– Думаешь, мне не все равно?
– А должно быть, – мрачно сказал он. – Я стану демоном.
– Тогда и я им стану. Призраком, демоном – чего бы ни потребовали острова. Тебе не обязательно оставаться одному.
– Это самая большая глупость, которую я слышал в своей жизни, – строго заявил Эдан. – Пожалуйста, больше никогда ее не повторяй.
Мои плечи поникли, но затем я выпрямилась и яростно произнесла:
– Мои ножницы – подарок Аманы. Те самые, что из легенды про бога воров. Ты знал?
– Я подозревал…
– Это значит, что я и сама часть легенды, – перебила я. – Возможно, даже в какой-то мере чародейка. Во мне таится магия, так позволь же помочь тебе.
Эдан поджал губы.
– С тобой бесполезно спорить, не так ли?
– Это я блистательная среди нас двоих, помнишь? Ты сам так сказал.
Он посмеялся и очень нежно меня поцеловал. А затем обнимал – как когда мы жили под невидимыми утренними звездами, – пока день не сменился ночью.
Мы были как два лоскутка ткани, которые навеки сшили вместе. Наши швы не распороть.
Я не позволю.
Глава 33
За пять дней до алого солнца мы увидели вдалеке Осенний дворец. Мне не хотелось считать дни до того, как Эдан сдастся Бандуру, но это было неминуемо. Слишком часто я поднимала взгляд к небу и наблюдала, как солнце постепенно заливает румянец. И лишь по ночам, когда тьма поглощала его сияние, мне удавалось отвлечься от грустных мыслей.
По мере его завершения магия все больше и больше наполняла волокна платья. Возможно, я все нафантазировала, но порой, когда рядом лежали орехи со светом луны и солнца, платья будто пели мне. Тихую и нежную песню – как журчание спокойного ручья. Эдан ничего не слышал, но песня манила меня, словно умоляя закончить задание.
Я вытянула шею, изучая Осенний дворец. Он располагался на вершине холма, в окружении деревьев с рукавами из красных, золотых и оранжевых листьев. С моего места он выглядел так, будто был объят пламенем.
– Что-то не похоже, что ты рада вернуться, – поддел Эдан. – Уверен, на кухне тебя ждут горы печенья и пирогов, приготовленных Амми. Есть что предвкушать.
Я ничего не ответила, просто вздохнула и начала сматывать волосы в пучок на макушке.
Эдан подъехал ближе.
– Не забудь это, – вручил мне камешек для обуви. Я оставила трость Кетона в Летнем дворце.
Мне так давно не приходилось притворяться парнем, что я сомневалась, что смогу сделать это снова.
Я молча кивнула, но, должно быть, на моем лице четко читалась тревога, поскольку Эдан погладил меня по щеке.
– Все будет хорошо.
– Неужели? – в горле возник комок, от которого было больно говорить.
Эдан прильнул ко мне губами и так долго целовал, что у меня опухли губы.
– Будет, – уверенно заявил он. – Я все для этого сделаю.
Понятное дело, он пытался меня успокоить, но ничто не сотрет боль от прощания с ним. Я спросила безжизненным голосом:
– Когда ты отправишься на острова?
– Утром алого солнца. Я не уеду, пока ты не закончишь платья. Хочу удостовериться в твоей безопасности.
Его слова никоим образом меня не утешили. Я быстро вытерла уголки глаз.
– Я же говорила, что пойду с тобой… и не брошу тебя одного.
Сглотнула комок в горле. Эдан прижал меня к себе и смахнул большим пальцем слезы, стекающие по моим щекам.
– Помнишь, как я исцелил тебе руку? – тихо спросил он. – Ты хотела отплатить мне за услугу.
Казалось, это было так давно. Я высвободилась из его объятий.
– Да.
– Я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала.
Мне не понравился его робкий тон.
– Слушаю.
– Когда я уйду на острова, – медленно начал он, – я хочу, чтобы ты вернулась домой и отдала семье это. – Эдан раскрыл ладонь, являя четвертый орех, ничем не отличавшийся от тех, в которые я поймала солнечный и лунный свет. – Подарок для твоих отца и брата. Помимо прочего, в нем есть капля крови паука Нивы – это исцелит ноги твоего брата и вернет счастье семье.
Мое дыхание начало выходить рывками.
– Эдан…
– Капни его им в чай, – перебил он. – И в свой. После этого ты уснешь. А когда проснешься, то тоже станешь счастливой.
Я нахмурилась, не понимая выражение в его темных, непроницаемых глазах.
– Никакой волшебный чай не сделает меня счастливой, Эдан. Только ты.
– Прошу. – Он коснулся моих губ. – Доверься мне.
Я уткнулась головой ему под подбородок и вздохнула. Но обещаний не давала.
…
Мы добрались до Осеннего дворца уже после заката. Восходящая луна откидывала сияние на красные и оранжевые листья, и я невольно почувствовала себя мотыльком в фонарике. Будто очутилась в ловушке.
Я гадала, успеем ли мы приехать раньше, чем Эдан превратится. По нему было видно, что времени оставалось немного – когда луна сменила солнце, его глаза начали желтеть. Но как только мы прибыли к дворцовым воротам, сияние в его глазах потускнело.
– Передайте его величеству, что вернулись его лорд-чародей и императорский портной, – приказал Эдан стражнику.
Огромные красные ворота перед нами приоткрылись, и мы спешились. Эдан сделал глубокий вдох. Внезапно он будто стал выше и не таким худым.
Он раскрыл ладонь, и в ней оказался синий полевой цветок, как те, что он дарил мне в Лунных горах.
– Этот не завянет.
Я отказывалась его брать.
– Мне и те нравятся. Я зажала их между страницами блокнота.
Эдан молча кивнул, и цветок исчез. Ворота полностью открылись, и я увидела сады за ними. Тени задрожали. Это наши последние секунды свободы.
– Я попытаюсь приходить к тебе, как только смогу, – сказал он. – Но не обещаю, что это будет часто. Ханюцзинь наверняка недоволен столь долгим моим отсутствием и не будет выпускать меня из виду.
Прежде чем я успела ответить, пришел министр Лорса, чтобы проводить нас в Осенний дворец. Судя по его удивленному выражению лица, он ждал, что у меня ничего не получится.
Я жалела, что он оказался неправ.
Лорса сложил руки и быстро пошел вперед, его ярко-синие рукава развевались позади. Все как в мой первый день в Летнем дворце. Та же одежда на министре, тот же нефритовый кулон и красная кисточка, раскачивающаяся на поясе. Только на сей раз я не пыталась поспеть за ним. На сей раз я не спеша хромала следом, считая личной маленькой победой всякий раз, как Лорса останавливался и ждал меня.
