Утро следующего дня началось спокойно. Зато кот начал тихую охоту за капитаном Музыкой. Стоило тому подойти к Насте, чтобы наговорить очередных комплиментов, как тут же нарисовывался Валера и начинал демонстративно пялиться ему в глаза. Пилоты связных самолетов обычно сидели вместе с летчиками АСС, но поскольку Настя была девушкой, ей выгородили небольшое помещение с одним окном. Потолок был высокий, стенка выгородки была высотой метра полтора, помещение требовалось, если Настя хотела прилечь на стоящую там кровать или переодеться. Валера забрался на стенку и, дождавшись, когда Музыка сунет свой нос к Насте, ловким ударом сбил с его головы фуражку. Капитан злился, но сделать что-нибудь с Валерой пока не решался, да и что он мог сделать, не стрелять же прямо в расположении.
Вечером, накануне отлета в штаб фронта, Северов и Булочкин возвращались вдвоем к своим домам.
– Петрович, дело не мое, но ты на Василисе жениться планируешь?
– Не решил еще, – буркнул Петрович, видно, что тема была для него непростой.
– А если ребенок будет?
– Будет, тогда и посмотрим, – опять буркнул майор.
Олег неприятный другу разговор продолжать не стал, но тот вдруг сказал:
– Боюсь я, что ребенок будет. Война идет, не хочу, чтобы безотцовщиной рос, их и без того хватит.
– Ты не прав, тогда всем лучше совсем не иметь детей. А лет через пятьдесят – сто одни следы на Земле от нас останутся. И потом, можешь быть уверен, ни Денис, ни я никогда твою семью не бросим, чего бы нам это ни стоило.
Было видно, что обычно каменно-спокойный Булочкин сейчас очень взволнован. Он крепко пожал Северову руку и вошел в свой дом.
Настал день отлета в штаб фронта. Вместе с Северовым должны были лететь Владлен и Михалыч, Олег подозревал, что их будут награждать, другие мысли не приходили. Так и оказалось. Новоселову вручили орден Отечественной войны II степени, а Железнову зачитали Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Остряков вручил ему медаль «Золотая Звезда» и орден Ленина. Олег искренне их поздравил.
– А чего про себя не спрашиваешь? – поинтересовался Петровский.
– Жду, когда сами расскажете.
– Смотри, какой дипломатичный, – засмеялся Остряков. – Ладно, чего от тебя скрывать. Все в твоей эскадрилье, кроме Кахи, получили Героев. Да и ему немного осталось. Бармин и Трегубов тоже удостоены. Волк и Каменев награждены орденами Ленина. Полк награжден орденом Боевого Красного Знамени. Кстати, все остальные летчики тоже получили ордена: кто Знамя, кто Звезду, кто Отечественную войну. У вас теперь весь полк орденоносный! Правда, опубликуют все чуть позже, на днях, а потом и награды привезут.
– Вот это здорово! – искренне обрадовался Северов. – Краснознаменный гвардейский полк! Красиво! Теперь надо соответствовать!
– В самую точку зришь, – кивнул Николай Алексеевич. – За этим тебя в Москву и вызвали.
– А почему меня, а не командира полка? – удивился Олег.
– Задание будет тебе, так Верховный решил. Мы и так тебе больше, чем надо, сказали. Сами не знаем ничего конкретного.
– Когда лететь?
– Сейчас. Здесь лететь час, успеешь. Тебе на 22.00 назначено.
Обалдевший Северов вышел, а Петровский улыбнулся:
– Я же говорил, он про себя и не спросит.
– А я и не сомневался.
Перелет и правда занял немного более часа, потом везли на машине, разместили в гостинице где-то в центре, Северов плохо ориентировался в Москве. Обнаружилась и проблема. Из-за трудностей обеспечения морской формой почти все летчики полка ходили в обычной для сухопутных ВВС, но показываться в таком виде в Кремле командование ВВС ВМФ сочло невозможным, поэтому пришлось ехать в ателье. Там Северов позволил себе немного посвоевольничать, нынешние широченные форменные брюки ему категорически не нравились, поэтому стали шить нормальной для более поздних времен ширины. Закройщику, впрочем, было все равно, поуже так поуже. Все должно было быть готово к вечеру, приехать надо было к 20 часам.
Северов вернулся в гостиницу, времени было предостаточно, еще не было и 15 часов, поэтому Олег принял душ и отправился в ресторан обедать. Немногочисленные посетители и персонал с интересом смотрели на молодого летчика с внушительным набором орденов. Впрочем, было заметно, что здесь и не таких видали, так что внимание не было назойливым. С аппетитом перекусив, Олег решил немного прогуляться по Москве. Стояла тихая погода, дождя не было, иногда в разрывах облаков проглядывало солнце. В кожаном реглане и начищенных сапогах летчик выглядел представительно. И хорошо, что под регланом не видны награды, меньше внимания. Прохожих на улице немного, в основном мужчины, одетые в военную форму, но попадались и симпатичные девушки, улыбавшиеся молодому летчику. Он улыбался в ответ, солидно и важно. Некоторые девушки смеялись. Настроение понемногу стало улучшаться, Олег вернулся в гостиницу, и когда знакомый капитан открыл дверь, Северов уже был не только бодр, но и весел. В мастерской все было готово, китель с двумя средними золотыми галунами на рукаве сидел как влитой, стрелки на брюках были безупречны, ботинки начищены. Работники ателье сноровисто закрепили награды на положенных местах, реглан, фуражка, готов!
До Кремля добрались очень быстро, потом начались многочисленные проверки документов, внимательные и профессиональные. Дали время привести себя в порядок, еще раз полирнуть обувь. Наконец оказался в небольшой приемной, знакомой по многочисленным фильмам, в целом похоже. Следом за Северовым зашел сухопутный летчик-подполковник со Звездой Героя, двумя орденами Ленина и двумя Красного Знамени, возрастом немного старше Олега. С ним Северов негромко поздоровался и пожал протянутую в ответ руку. Судя по поведению, тот тоже был здесь впервые и немного волновался. Лысый человек за столом, который не мог быть никем, кроме Поскребышева, предложил присесть на диван и курить. Олег поблагодарил:
– Спасибо, Александр Николаевич, я не курю.
Поскребышев чуть заметно улыбнулся и кивнул. Авиаторы разглядывали друг друга, но разговаривать в приемной у Сталина ни тот ни другой не решились. В начале одиннадцатого из кабинета начали выходить люди, почти никого из них Олег не знал, но встал по стойке «смирно», подполковник тоже поднялся с дивана. Было понятно, что это руководители наркоматов или другие серьезные люди. Узнал среди них Олег только Молотова и вроде бы Микояна. Потом вышли несколько генералов, снова Северов никого не узнал, так и стоял по стойке «смирно». Через несколько минут Поскребышев поднял трубку телефона, ободряюще улыбнулся и сказал:
– Проходите.
С большим волнением Олег открыл дверь, пропустил старшего по званию и шагнул в кабинет. За столом сидели несколько человек, Сталин стоял спиной к окну, держал в руках незажженную трубку. Олег читал, что тот был небольшого роста, с оспинами на лице, так и есть. Времени разглядывать не было, осмотреться можно и потом. Подполковник шагнул к Сталину и четко, но не слишком громко отрапортовал:
