Сестрица – вся такая благообразная, прекрасная и возвышенная
– тоже вся в них.
И только я – серая ворона с растрепанными перьями, урод и
позорище нашей дружной пофигистской семейки, глядя на которую семейка Адамсов
задохнулась бы от зависти.
Я включила комп, но ничего интересного там не наблюдалось.
«Вконтакте» висело только одно письмо от Ковалева. Уже заранее зевая, я открыла
его. Так и есть.
«Нам необходимо поговорить», – писал мне одноклассник.
Вот чудик! Может, ему и необходимо, но мне так вовсе нет.
Нужно быть законченным дебилом, чтобы считать, что тот поцелуй что-либо значит.
Я решила проявить свои лучшие качества и прямо объяснить то, что и так
предельно ясно (что делать, если у парней мозги неправильно работают и они не
понимают самых очевидных вещей).
«Не вижу необходимости. Если ты не заметил, сообщаю: меня
интересуют парни постарше», – написала я и с улыбкой нажала «Ответить».
«А ты злая», – написал Ковалев тут же.
Я ужасно разозлилась и застучала по клавиатуре, набирая
ответ:
«Вот и проваливай к добреньким! Нечего возле меня
околачиваться. Повторяю по-русски: ты меня не интересуешь. И почему это парней
всегда тянет к тем, кому они не нужны?»
«И твоего парня тоже?» – спросил Ковалев.
Я офигела. Подумаешь, какой умный!
«Не волнуйся, с моим парнем у меня все ОК, так что найди
себе какую-нибудь девицу и разряжай на ней свои гормоны!» – ответила я и
поспешно отключилась, чтобы оставить за собой последнее слово.
Ковалеву удалось задеть меня, однако фиг с ним. Гораздо
сильнее меня занимала Мила. Она должна уже знать обо всем, и слова мамы о
приступе астмы тоже подтверждают это. Так где же скандал, слезы – все, к чему я
готовилась, подходя к дому?
Мила показалась мне выточенной из камня статуей. В свете
лампы ее лицо было абсолютно белым, а на щеку падала густая тень от опущенных
ресниц. Сестра, по-прежнему не бросив на меня ни единого взгляда, сидела над
книгой, совершенно спокойная и невозмутимая. Ей что, абсолютно параллельно, что
я увела у нее парня? Нельзя быть такой бесчувственной! На ее месте я устроила
бы грандиозный скандал и сделала все, чтобы вернуть себе то, что мне
принадлежало, хотя бы из принципа. Но Мила словно слеплена из другого теста.
СЕМЬ ФАКТОВ, ПОЗВОЛЯЮЩИХ ПОНЯТЬ, ЧТО ПЕРЕД ВАМИ НЕ МИЛА, А
ЭЛЬ
1. Я никогда не промолчу, если на меня наезжают.
2. Я не буду тихо вздыхать и мучиться
неопределенностью, надеясь, что объект моего внимания вдруг догадается о моих
чувствах, а просто подойду и скажу ему об этом сама.
3. Я вообще предпочту действовать, а не сидеть на
берегу реки, ожидая, когда мимо проплывет труп моего врага.
4. Я никому не позволю отбить у меня парня, даже если
тот и даром мне не нужен.
5. Я не буду компенсировать отсутствие личной жизни
фанатизмом в учебе. Говорят, это вредно для психики.
6. Я не буду трястись над каждой тряпкой и оплакивать
ее, будто лучшего друга; я не буду смотреться каждые пять минут в зеркало,
чтобы поправить и без того безупречную прическу; я не буду сидеть, вытянув
ноги из боязни, что на брюках некрасиво оттопырятся колени.
7. Я бы давно убила такую младшую сестру, как я. Ладно,
не убила бы, но заставила бы ее уважать себя и знать свое место.
* * *
Слух о том, что у меня появился парень, вовсю бродил по
школе.
С утра, после первого урока, ко мне подошла первая красавица
нашего класса Ксюша Пеночкина. Сказать по правде, ничего особенного она собой
не представляет, та же Мила гораздо симпатичней, однако гонору – что вы,
настоящая королева. Мы с ней не воевали только потому, что делить нам нечего: у
нее свои интересы, у меня свои (мелкие стычки не в счет – с кем не бывает). А
тут вдруг получилось, что я как бы влезла в ее епархию. И вот она подошла на
перемене, разглядывая меня с любопытством естествоиспытателя.
– Привет, Эль, говорят, у тебя мальчик появился? –
спросила она, сразу же переходя к делу.
– Ну, не знаю, можно ли назвать мальчиком
двадцатилетнего парня… – протянула я, в точности подражая ее тону и манере
вести разговор.
– Парни вообще развиваются медленнее девчонок, так что
молодой человек должен обязательно быть на несколько лет старше, – с умным
видом кивнула она, – моему восемнадцать.
И посмотрела на меня так, словно мы с ней принадлежали к
закрытому элитному клубу, куда принимают только тех девушек, которые
встречаются со
взрослыми
.
– Вот его фотка. – Она потыкала узким, украшенным
стразиком ноготком в клавиши мобильного и показала мне снимок. Белобрысый
парень был снят так, что детально разглядеть невозможно, однако и так видно –
ничего особенного.
На это у меня нашелся достойный ответ. Я тоже достала
мобильник и открыла фото Макса. Он и вживую-то хорош, а на этой фотке получился
вообще замечательно. Лицо снято крупным планом. Макс улыбался в объектив, а
ветер трепал отросшие волосы.
Одноклассница взяла у меня мобильник и долго изучала снимок,
а я с любопытством наблюдала, как меняется выражение ее лица: любопытство,
недоверие, зависть…
Так-то! Знай наших!
– Симпатичный, – сказала Ксюша, с неохотой
возвращая мне мобильник. – А я все думала, что ты с нашим Ковалевым
замутишь. Или не замутишь ни с кем. Уж прости, но ты немного странная. Эти
ужасные огромные джинсы и похожие на мешки футболки. Сейчас молодец, стала
нормальной девчонкой… Хочешь дружить со мной? Можем сходить куда-нибудь пара на
пару, – добавила она после некоторого раздумья.
Кажется, она действительно считала, будто делает мне великое
одолжение.
Теперь, когда у меня появился взрослый и к тому же
симпатичный парень, я вдруг оказалась достойна ее общества. Прикольная идея
отбирать подруг по наличию парней и модных тряпок.
– Боюсь, не смогу соответствовать… – ответила я.
– Да брось! Сашка – нормальный, компанейский, мы бы
могли здорово погонять шары где-нибудь в боулинге… Говорю же, что теперь ты
выглядишь вполне прилично, так что…
– Ты неправильно поняла, – перебила я ее, – я
боюсь, что не смогу соответствовать твоему интеллектуальному развитию. На такой
низкий уровень я не опущусь.
Она так и осталась стоять с раскрытым ртом, а я спокойно
отправилась на химию, которая стояла у нас следующей по расписанию.
Ковалев так и не осмелился подойти ко мне, только издали
прожигал меня взглядом. Хорошо, что его взгляд не обладает способностью
воспламенять, как в одном романе Стивена Кинга.
На алгебре я, кажется, удивила весь класс. Вчера, с досады
на сестрицу, как-то незаметно сделала домашнее задание, а сегодня, когда
Пиявица отправила меня прорешать его к доске с явной надеждой уличить в
списывании, повторила вчерашний трюк без всякого труда. Наверное, из вредности.
