– Буду.
– Я жду историй о придворных дамах по твоем возвращении, – простодушно сказал брат. – И об императоре Ханюцзине. – Напрягся. – Возможно, ты даже увидишь шаньсэня.
– Обещаю, – ласково ответила я. – Вернусь с кучей историй.
Я посмотрела на трость, которую купила Кетону, как только он вернулся домой месяц назад. Брат к ней даже не притронулся. Чем она поможет, если он едва мог шевелить ногами?
– Возьми ее, – сказал Кетон, наблюдая за мной.
Дерево было шероховатым и впивалось в ладонь. И хорошо – немного боли будет напоминать мне, что нужно постоянно быть начеку.
– Обещаешь, что постараешься ходить? – спросила я. – Хоть по чуть-чуть каждый день.
– Я буду делать по шагу каждый день, пока тебя не будет.
Этого было достаточно, чтобы укрепить мою решимость. Я поцеловала его в лоб.
– Тогда надеюсь, что я буду отсутствовать очень долго.
…
Пока отец спал, Кетон просвещал меня, как вести себя по-мужски. Как басовито смеяться, чтобы звук будто вырывался из глубины живота, как довольно кряхтеть после вкусной трапезы, как кривиться после глотка крепкого вина. Научил меня, что не нужно просить прощения за отрыжку, выпускать газы, не скрывая этого, и сплевывать каждый раз, когда кто-то осмеливается оскорбить мою честь.
В конце концов, когда Кетон слишком устал, чтобы продолжать урок, я пошла к себе в комнату и начала мерить шагами пол, обдумывая все, что может пойти не так.
«Если меня разоблачат, то убьют».
«Но Кетон с отцом нуждаются в том, чтобы я это сделала».
В глубине души я также знала, что сама нуждаюсь в этой возможности. Если останусь здесь, то стану женой Цалу – женой пекаря, – и мои пальцы забудут, как шить.
Посему, откинув сомнения, я собрала все необходимые вещи. Запасную одежду Кетона, свои лучшие нити, вышивальный шелк, шило и иглы, вышитую тесьму, игольницу, мелок, кисти, баночки с краской, блокноты для набросков и перья.
Солнце будто спешило поскорее взойти на небосвод, ну, или же мне так казалось. Свет выбелил звездный покров над моей головой. Я наблюдала, как утро медленно крадется по морю, пока не коснулось моей улицы и дома.
Все было готово, мои пожитки аккуратно сложены в узелок, закинутый на плечо. Я уверенным шагом – как Кетон однажды – направилась к двери, прихрамывая, чтобы довершить образ, и опираясь на трость для поддержки.
– Подожди, – хрипло окликнул меня отец из-за спины. – Подожди!
В моей груди набухло чувство вины.
– Прости, папа.
Он покачал головой.
– Я ждал этого. Ты всегда была самой сильной среди нас.
– Нет, – тихо ответила я. – Финлей и Сэндо были сильными.
– Финлей был храбрым. Сэндо, по-своему, тоже. Но ты, Майя, по-настоящему сильная. Как твоя мать. Ты укрепляешь нашу семью.
У меня подкосились колени.
– Отец…
Одной рукой он схватился за дверь, а другой протянул какой-то тканевый сверток.
– Возьми это.
Сверток был сделан из столь качественного шелка, что будто таял при касании. Я развязала золотую шнуровку. Внутри оказались…
Ножницы.
Я недоуменно посмотрела на отца.
– Они принадлежали твоей бабушке, – сказал он, вновь заворачивая ножницы, словно их вид причинял ему физическую боль. – Мы с ними никогда не могли сработаться. Они ждали тебя.
– Что мне…
– Ты поймешь, когда они тебе понадобятся, – перебил мой вопрос отец.
Я открыла рот, чтобы попросить его позаботиться о себе и о Кетоне. Но Финлей с Сэндо ушли с такими же прощальными словами и больше не вернулись. Так что я ничего не сказала и просто кивнула.
– Майя. – Отец положил руку мне на плечо. В его глазах загорелся огонек, которого я не видела годами. – Будь осторожна. Во дворце… может быть опасно.
– Обещаю, папа.
– Тогда иди. Покажи им, на что ты способна.
Я оперлась на трость и заковыляла к карете, волоча за собой правую ногу.
Солнце уже ярко светило в небе, но из-за занятых рук я не могла прикрыть глаза от его сияния. Мое лицо сморщилось. Увидев меня, Лорса хмыкнул.
– Кетон Тамарин? – спросил он, рассматривая меня с головы до пят. – Вы с сестрой необычайно похожи.
Все мое тело скрутило, как плохо смотанную веревку. Я выдавила из себя басовитый смешок, который больше напоминал кашель.
– Надеюсь, это единственное, в чем мы схожи. В конце концов, я умею шить, а она – нет.
Евнух согласно что-то крякнул, после чего кинул моему отцу мешочек с цзенями.
– Садись в экипаж, – приказал он мне.
Кетон прав. Люди видят только то, что хотят видеть.
Бросив прощальный взгляд на отца и брата в окне, я забралась в карету, не имея ни малейшего представления, что ждет меня впереди. Только зная, что я должна преуспеть – любой ценой.
Глава 3
Дорога от Порт-Кэмалана до Летнего дворца заняла пять дней. Меня немного разочаровало, что мы не отправились вплавь, поскольку, хоть моя юность и прошла в портовом городке, я никогда не путешествовала на корабле. Впрочем, как и в карете, по крайней мере так долго. Ноги и спина затекли от долгого сидения на месте, но жаловаться я не смела. Меня переполняла радость. И волнение.
Достаточно ли я хороша, чтобы шить для императорского двора? И увижу ли я в Летнем дворце императора Ханюцзиня? Наверняка, если буду его портнихой. Я не знала, какие чувства испытывать по этому поводу.
Мне мало что было известно о нашем правителе. Он родился в год Дракона, как Финлей, а значит, ему двадцать три. Поговаривали, что он свирепо сражался во время Пятизимней войны, мог завоевать преданность воина кивком головы и что его красота могла ослепить само солнце. Все, кто встречался с ним, приходили от него в восторг.
Но я сомневалась в правдивости этих историй.
Будь император действительно таким расчудесным, он бы не начал войну в Аланди, даже чтобы спасти страну от разделения на два лагеря. Даже чтобы спасти свой трон от предательского шаньсэня.
Хороший император не лишил бы меня братьев.
Я впилась пальцами в колени и скривилась. Боль помогала не распадаться на части – а это желание возникало каждый раз, как я вспоминала, чего стоила моей семье эта война.
«Парни не плачут», – упрекнула я себя, после чего повернулась к окну и вытерла нос тыльной стороной ладони.
Нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Безделье всегда меня нервировало, поэтому я заняла себя тем, что начала вязать свитер. Дело шло быстро, и, закончив, я распустила пряжу и связала еще один, после чего решила попрактиковать вышивку на лоскутке хлопка.
