Книга Говорящий с травами. Книга первая, страница 51. Автор книги Денис Соболев

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Говорящий с травами. Книга первая»

Cтраница 51

И вдруг увидел Анютку – она шла по улице, кутаясь в платок и прикрываясь от ветра ладошкой. Увидела Матвея, разулыбалась и помахала рукой. Матвей помахал в ответ и тоже расплылся в улыбке. И подумал с благодарностью, что Анютка заставляет его радоваться несмотря ни на что. Значит, не все еще потеряно…

Глава 24

– Теньк! Теньк-теньк-теньк! – заливалась прямо за окном желтобокая синичка.

Она смотрела на Серко, блаженно вытянувшегося на солнышке во всю свою немалую длину, склонив голову на бок и задорно сверкая черными бусинками глаз. А Серко наслаждался первым, таким долгожданным, теплом. Лежа на боку, он зевал и блаженно щурился, временами лязгая зубами в попытке поймать пролетающую мимо муху. И это в марте! Вокруг еще снег, да и на дворе утоптанный за зиму покров не спешит плавиться под жаркими лучами, только проседает день ото дня. А муха, ошалевшая от такой ранней побудки, в отчаяньи металась по двору, разыскивая товарок. Потом присела на серый от времени воротный столб и застыла на месте, тоже поддаваясь теплой весенней неге. Синичка же, заметив первую весеннюю муху, не спешила ее ловить – смотрела и, похоже, не верила своим глазам.

На самой маковке второго воротного столба сидел здоровенный котище. Полосатый, с огромными зелеными глазищами, он мог бы быть очень красивым, если бы не изодранные в многочисленных драках уши и суровый взор.

Кот пришел к ним во двор в сильную пургу. Пролез под воротиной, осмотрел двор и увиденным, похоже, остался доволен, поскольку беззастенчиво прошествовал мимо остолбеневшего от такой беспримерной наглости Серко прямиком на крыльцо, где и уселся, озирая окрестности с хозяйским видом. Опомнившийся Серко шагнул к крыльцу, и в его взгляде читалось явно не желание творить мир во всем мире. Котяра глянул на него, зевнул и преспокойно отвернулся. Серко рванулся вперед с явным намерением покарать нахала, и натолкнулся на яростный отпор. Кот рванул навстречу, выпустив когти и страшно завывая на одной ноте. Серко опешил, но не остановился, а кинулся в бой…

Ситуацию спас Матвей – он открыл дверь, чтобы выяснить причину шума, и котяра влетел в дом, едва не сбив его с ног. Серко же остановился, глянул на Матвея, проворчал что-то и ушел в будку. Матвей закрыл дверь и повернулся к коту. Тот сидел в сенках с донельзя независмым видом и… вылизывал заднюю ногу, вытянув ее вперед. Матвей хмыкнул и пошел в дом. Котов он любил, да и выгонять на улицу живое существо в такую пургу… нет, это не про него. Так котяра и прижился. Жил в сенях и платил за добро тем, что исправно ловил мышей, складывая их у порога. Серко, как ни удивительно, смирился с наглым пришельцем и предпочитал его игнорировать. Между ними установилось шаткое перемирие. Мама же каждый день выставляла коту, которого они не сговариваясь решили звать Котом, миску молока. Да и требухи из порции Серко ему тоже перепадало. Иногда Кот исчезал на несколько дней, но всегда возвращался к миске с молоком. На руки ни к кому не шел, но иногда позволял себя погладить. В общем, характер у Кота был скверный…

Сейчас же Кот, как и Серко, наслаждался теплом, жмурил глазищи на солнце и краем глаза следил за синичкой. Матвей вышел на двор, радостно прищурился на солнце, потрепал Серко по мощному загривку, потянулся до хруста… Хорошо! Весна! Наконец-то закончились серые зимние дни, метели и колючий снег, выматывающая однообразная работа по очистке двора, огромный теплый тулуп и неуклюжие валенки снова на сушку и в сундук…

Стукнула калитка, и во двор решительно шагнул сияющий Игнашка.

– Матвей, приходи на именины! – выпалил он. Глаза весело сверкают из-под пшеничного чуба, на ногах щегольски начищенные сапоги – и как умудрился не испачкать, пройдя полдеревни от своего дома до Матвея. В этом был он весь – жил на показ, ярко и весело.

Матвей улыбнулся в ответ, крепко стиснул руку друга, потом хлопнул по плечу и кивнул. Потом сказал:

– Пойдем в дом, съедим что ни есть. Мама вон холодца наварила, вку-у-усный…

Игнашка чиниться не стал, шагнул за Матвеем в дом. Матвей прихватил в сенях судок с холодцом, поставил на стол. Развернул завернутый в рушник каравай хлеба, наломал, выставил соленья – любимые хрустящие пряные огурчики в мутном рассоле, капусту и редьку с запашистым подсолнечным маслом, грибы и горчицу. Горчица была особенная, ее отец делал на огуречном рассоле. От нее непроизвольно текли слезы и перехватывало дыхание.

Игнашка наложил холодца в миски себе и Матвею, уставился на друга выжидательно. Быстро прочли молитву и приступили к еде. Матвей густо намазал горчицу на хлеб и с наслаждением впился зубами в хрустящую корочку. Игнашка, глядя на друга, повторил и… слезы брызнули из глаз, лицо покраснело… Он спешно хватил ложку горячей каши, и от этого все внутри вообще вспыхнуло пожаром! Он слепо зашарил руками по столу в поисках хоть чего-то, что поможет ему… Матвей, со смехом следивший за другом, все же сжалился над ним и придвинул кружку с рассолом – резким, пряным. Игнашка залпом осушил кружку и выдохнул:

– Гы… гы… горчица… о-о-о-о-о-о…

Матвей утер слезы и спросил со смехом:

– Ты разве не слышал еще про батину горчичку? Ее ж вся деревня знает. Прошлым годом староста так же вот попробовал, так теперь только у бати и просит – к холодцу да к пельменям. А ты ее как масло на краюху… Ох, умора…

Игнашка с опаской посмотрел на лежащий на столе кусок хлеба – хочешь не хочешь, а доедать надо, иначе ж ведь Матвей засмеет. Рука его несмело потянулась к хлебу, но потом лицо озарилось улыбкой – он хватил ложку каши, а следом откусил от горбушки с добрым слоем горчицы. Не помогло. Лицо снова налилось краской, во рту разгорался пожар. Пара глотков рассола, заботливо налитого Матвеем, и его лицо вернуло здоровый румянец.

– Как вы ее едите? – Его удивлению не было предела.

Матвей, все это время со смехом наблюдавший за бесплодной попыткой друга обхитрить горчицу, взял остаток краюхи и молча начал жевать. Игнашка затаив дыхание ждал, когда же у Матвея хлынут слезы, но тот только покраснел немного и продолжал невозмутимо жевать. Игнашка махнул рукой, взял другой кусок хлеба и принялся за еду…

Пообедав, друзья засобирались на полянку у реки – там собиралась вся деревенская молодежь, готовиться к проводам зимы. Ведь через пару дней начало масленичной недели! Нужно было подготовить чучело зимы, а это дело ответственное. По деревне уже носились ребятишки с блинами, выкрикивая: «Прощай, зима сопливая! Приходи, лето красное! Соху, борону – и пахать пойду!» Другая часть детворы собирала старые лапти и встречала каждого въезжающего в деревню вопросом: «Везешь Масленицу?» И горе тому, кто отвечал отказом, – его били лаптями и забрасывали снежками, что всегда оборачивалось веселым хохотом и валянием в снегу…

На берегу уже собрались парни и девчата. Парни соорудили из двух жердин основу для будущего чучела, и теперь обматывали ее соломой. Девчата же принесли из дома цветастые тряпки, в которые будут обряжать зиму. Но вот чучело готово, и девчата принялись обряжать его, распевая приличествующую случаю песню. Даренка затянула низким грудным голосом, Анютка подхватила, и песня полилась над рекой, отражаясь эхом от замершей в предвкушении весны тайги. Пока девчата рядили чучело, парни затеяли выбор Масленицы и Воеводы – именно им предстояло на общем гулянии зазывать весну и прогонять зиму.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация