Я закатила глаза, но по моей шее начало подниматься тепло.
– Я и так не считаю тебя привлекательным.
– Ах, тогда и говорить нечего.
Я отказывалась так просто сдаваться.
– Я слышала, что ты служил семье императора Ханюцзиня на протяжении трех поколений.
– Спрашивать о возрасте мужчины невежливо, – сказал Эдан с нотками веселья в голосе. – С чего ты вдруг так мной заинтересовалась?
Я слегка впилась пятками в бока верблюдицы, чтобы поравняться с Эданом. В голове вспыхнуло воспоминание о тоненькой флейте и деревянной лошадке, которые я видела в его комнате – были ли они остатками его прошлого; мальчика, которым он однажды был?
– Я подумала, что нам стоит узнать друг друга получше, – сказала я. – Не то чтобы у нас есть какая-то альтернатива в качестве компании.
– О, тогда тебе стоило взять с собой больше книг. Хочешь почитать одну из моих?
Я испытала сильное искушение взять ее и кинуть ему в голову.
– Слушай, если ты будешь охранять меня следующие два месяца, мне не помешало бы узнать, на что ты способен.
Он задумчиво наклонил голову.
– Я не страдаю от жара или холода, кроме как в экстремальных условиях… но могу замерзнуть и сгореть. Мое зрение исключительное – для человека. Слух особенно чуткий, обоняние выше среднего, особенно когда дело касается магии, но я не чувствую вкусов. Вот теперь ты знаешь больше о чародеях, чем большинство в этом мире.
Я моргнула.
– Это ни о чем мне не говорит. Откуда ты родом…
– Ниоткуда и отовсюду, – перебил Эдан, потянувшись к мешку на седле. Затем кинул мне флягу. – У тебя охрип голос.
Это оказался тот же имбирный чай, который он заставлял меня пить прежде. Только немного крепче. Я облизнула губы и скривилась.
– У тебя нет вкуса. Не удивительно, что ты пьешь такой отвратительный чай.
– Кто сказал, что это чай? – Эдан потер руки, наслаждаясь ужасом на моем лице. – Имбирь часто используется в зельях. Сыворотках правды, любовных снадобьях…
Я ахнула.
– И что я пью?
Он потянулся к фляге и сделал глоток.
– Имбирный чай.
Я стиснула зубы.
– Ты невыносим!
– Такая наивная. – Эдан посмеялся и спрятал флягу. – Я бы никогда не использовал на тебе сыворотку правды, Майя. Ты не смогла бы соврать даже под страхом смерти.
– Не могу сказать того же о тебе.
– Что ж, да, в какой-то степени это правда.
Его слова прозвучали чуть ли не грустно. Я покосилась на него. Под его прозрачными голубыми глазами расцветали темные круги.
– Ты выглядишь усталым.
– У большинства могущественных чародеев проблемы со сном. Тебе не о чем беспокоиться.
– Что не дает тебе спать по ночам? Тебя постоянно нет в палатке.
Его лицо омрачилось.
– Демоны и призраки. – Затем, слабо улыбнувшись, добавил: – И нехватка книг.
Ветер усилился, вздымая песок, пока у меня не зачесался каждый сантиметр тела. Даже делая вдох, я вдыхала больше песка, чем воздуха.
– Это место отлично подходит для лагеря, – внезапно сказал Эдан, слезая с верблюда. – Впереди назревает песчаная буря. Если остановимся сейчас, то избежим худших ее последствий.
Мы поставили две палатки, и я заползла в свою, не сомневаясь, что сбросила не менее килограмма песка, просто сняв с себя плащ.
– Проголодалась? – спросил Эдан, заглянув внутрь. Затем развернул что-то, похожее на небольшую скатерть, размером не больше шахматной доски. – Мы не можем часто ее использовать – нужно экономить магию. Но я подумал, что нам не помешает наградить себя за целый день пути. – Он сел в позу лотоса на песке. – Представь, что хочешь съесть, и хлопни в ладоши.
Я уставилась на него, не веря своим ушам.
– Попытайся. Я бы и сам это сделал, но из меня ужасный повар, учитывая отсутствие вкуса и все такое.
Будь это Кетон, я бы приготовилась к очередному розыгрышу, но Эдан ждал, так что я закрыла глаза и представила мамино куриное рагу, приготовленное на пару с луком и имбирем, любимые пельмени Кетона с маслом чили и такую гору сладостей, чтобы есть их неделю: паровые кокосовые булочки, жареные лепешки, клейкий рис с орехами и кусочками абрикоса. О, и воду. Много, много воды.
Я хлопнула в ладоши. И стала ждать.
В нос ударил запах имбиря. Я открыла глаза. У меня отпала челюсть – передо мной предстало все, что я нафантазировала.
– Ты слегка переборщила, – сказал Эдан с нотками одобрения.
Скатерть переполнялась едой.
– Это… реально?
Он передал мне миску.
– Проверь сама.
Я взяла ее в ладони, и желудок жалобно заурчал. Затем откусила кусочек пельменя, прожевала, проглотила. Мои плечи расслабились от удовольствия, и я принялась алчно поглощать всю еду, не тратя время на лишние вопросы.
Эдан рассмеялся.
– Что смешного?
– Твой вид. – Он потянулся за горстью фиников и смородины. – Я не видел таких прожорливых девиц с конца Великого голода. Может, тебе стоило стать дворцовым дегустатором, а не портным?
– Я не виновата, что ты не чувствуешь вкусов. – Я проглотила ложку рагу и жадно схватила одну их кокосовых булочек.
Эдан не притронулся к курице. Он медленно жевал фрукты, словно размышлял о чем-то.
Я отложила булочку.
– Ты родился во время Великого голода?
– В немного другие голодные года. Моя мачеха отвратительно готовила, отец был ужасным фермером. Я вырос полудиким, на диете из травы и песка. И батата, если удавалось его найти.
Он еще ни разу не рассказывал таких подробностей о своем прошлом.
– Поэтому ты так мало ешь?
– Нет, я просто не такой обжора, как ты, – поддразнил он. – Ешь. Хватит разговоров о голоде.
Когда он потянулся за лепешкой, из-под его рукава показался золотой браслет. Нет, не просто браслет. Он был в форме оковы – простой, без гравировки или драгоценных камней. Никогда не видела его прежде. Рукава всегда прикрывали запястья Эдана. Может, это и есть тот талисман, который он отказался показывать?
– Ты упоминал, что чародеи направляют магию посредством талисманов, – начала я. – Я заметила, что император Ханюцзинь постоянно носит на себе амулет с птицей. Он не чародей. Что это?
Эдан впился пальцами в светлый песок.
– Кое-что, что защищает его, – беспечно ответил он.
– Зачем ему амулет? Я думала, что защищать его – твоя обязанность.
