– Макс, – я прижалась к его плечу, чувствуя, как
колотится в груди сердце, – пообещай, что больше никогда не бросишь меня.
Слышишь? Никогда! Я умру, если ты меня бросишь!
Я целовала его подбородок, с наслаждением вдыхая древесно-пряный
аромат туалетной воды. Каждый поцелуй – жесткий, требовательный – словно
печать. Я поставила на лице Макса с полсотни печатей, на каждой из которых
значилось: «Мой! Мой! Мой!»
Ключик от его сердца был у меня в руках. Теперь никто, и уж
тем более Мила, не посягнет на
моего
парня!
Мила
Предчувствие чего-то непоправимого не оставляло меня всю
дорогу домой. Сердце тревожно ныло, а грудь болела.
– Милочка, что же ты у меня такая слабенькая, –
вздыхала мама, с жалостью глядя на меня. – И в кого ведь?! И я, и папа, и
Эля здоровые!
Ответить на это, как можно догадаться, было нечего, поэтому
я улыбалась и отшучивалась:
– Ну должна же быть в семье хотя бы одна паршивая овца!
– Ой, Эмилия, зря ты так! Мне кажется, ты прости, но
буду говорить откровенно, как подруга с подругой…
Мама кокетливо улыбнулась, ей и вправду до сих пор казалось,
что ей не больше двадцати, наверное, в каком-то смысле это не так плохо… только
тяжело. Ее никто не воспринимал серьезно, даже учителя в моей школе, а подруги,
которых я приводила домой, болтали с ней как с равной.
– Ну говори. – Я кивнула – иногда, особенно в
такие минуты, мне кажется, что я старше и это я ответственна за нее.
– Думаю, что ты слишком много времени уделяешь учебе, и
это не идет на пользу твоему здоровью. Нет, ты молодец, – быстро
опомнилась она, – ухаживаешь за собой, держишь себя в форме, но в
последнее время ты даже не гуляешь! Как вернешься из института – сидишь
занимаешься. Ну разве так можно? А если уж совсем честно, я считаю, тебе нужно
с кем-нибудь встречаться! Вот есть же у вас этот симпатичный мальчик… Макс,
кажется? Почему бы тебе не пригласить его к нам на чай?
Сердце глухо стукнуло в груди. И она о Максе. Я снова
вспомнила (а забывала ли вообще?), как он смотрел на меня вчера. Вот и мама
говорит, что нам надо бы встречаться… Я знаю, мы составляем хорошую пару. Но
Эля…
Замкнутый круг, честное слово!
– Разве я могу пригласить к нам Макса, он сразу
увлечется тобой, – попыталась я спасти дело шуткой. Но шутка не
получилась, и хотя мама польщенно засмеялась и делано замахала руками – куда уж
мне! – я почувствовала себя весьма скверно. Шутки у меня не получались,
наверное, никогда. Здесь у нас специалист Эля.
Я закашлялась, и мама подозрительно посмотрела на меня.
Пришлось покачать головой, показывая, что все в порядке, и нащупать в кармане
плаща баллончик.
Как ни странно, чем ближе мы подходили к дому, тем тревожнее
становилось на душе. Без всяких на то причин. Я рассеянно и невпопад отвечала
маме и, старательно пялясь в землю, обходила многочисленные после ночного дождя
лужи.
«Придем домой – сразу же сделаю себе чаю с мятой», –
решила я, подходя к подъезду.
Вот, наконец, наш этаж. Ключ дрогнул в руках и с противным
звоном упал на выложенный плиткой пол. Бог знает что такое! Наверное, я
действительно больна, и врач прав, советуя уехать к морю на отдых. Чем раньше –
тем лучше.
Когда я открыла дверь, взгляд первым делом уткнулся в
аккуратно поставленные мужские ботинки – чистые, без следов осенней грязи,
хищными зверями скалящиеся на меня из угла коридора. Я замерла, глядя на них,
словно завороженная.
– А вот и мои вернулись! – послышался из комнаты
жизнерадостный Элин голос. – Макс, пойдем, познакомишься с моей мамой.
Сестра тут же появилась на пороге комнаты, таща за собой
растерянного и смущенного Макса.
– Это мой друг Макс, это моя мама Мария Николаевна, а
Эмилию ты знаешь, – частила она.
Мама прислонилась спиной к двери, должно быть, чувствуя себя
персонажем одного из своих романов.
– Здравствуй, Макс, – произнесла она совершенно
ошалело.
А мне захотелось расхохотаться. Поднять голову к потолку и
хохотать, хохотать, пока из глаз не брызнут предательские злые слезы.
* * *
Вот и осуществилась мамина мечта. Макс сидит у нас на кухне,
пьет чай с печеньем, оттуда доносятся оживленные голоса. Я сижу за компьютером
и гоняю по экрану цветные шарики. Это прекрасное занятие, чтобы не думать.
Шарики появляются и появляются, заслоняя собой весь экран, так что от их
многоцветия начинает рябить в глазах. Я щелкаю по кнопке «новая игра», и экран
очищается. Можно начинать заново.
Моя жизнь похожа на клубок спутанных ниток, и попытки
навести в ней хоть какой-нибудь порядок заканчиваются грандиозным провалом.
Наверное, я просто неудачница.
В комнату заглянула мама и, придвинув стул, села возле меня,
некоторое время наблюдая за моей странной нелогичной игрой.
– Да, – произнесла она с печальным вздохом,
украдкой следя за выражением моего лица, – я слышала, что у Эли появился
мальчик, но никогда бы не подумала, что это Максим… Тот самый Максим.
Я молчала. Что тут скажешь?!
– Но ведь ты, конечно, не переживаешь? – не могла
успокоиться мама. – Тебе ведь Макс не то чтобы очень нравился?
Я механически кивнула: пускай ей будет легче. Нечего
сваливать собственные проблемы на других.
– Так и знала! – обрадовалась мама. Она поверила мне
с такой готовностью, что стало обидно. – На самом деле Макс и Эля подходят
друг другу. Он – серьезный, положительный, интеллигентный, будет на нее хорошо
влиять. И первые результаты уже заметны. Видишь, что Эля стала лучше одеваться?
Повзрослела и сделалась женственнее?
Проклятые шарики опять заполнили экран, пришлось нажимать
рестарт.
– А тебе нужен кто-то другой. Ну, не знаю, может, более
беззаботный и отвязный. Чтобы пара была действительно гармоничной, люди должны
дополнять друг друга, обладая разными качествами, – продолжала мама,
игнорируя мое молчание.
– Как вы с папой? – не выдержала я.
Она осеклась, с минуту посидела молча и, не сказав больше ни
слова, поднялась и вышла из комнаты.
Я не чувствовала ничего. Даже жалости.
От шариков нестерпимо болели глаза. Вскоре они все слились в
одно большое, развернутое на весь экран, пестрое одеяло, а я все щелкала и
щелкала мышкой – не различая цветов, куда придется.
Вечером я сделала для рук ванночку с питательной укрепляющей
солью и села у зеркала, занимаясь маникюром. Осторожно сдвинуть специальной
лопаточкой распаренную кожу у ногтя, срезать лишнее, затем взять ножнички и
подровнять форму ногтя – аккуратно, чтобы не испортить.
Забота о руках требует большой сосредоточенности и не терпит
нервозности. Занимаясь ногтями, уделяешь им все внимание и не думаешь ни о чем…
постороннем и лишнем. Это как раз то, что нужно сейчас.
