Но внутри меня царила пустота. Как только я освободила Эдана, меня охватил сильный озноб.
«Он свободен, – напомнила я себе, рухнув на кровать. – Это все, что имеет значение».
И с этой мыслью я уснула с самой грустной улыбкой на губах.
Глава 36
Меня разбудил Эдан, но выражение его лица было отнюдь не радостным. Его руки были скрещены на груди, и он сидел на краю моей кровати.
Изменения в нем были незначительными, но я мгновенно их заметила.
С плеч будто сняли ужасный груз. Волосы посветлели, стали ближе к оттенку маковых зерен, чем к черноте ночи. Переносица чуть скривилась. Впервые за все время я отметила мелкие изъяны на его лице – тоненький шрам над глазом, которого раньше не было, небольшую родинку на щеке. Мое сердце воспело от их вида.
Он заговорил напряженным голосом:
– Ты призвала Аману.
Это не было вопросом, но я все равно кивнула и присела.
– Прошлой ночью. Я надела платье и пошла в Великий храм, и она явилась ко мне. Чтобы исполнить желание.
Эдан выругался.
– Майя, из всех безрассудных, глупых…
– Чего еще мне желать? – тихо перебила я. – Я люблю тебя.
На его лицо упал солнечный свет с рубиновым оттенком. Злость Эдана начала убывать, но грусть в его глазах была вместо тысячи слов.
– Нужно было заставить тебя выпить.
– Выпить?
– То зелье для твоих отца и брата – там хватит и на тебя. Ты бы забыла меня и жила счастливо.
– Как я могу быть счастлива без тебя? – у меня сдавило горло, и я осознала, насколько правдивы эти слова.
Этим утром, на долю мгновения, я испытала счастье, освободив Эдана от клятвы. Но оно не могло длиться вечно. Хотя я отказывалась мириться с истиной, в глубине души знала: если освобожу его, мы никогда не сможем быть вместе.
– Разве ты не понимаешь, что натворила? – спросил он. – Теперь Бандур придет за тобой.
– Если бы ты стал… как он, это бы меня уничтожило.
Эдан потряс меня за плечи.
– Если он заберет тебя, это уничтожит меня. Тебе что, все равно?
Мое сердце сжалось. Я никогда не видела Эдана таким уязвимым, таким грустным. Мне хотелось быть с ним. Мою душу разрывало в клочья от этого желания.
«Тебе придется заплатить за нарушенную клятву», – предупреждала Амана. Но Бандур не пришел за мной. Пока, по крайней мере.
– Он не заберет меня, – мой голос задрожал. – Не сможет.
– Я не понимаю, Майя, – глаза Эдана, такие ясные и голубые, что я даже не могла вспомнить, какими еще они бывали, замерцали. – Что ты имеешь в виду?
– Ты сам сказал: эти платья не из мира сего, – ответила я, медленно придумывая ложь. – Они освободили и меня.
Эдан буравил меня взглядом, явно не поверив.
– Смотри. – Я убрала волосы, показывая шею. – У меня нет отметин.
– Их не было с тех пор, как Бандур перенес свое проклятье на меня.
– И теперь оно разрушено, – ответила я. – Ты свободен – от обета и от Бандура. – Мой язык будто налился свинцом; мне было больно ему лгать, но в то же время это оказалось проще, чем должно было бы. Меня охватило странное, холодное чувство. – Мы оба свободны.
Челюсти Эдана пошли желваками, пока он всматривался в мои глаза. Я заглушила свои эмоции, удивляясь, до чего легко было ничего не чувствовать, чтобы он не узнал правды. Он больше не обладал магией и не мог выявить ложь с помощью чар.
– Клянешься?
Швы, крепящие меня воедино, грозили разойтись. Я цеплялась за этот холод; он был необходим, чтобы защитить Эдана.
– Да, – спокойно ответила я.
Его лицо смягчилось. Он поверил.
– Если мы действительно свободны, тогда почему у меня такое ощущение, будто мы все равно не можем быть вместе? Почему та маленькая лавочка у океана, о которой ты мечтала, по-прежнему кажется такой далекой?
Раздался звук барабанов, лишив меня возможности ответить.
– Скоро прибудет шаньсэнь, – сказала я. – Тебе нужно идти. Император Ханюцзинь поймет, что больше не имеет над тобой власти. Он… он изменится.
Эдан не отступал.
– Пошли со мной.
О, как же мне хотелось! Но даже если бы я не врала насчет Бандура, я все равно не могла уйти. Иначе рискнула бы жизнью своей семьи, ведь император может узнать, что это я разрушила клятву Эдана. Я грустно покачала головой.
– Иди. Чем дольше ты задерживаешься, тем в большей опасности находишься.
Я видела, что это его не убедило, поэтому добавила:
– И я тоже.
Эдан открыл было рот, чтобы возразить, но я его оборвала:
– Здесь я в безопасности. Весь двор стоит на ушах от новости, что я женщина и создала платья Аманы. Это заинтригует шаньсэня и императора на достаточно долгое время, чтобы ты успел сбежать.
– Когда ты стала такой храброй, моя ситара? – Он взял мою руку и посмотрел на нее. – У тебя холодные руки, Майя.
– Это… последствие платья, – ответила я, отстраняясь. В горле возник тугой комок, и я с трудом сглотнула. Очередная ложь. – Прошу, ты должен уйти.
Эдан крепко держал меня за руку. Неотложность прощания усмирила его печаль и гнев от содеянного мной; он знал, что я права и у нас нет времени.
– Стереги платья. В них таится огромная сила, и они взывают к тебе. Без меня император ослабнет. Я больше не могу защищать Аланди. Но, возможно, ты можешь.
– Куда ты направишься?
– Искать источник магии, не зависящий от обета.
– Это… возможно?
– Чародеи рождаются с магией. Даже после разрушения клятвы какая-то ее часть остается с нами, просто мы не можем ее возродить. Но учителя рассказывали мне об освобожденном чародее в Агории, который все равно мог использовать магию. Если он еще жив, быть может, он мне поможет.
– Эдан, я желала, чтобы ты освободился, а не…
– И так я хочу использовать свою свободу, – ласково перебил он. – До тех пор, пока я не буду уверен, что ты в безопасности от Бандура – и Ханюцзиня, – я обязан найти способ уберечь тебя. И когда это произойдет, я вернусь и заберу тебя с собой. Теперь ты – моя клятва, Майя Тамарин. И тебе никогда от меня не освободиться.
Я прижала его руку к своей щеке. От нее по моему лицу распространилось приятное тепло, растапливая лед.
– Я знаю.
Эдан погладил меня по лбу.
– Да присмотрит за тобой Амана, пока я вновь тебя не найду.
Я выдавила слабый смешок.
– Мне казалось, ты не веришь в богов.
