Авиаторы дружно покачали головами.
– Он был заместителем командующего 2-й ударной армией генерала Власова. Армия на Волховском фронте действовала, но неудачно, понесла большие потери. Мне подробности неизвестны, в общем, армия в окружении сражалась, Власов в плен попал, Алферьев вышел и людей с собой вывел. Разбирались там долго, но пришли к выводу, что если бы не Петр Федорович, все было бы еще хуже, так что дают ему возможность себя проявить. Я его знаю немного, он в Военной академии механизации и моторизации тактику преподавал, потом в управлении боевой подготовки работал, после начала войны армией командовал. Человек грамотный и умный. Кстати, вы, Вячеслав Михайлович, еще и заместитель командующего ГСВЕ по авиации. Не исключено, что контингент потом опять увеличат, но это уже мои мысли, так сказать, на будущее.
– А что с миссией будет? С вами, Иван Тимофеевич?
Генерал улыбнулся:
– Вместо миссии теперь ГСВЕ. Мои сотрудники входят в штаб группы, а я возвращаюсь в Москву, улетаю вместе с Роммелем, так что попрощаться успеем.
Известия были серьезными, надо было много чего продумать, да и что будет с ним, Олег не понял.
До визита англичан Забалуев и Северов продумали размещение новых авиасоединений и к их приезду были готовы к разговору. К удивлению Северова, на базу пожаловал сам Монти, но он, впрочем, не столько хотел познакомиться с русскими командирами, сколько взглянуть на технику. Бобров – дипломат, поэтому вести себя с англичанами умел, Забалуев вообще был мужиком мрачноватым, да еще Иван Тимофеевич ему что-то нашептал, и он стал совсем пасмурным. Северову было очень интересно на Монтгомери взглянуть, да и Забалуев попросил не уходить. Англичанин решил, что Олег простой переводчик, и с интересом посмотрел в первый раз после того, как командир бригады сказал, что это его заместитель. Старый знакомый майор Палмер улыбался за плечом командующего, но в разговор не встревал, потом сказал несколько слов ему на ухо, после чего тот тряхнул своим беретом и чуть подвигал усиками, снова взглянув на Северова.
Технику показали, предложили остаться на обед, генерал не отказался. Довольно многочисленную свиту Монти отправил обедать в общую столовую, а сам остался с Палмером в компании Боброва, Забалуева, Северова и Тихонова. Последний присутствовал как помощник начальника миссии и ответственный за связи с союзниками. Языком владели все, кроме Вячеслава Михайловича, ему переводили, в основном Олег. После обеда перешли к делам насущным, сообщение об увеличении контингента советских войск Монтгомери получить не успел, был в пути. Но на решения оказался скор, места для размещения новых авиаподразделений одобрил, обещал уже на следующий день рано утром обеспечить дополнительную рабочую силу и все необходимое для строительства капониров, ангаров и прочего. Об остальном будет договариваться уже Алферьев.
После отъезда британского командующего Олег съездил в госпиталь к Шестакову, тот был очень слаб, но врачи сказали, что состояние улучшается, шансы на благополучный исход лечения возрастают с каждым днем. Разрешили короткое посещение, но предупредили, чтобы ничего плохого не рассказывал, никаких упоминаний о потерях, не надо ему сейчас.
– Лева, ты как?
– Не дождутся, – проворчал подполковник в духе Руцкого. – Как в бригаде дела?
– Отлично, немцы активность снизили, так что курорт, а не работа.
– Забалуев толковый мужик, но все равно жаль, что тебя не поставили, ты бы справился.
– Чином не вышел, командир, – улыбнулся Олег, – да я и так не обижен. К нам дополнительные силы идут, бригаду в дивизию переформируют. Вот такие дела.
Врач сделал знак, пришлось уходить, сожалея, что рассказывать про захват Роммеля тоже пока было нельзя, но все скоро само откроется, долго такую информацию скрывать не будут.
На фронте стояла подозрительная тишина, немцы приостановили свое наступление, хотя было понятно, что с исчезновением Роммеля война не закончится. Операцию провели 16 января, а 18-го перед обедом прилетел С-47. Из него вылез представительный мужчина с трубкой в зубах, представился майором Барановым Иваном Кузьмичом, командиром эскадрильи полка осназа ВВС. Из самолета принялись выгружать документы и заказанные ранее запчасти. Этот же борт привез нового командующего группой, генерал-майора Алферьева, его начальника штаба полковника Колычева, полкового комиссара Саблина и группу работников нового штаба. Баранов сказал, что имеет приказ вылетать ночью, чтобы пройти зону возможного перехвата вражескими истребителями затемно. Сопровождать пленного будет Тихонов и отделение орлов Басаргина. Все вместе отправились обедать, заодно поговорить. Неожиданно зашел Бобров и сказал, что Берлин передает важное сообщение – погиб лучший полководец Рейха, его тело в запаянном гробу завтра будет доставлено в Берлин, где и состоятся похороны. Фельдмаршал погиб во время перелета, его «Шторх» сбит английскими самолетами. Командующим танковой армией «Африка» назначен генерал-полковник Ханс-Юрген фон Арним. Вот такие дела. По всему выходит, что немцы считают Роммеля погибшим, видимо, в обломках даже крупных фрагментов тел не смогли найти. Тогда заявление Москвы, которое состоится после того, как фельдмаршал будет доставлен в СССР, произведет мощный эффект. Кое-кто будет коврики и другой текстиль портить!
После обеда экипаж Баранова отправился спать, им предстоял долгий и ответственный перелет, а Олег пошел в штаб. Бригада вела интенсивную воздушную разведку, по всему выходило, что немцы пока не собираются штурмовать базу, их больше интересует Суэцкий канал. По имеющимся данным, основанным в том числе и на радиоперехвате, фон Арним в Африку еще не прибыл, но вскоре появится. Ему понадобится некоторое время, чтобы разобраться с обстановкой, после чего и начнутся активные действия.
Под штаб ГСВЕ отдали еще одно двухэтажное здание, в котором ранее располагался штаб батальона охраны, пришлось им переехать в строение попроще, одноэтажное, из которого выселили склад какой-то канцелярской мелочи. Как это было заведено в бригаде, Алферьеву, Колычеву и Саблину жилые комнаты были предоставлены на втором этаже, сам штаб располагался на первом, прибывших это вполне устроило. Генерал ознакомился с обстановкой, посмотрел документы, взглянул и на Роммеля, но тот спал, ему кололи снотворное. После этого собрал совещание, на которое пошел один Забалуев. Через некоторое время вызвали Северова, где Петр Федорович объявил, что капитану Северову присвоено звание гвардии майор, и он назначен заместителем командира 1-й смешанной гвардейской авиационной дивизии.
После ужина ожидавший отлета Бобров сообщил Олегу по секрету, что еще 17-го числа, сразу после получения приказа о формировании дивизии и своего назначения ее командиром, Забалуев связывался с Москвой и просил назначить заместителем его, Северова, причем весьма напористо. И вот сегодня пришел ответ, просьбу удовлетворили.
Около полуночи, с 18-го на 19-е, Иван Кузьмич Баранов поднял свой самолет в воздух. Его сопровождали до Мертвого моря звеном, которое вел лично Северов, а также парой Пе-3. Над самым низким участком суши на планете Олег покачал крыльями и повернул обратно на деревеньку Алексашкино, а С-47 с «пешками» пошел дальше, топлива должно было хватить до Тегерана. На следующий день, 20 января, в Берлине состоялись пышные похороны генерал-фельдмаршала Эрвина Роммеля, а 21 января Правительство СССР и Ставка Верховного Главнокомандования официально объявили, что означенный генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель, бывший командующий танковой армией «Африка», жив и находится в Москве. В тот же день он был показан прессе и официальным представителям стран-союзниц. Сталин был в прекрасном настроении и через прессу поблагодарил всех бойцов бригады и сотрудников особой миссии. Что в это время творилось в Берлине, невозможно описать без использования идиоматических выражений. Англичане попробовали обидеться, но признали, что раструбить на весь мир об этой операции до того, как фельдмаршал окажется в Москве, было бы большой ошибкой.
