Безусловно, наши встречи с Максом сыграли свою положительную
роль. Даже в школе ко мне относятся по-другому. Теперь я по-настоящему
популярная личность. Девчонки наперебой стараются зазвать меня в свою компанию,
парни смотрят с интересом. Я получила уже три предложения встречаться (до Макса
не было ни единого). Наверное, у парней просто развит стадный инстинкт или они
любят охотиться скопом. Как бы там ни было, стоит появиться одному, как сразу
набегает целая толпа. Но, честно говоря, ни один из сверстников меня не
интересует. Отношения с Максом позволили мне убедиться в собственной силе. Я
вообще думаю, что девушки, неудачливые в любви, просто дуры. По большому счету
неважно даже то, как ты выглядишь. Важно – какой ты себя показываешь.
Взгляд невольно обращается к Миле. Она еще похудела, ей это
не идет. На лице резко выступили скулы, руки стали совсем тонкими, почти
прозрачными. Вот они бледными тенями порхают над чемоданом, укладывая туда
пакет с нижним бельем.
Сестра не смотрит в мою сторону, а мне очень хочется
окликнуть ее, ударить по бледным щекам, привести в чувство. Иногда мне вдруг
начинает казаться, что ничего не изменилось и я по-прежнему десятилетняя
девочка, с обожанием и восторгом смотрящая на свою старшую и умную сестру,
подражающая ей во всем.
Чтобы отогнать наваждение, приходится крепко, до крови,
закусить губу.
Это она должна завидовать мне. Это у меня есть все, чего она
лишилась, это не я, а она бежит в Калининград вместе с нашей доброй тетей
Викой. Официальная причина – обострение астмы и необходимость в целебном
морском воздухе. Но я-то отлично знаю, что это не так. Мила взяла в институте
академический отпуск по состоянию здоровья и собирается прожить у моря, на
Куршской косе, не меньше месяца.
Я выиграла, она проиграла. Это так, но на душе отчего-то
муторно.
* * *
Мы с Максом шли по улице. Он уверенно держал меня за руку,
словно демонстрируя миру: вот моя девушка. Я не смотрела на него, стараясь
избежать его взгляда: у него теперь глаза Ковалева – влюбленные и преданные. Не
этого ли я хотела?..
– Зайдем в кафе? – спросил Макс, и я кивнула: так
проще и легче – сидеть друг напротив друга и пить кофе.
Мы зашли, и Макс помог мне снять куртку, на минуту обняв за
плечи и прижав к себе. Как я буду общаться с ним в дальнейшем, если уже сейчас
его объятия мне тягостны?..
Папка меню – словно щит, за которым можно укрыться.
– Эль, давай я познакомлю тебя с моими
родителями, – предложил Макс, когда официантка ушла относить на кухню наш
заказ.
Я ожидала чего-то подобного, но, наверное, не так скоро.
– И что, ты приводишь к ним каждую свою девушку?
– Нет, только тебя.
Только меня, вот, блин, великая честь!
Вот он – роскошный Макс, красавец, мечта девчонок. И моя
мечта, нельзя забывать об этом. Я добивалась его, не жалея сил. И добилась – он
мой. Отчего же исчезла былая эйфория? «Макс важен для меня. Он для меня –
все», – говорю я себе. Но отчего-то эту фразу приходится повторять все
чаще и чаще.
– Да, конечно, с удовольствием познакомлюсь с
ними, – говорю я, сдувая с кофе пенку.
Я хотела этого. Я рвалась к победе, не замечая препятствий.
И теперь мечта сбылась. Вот он – Макс, сидит напротив меня и смотрит с
восхищением. Ему наплевать, что мне только пятнадцать. Я нашла свое счастье,
дверца открыта, но что за ней?..
Я люблю сладкое, но сегодня шоколадный кекс не лезет в
горло, вызывая сухой бисквитный кашель, и я крошу десерт по тарелке. Неужели я
становлюсь такой же, как Мила? Что угодно, только не это!
– С тобой все в порядке? – Макс обеспокоенно
заглядывает мне в глаза.
В этом он весь. Другой бы стукнул покрепче по спине, чтобы
помочь проглотить колючие крошки, этот будет ждать от меня ответа.
Кофе отдает горечью. Горечью разрушенной мечты. Целый год
ожидания и надежд – и надо же, коту под хвост. Мне горько и обидно.
– Эль?..
– Да, Эль. Уже не первый год Эль! – Я отодвинула
чашку так, что недопитый кофе выплеснулся на столик. – Помнишь, ты
говорил, что мы не подходим друг другу?.. Так вот, ты был совершенно
прав, – жестко заканчиваю я.
Наша несовместимость написана на хмуром сентябрьском небе, в
спиральных разводах капучино, налитого в мою чашку, она везде – куда только не
посмотри!
– Эль, ты шутишь?! Я же люблю тебя!
– Твои проблемы!
Я выскочила на улицу, даже не потрудившись надеть на себя
куртку. В глазах стояли слезы. Злые упрямые слезы.
– Эль, вернись! Ты нужна мне!
В этом весь Макс.
Я бежала, маневрируя среди прохожих – в центре по вечерам
всегда околачивается уйма народа, – не обращая внимания на возмущенные
вопли тех, кого я задевала плечом. Темно-серый мир перед глазами был моим
миром. Вернее, другого у меня не было, значит, приходится выживать в этом. Со
Страной чудес ничего не вышло.
Я вернулась домой. На часах – половина девятого. Мама, как
всегда, занята чтением. Папы нет. Все идет своим чередом, ни на миллиметр не
сходя с привычных рельсов.
– Эля, ты вернулась? Все нормально? – спросила
мама, не отрывая взгляда от книжной страницы. – Как с Максимом
встретились?
– Отлично. Очень хорошо встретилась, – ответила я,
проходя к себе.
Комната будто опустела без Милы.
Странно, но мне уже не хватает ее присутствия. Словно вдруг
в комнате образовалась зловещая черная дыра.
Я открыла сумку и достала тетрадь по алгебре. Что там задали
на завтра? У меня появилась странная привычка делать домашние задания.
Наверное, от скуки. Задание, как назло, оказалось очень легким. Мне хотелось
чего-нибудь потруднее – того, что потребовало бы от меня сосредоточенности и
полностью загрузило мои мозги, отключив их от всяких внешних факторов. Увы, не
получилось. Уравнения решались словно сами собой. Интересно было бы составить
неравенство собственной жизни.
Я наклонилась над тетрадью так, что жесткие густые пряди
волос полностью закрыли лицо, словно отгородилась от всего мира.
Если даже кому-то в школе кажется, что я стала другой, на
самом-то деле я осталась прежней, и проклятое ощущение ненужности и одиночества
свербит во лбу, зажигает на скулах лихорадочный больной румянец. Это красивым
позволена роскошь быть самими собой, мне приходится все время доказывать свое
право на место под солнцем, в сотый раз доказывать и доказывать уже набившую
оскомину теорему: я ничем не хуже, я даже лучше других. И я докажу – столько
раз, сколько потребуется. У меня под ногами разверзлась пропасть. Ну, ничего,
выстою и построю себе новую мечту. Я сильная.
Мила
Мы с тетей Викой выехали в Калининград утром. Папин шофер (у
самого папы – какая неожиданность – не нашлось времени) отвез нас в аэропорт, и
уже через несколько часов были на месте.
