальцами.
– Получи! – крикнула Настя и полоснула ножом по одному из шевелящихся в воздухе гибких отростков.
Темная жижа брызнула из длинного разреза. С каким-то шипящим визгом симбионт проворно втянул в себя гибкие конечности и, словно удирающий от хищника осьминог, юркнул вглубь сталкерского тела. Он затаился там, чувствуя, как вместе с истекающей из раны кровью его покидают ярость и жажда мести.
Симбионт вдруг понял, что убийством Насти или Купрума он ничего не добьется, что смерть кого-либо из этих двоих не вернет ему подругу, а самое главное, не успокоит грызущую его изнутри боль. А еще он осознал, что носящий его в себе человек не со зла убил Нолу. Он просто среагировал на опасность и защищал себя и ту, кто был рядом с ним. Если бы Купрум в то время знал, кто такие симбионты и что они, по сути своей, миролюбивые существа, наверняка все вышло бы по-другому. К тому же Симба вспомнил то раскаяние и глубокое сожаление, с каким Купрум просил у него прощения за причиненные муки, и делал парень это до тех пор, пока его тело и разум полностью не перешли под чужой контроль.
Симбе стало невыносимо стыдно за свое поведение, и он постарался, как можно скорее загладить вину.
Сжимая нож в руках, Настя стояла на коленях сбоку от Купрума. Она увидела, как с лица ее сына стала понемногу сходить жуткая синева, и чуть подалась вперед, по-прежнему не выпуская примитивное оружие из рук. Глазные яблоки сталкера забегали под закрытыми веками, пальцы рук дрогнули. Спустя какое-то мгновение он открыл глаза и сделал глубокий вдох.
– Настя?! Почему я на земле, и зачем тебе нож? – Купрум попытался встать, опираясь на руку, но захрипел, повалился на спину и стукнулся затылком о землю. – Твою медь! – прошипел он, морщась от боли. – Что ж голова-то так болит, а?
Он дотронулся до виска, отдернул руку и с удивлением посмотрел на перепачканные красным пальцы.
– Что здесь произошло?
Настя резко выпрямилась, отшвырнула ногой булыжник, потом шагнула к лежащему неподалеку копью и проделала с ним ту же операцию. Затем отошла на несколько шагов от Купрума, держа нож перед собой. Все это время сталкер не сводил с нее удивленных глаз.
– Ты – это ты или та тварь в тебе? – Настя нервно сдула упавшие на глаза волосы.
– О чем ты говоришь? – Купрум застонал, сгибаясь в поясе. Встал, опираясь одной рукой в землю, а другой на колено. Пошатываясь, шагнул к Насте.
– Не подходи! – крикнула та и резко махнула ножом перед собой, отступая на шаг назад.
– Да что с тобой случилось?! – изумился сталкер. – Ты как будто белены объелась.
– Это я ее напугал, – раздался виноватый голос в его голове.
– Что ты натворил, Симба?
– Он хотел сначала расправиться с тобой, а потом пытался убить меня твоими руками! – с истерическими нотками в голосе выкрикнула Настя.
– Что?! Почему?!
– Я обезумел, когда узнал, что моя Нола погибла из-за тебя.
В памяти Купрума вспыхнул тот самый момент, когда он с Ариной отбивался от вылезшего из дохлого мутанта существа.
– Пожалуйста, не надо, не вспоминай больше об этом, прошу тебя, – торопливой скороговоркой попросил Симба, и столько боли, отчаяния, грусти было в этих словах, что сердце сталкера защемило от невозможности повернуть все вспять.
Настя несколько успокоилась, видя, что Купрум ведет себя как прежде и не пытается задушить ее или причинить иной вред. Она догадалась о душевных муках сына, но все еще не могла заставить себя подойти к нему.
– Прости меня, Симба, – еле слышно прошептал Купрум. – Если б я знал о вашем с Нолой существовании раньше, я бы ни за что так не поступил.
– Нет, это ты меня прости. Я повел себя, как эгоистичный глупец, подверг риску тебя и твою замечательную спутницу. Она отчаянно боролась, и это ее действия помогли мне образумиться и не перейти опасную черту. Еще никто и никогда из симбионтов не забирал чужую жизнь, но я сегодня был очень близок к этому. Твоя мать оказала мне огромную услугу. Буду признателен, если ты поблагодаришь ее от меня.
«А почему бы тебе самому не сказать ей об этом?» – мысленно спросил Купрум. Идея спонтанно пришла ему в голову, и он ухватился за нее, понимая, что это единственный шанс наладить контакт между Настей и симбионтом.
– Боюсь, она не захочет меня слышать, да и опять придется брать тебя под контроль.
«Ты уж постарайся сделать это как-нибудь помягче, а я попробую объяснить Насте что к чему», – тем же способом сказал симбионту сталкер и вслух обратился к матери:
– Послушай, Настя, тут Симба хочет перед тобой извиниться, но ему для этого надо, – он пощелкал пальцами, подбирая слова, – скажем так, немного пригасить мое сознание. Пожалуйста, не бей меня больше по голове и уж тем более не проткни ножом.
– А это не от меня зависит, – с нервным смешком ответила Настя и на всякий случай отошла от Купрума подальше.
Сталкер сделал вид, что ничего не заметил и как-то слишком уж бодро сказал:
– Ну, если все готовы, поехали.
Настя невольно напряглась, когда увидела, как глаза ее сына снова начали наливаться чернотой. Правда, на этот раз его кожа сохранила нормальный цвет, а похожие на щупальца темные утолщения даже не вздумали появляться.
Симба решил, что не стоит провоцировать Настю. Он видел, на что она способна, и не хотел, чтобы кто-нибудь из людей пострадал по его вине. Достаточно было и того, что уже произошло. Взятый им под контроль сталкер остался стоять на месте и проговорил слегка рокочущим спокойным голосом:
– Я благодарен вам, что помогли мне прийти в себя и не дали совершить ужасный поступок. Простите, что напугал, но я обезумел от горя, когда узнал, что ваш сын, и так уж вышло, мой носитель, невольно причинил мне большое горе. Я уверен, Купрум никогда бы не совершил тот поступок, знай он заранее, кто мы такие. Он пытался извиниться еще до того, как я вышел из себя и потерял над собой контроль, поэтому мне вдвойне стыдно за свои деяния. Пожалуйста, не держите на меня зла, и еще раз прошу простить меня.
– Да ладно, чего там, я тоже хороша, – шмыгнула носом Настя. Она вдруг представила себя на месте Симбы и поняла, что у нее вряд ли бы хватило сил и мужества погасить в себе желание мести и простить тех, кто причинил ей такую боль. – Мы все иногда бываем не в себе. Главное, уметь вовремя остановиться и признать свои ошибки. Верно?
