— Неважно. Мы учимся любить и ненавидеть, завидовать или радоваться, с годами постигая значение испытываемых чувств.
— Хейли, равноценной платой, по мнению богини, являются твои эмоции, — перебил меня друг. — Все твои эмоции и чувства, которые ты испытала за всю свою жизнь. Ты будешь пустым сосудом, который наполнит тьма, и я не берусь предсказать, какой в итоге ты станешь.
Стоит ли соглашаться на подобное? Демиург права, я отдам не просто часть своей души, я изменюсь полностью. И какой стану — покажет лишь время. Хочется ли мне такого исхода? Откровенно говоря, нет. Это невиданная лотерея, когда на кону мой характер и мои будущие действия.
— А если я так сильно изменюсь, что не захочу помогать вам, а предпочту вобрать всю имеющуюся силу тьмы? — такое тоже возможно. Я не знаю, какой могу стать. Вдруг я буду безжалостной, беспринципной магиней? Не зря же создательница нашего мира говорила о негативных эмоциях, как о влиянии тьмы! Я бы не хотела озлобиться под властью темного дара.
— Время покажет. — Богиня не давала ложных надежд. — Решайся скорее, иначе будет поздно что-либо предпринимать.
— Хейли, — позвал Коша. Как жаль, что я не могла различить, каким он был человеком, тьма надежно скрывала его фигуру и лицо! — Я не думаю, что это хорошая идея.
— Это единственный вариант. И ты сам учил меня, что сомнения не должны занимать большую часть жизни. Лучше делать и жалеть, чем не сделать и упустить шанс.
— Хорошие слова, — одобрительно произнесла богиня.
— Я согласна, — ободряюще улыбнулась, надеясь, что Коша и увидит, и почувствует мое настроение.
Удивительно, но я не боялась. Да, с одной стороны меня ждет неизвестность, а с другой — со мной замечательные люди, которые обязательно мне помогут, если я оступлюсь.
— Что ты отдаешь? — неожиданный вопрос, безмерно меня изумивший.
Я колебалась секунду, а потом решила, что будь что будет.
— Я отдаю то, что тьма посчитает равноценным за обретение дара и дальнейшую помощь в его освоении.
— Да будет так!
Мгновение, и тьма обволакивает меня, чтобы в следующий момент с силой вытолкнуть из того места, где я находилась. Вернуть душу в тело, чтобы тут же сковать всеобъемлющим холодом. Невероятным холодом, от которого нет спасения. Он всюду: и внутри меня, и снаружи. Ощущение, будто я соткана изо льда. Холод заковывает, заставляя расслабиться, прекратить попытки сопротивляться. Меня наполняло безразличие. Абсолютное безразличие ко всему, что происходило со мной. Из меня лепят ледяную статую? Пожалуйста. Я не смогу двигаться? Да не очень-то и хотелось! Меня заставляют забыть обо всем? Так и вспоминать нечего. Даже кто я такая, ускользает от сознания. Девушка, да. Вроде бы…
— Хейли! — яростный крик вырывает меня из тьмы, заставив открыть глаза и испугаться.
Неясное зрение не дает рассмотреть женское лицо, что совсем близко от меня.
— Дыши, детка! Дыши! — требовательный рык, и что-то тяжелое бьет по груди.
Удар ли незнакомки, а может, так и должно было случиться, но невообразимый холод резко сменился пожарищем. Я пылала и даже, кажется, кричала, хрипела. Мне хотелось одного: вернуться к холоду, нырнуть в него, чтобы найти покой.
— Не смей!
Чего я не должна делать, я так и не поняла. Да и мне явно было не до того. Жар нарастал, окунал в свою огненную сердцевину, заставляя пережить, наверно, самые страшные минуты моей жизни. А в том, что я жива, сомнений не могло быть. Мертвые ничего не чувствуют.
Сколько длилась моя мучительная агония, я не знаю, я давно потеряла счет времени. Впрочем, ни минуты, ни часы не являлись для меня чем-то понятным. Абстрактное значение, которое отпечаталось в сознании, и мутное прошлое, которое не желало собираться в единую картинку. Кто-то, что-то, когда-то… А кто, зачем и почему? Кто эта белобрысая девчонка, что плачет на большой кровати с балдахином? Почему она плачет и каково это — плакать?
Я остро нуждалась в причинах и следствиях, а также в том, чтобы понять эти причины, чтобы что-то внутри меня откликнулось на это, однако знание не принесло ничего, кроме безразличия. Ну, мама не любит, подумаешь. Является жрицей Безымянного, да какая разница, у кого черпать силу? Чего так реветь? Все же логично. Она просто другая, иная…
— Она? Хейли! — чей-то шокированный голос оборвал очередное воспоминание. Та же самая девушка проходила полосу препятствий и была невероятно возмущена жестким испытанием на полигоне. — Ты не узнаешь меня? Хейли, я Дрейк! Коша, твой Кошенька!
— Мой так мой, — согласилась с Дрейком. — Чего так кричать? Говори спокойнее.
— Что она с тобой сделала?..
— Кто она?
— Богиня Тьмы… Так, Хейли, не поддавайся! Ты должна бороться!
— С кем бороться и зачем?
— С тем, что в тебе творит тьма! — гневно заключил тот, кто называл себя Дрейком и моим Кошенькой. — Надо же, забыла она, кем является! Эта белобрысая — ты, а я — твой страж! И я не позволю тебе забыть о том, кто ты есть!
— Делай что хочешь, мне все равно.
— А мне нет!
Я не знаю, что конкретно сделал голос в моей голове, но я вдруг перестала быть единым целым, разделив свою суть с кем-то посторонним.
— Вот придешь в себя, я тебе припомню «постороннего»! — возмущенно заявила я.
Говорила я, а вот мысли и голос принадлежали Дрейку.
— И зачем? — лениво поинтересовалась.
Не то чтобы мне действительно было интересно, скорее, я спросила по инерции.
— Затем, что тебе пора приходить в себя, — недовольно заключило существо, нагло воспользовавшееся моим телом.
— Сознанием! — рявкнул Дрейк. — И не нагло! Мы несколько раз уже объединяли сознание!
— Мне все равно.
— Ох и отшлепаю же я тебя…
Я не стала отвечать. Что он там делать собрался или сделает, меня не волновало. Меня вообще ничего не волновало. Хотелось просто лечь и лежать, позволяя своему телу нежиться в прохладной тьме, что убаюкивала и успокаивала душу.
— Ах так! — Дрейк гневно топнул ногой, я же повторила его движения, а в следующий момент нас разделило.
Я рассматривала странное животное и безуспешно искала в своей памяти информацию, отвечающую на вопрос, к какому виду оно относится. Я точно знала, что у данных представителей имеется классификация. Вот только какая? Ай, без разницы…
— Дракон я! Каменный дракон! Твой страж!
— Мило, — поджала губы и уставилась вниз. Меня привлекла зеркальная поверхность того места, где мы оказались. — Я не блондинка, значит, и те образы — не мои.
— Твои! Присмотрись! — Рядом с моим отражением появилось зияние с изображением той самой блондинки, но теперь крупным планом было видно ее лицо.
