В Пекине с конца XVII столетия находилась Русская православная миссия, группа священников, фактически выполнявших функции российского консульства. Глава миссии, знаток китайского языка и древней истории Китая архимандрит Палладий, успел сообщить губернатору Муравьёву, что власти «Дайцынской империи» имеют очень смутные знания об устье Амура и поручат вести переговоры о границе маньчжурскому наместнику в Монголии. По мнению пекинских бюрократов, монгольский «амбань»-наместник, располагаясь ближе всего к России, и должен был вести с нею переговоры о границе. Костные чиновники маньчжурского Китая даже не задумались о том, что степи Монголии довольно далеки от тайги Приамурья.
Встречаться с монгольским наместником губернатор Муравьёв не стал, зато в следующем, 1855 году сумел напугать Пекин новым письмом о действиях английского флота: «Продолжающиеся военные действия наши с Англией обнаружили их замысел завладеть приморскими восточными местами и островами, а также, прорвавшись чрез устье, совершенно проникнуть в Амур. Для достижения сего своего намерения они, летом минувшего года, уже нападали на нашу Камчатку, но были отражены и прогнаны. Великий наш Государь, не только пекущийся о своих владениях и своём народе, но и желающий сохранить выгоды соседней Дайцынской державы, более двухсот лет с нами в дружбе состоящей, повелел мне, генерал-губернатору Восточной Сибири, отправиться к морю и истребить коварных и своекорыстных англичан».
По этой причине Муравьёв предлагал вести переговоры о новой границе прямо в устье Амура – там, где наличие войск, морских кораблей и первого речного парохода давало ему неоспоримые преимущества. «Я очень буду рад там заняться этим важным делом о восточных землях, доселе остающихся неразграниченными», – сообщал русский генерал в Пекин.
«За 200 лет политические обстоятельства совершенно изменились…»
Китайским властям пришлось смириться и отправить посланников на речных лодках к устью Амура. Первые переговоры о новой границе начались 21 сентября 1855 года в недавно основанном русскими моряками Мариинском посту (ныне село Мариинское в Ульчском районе Хабаровского края). По поручению Муравьёва военный губернатор Камчатки контр-адмирал Василий Степанович Завойко изложил китайским дипломатам позицию России.
В прошлом году именно Завойко сумел отразить первую атаку кораблей Англии и Франции на Петропавловск-Камчатский. Осенью же 1855 года умелый адмирал проявил себя и как талантливый дипломат. Камчатский губернатор сообщил китайским посланцам, что, заключая в конце XVII века Нерчинский трактат, русские и китайцы «нисколько не думали об иностранных державах, находившихся в то время в великом отдалении от здешних морей, а потому ни Китай, ни Россия не могли ожидать вторжения их с этой стороны». Однако, продолжал контр-адмирал Завойко, «за 200 лет политические обстоятельства совершенно изменились», так как «быстрые завоевания Англии в разных частях света приблизили сюда это государство, которое, владея сильным флотом, распространило свои замыслы и на здешние земли».
Именно поэтому, утверждал адмирал Завойко, и пришлось сосредоточить русские войска для обороны устья Амура и ближайших морских берегов, ведь «без принятых Россией мер неприятельские паровые суда безнаказанно поднимались бы уже вверх по реке и проникли бы до внутренних областей ваших и наших». Здесь русские дипломаты в погонах прямо намекали китайцам на недавние события, когда всего 13 лет назад, в 1842 году, во время первой «опиумной» войны Британии против Китая, английские вооружённые пароходы свободно плавали по реке Янцзы, громя далёкие от моря китайские города. Поэтому для послов империи Цин такие доводы русских звучали очень убедительно.
Руководитель обороны Петропавловска-Камчатского и участник пограничных переговоров с Китаем контр-адмирал Василий Степанович Завойко
Далее адмирал Завойко перешёл к главному: «Защита Амура, деятельно и с огромными издержками предпринятая Россией, не может быть временной мерой». Поэтому русские предлагали китайцам согласиться с двумя условиями:
«1. Все места, для этой цели занятые нами на устьях Амура, должны окончательно остаться во владении России.
2. Для необходимого и беспрерывного летом и зимою сообщения войск и крепостей наших, на устье Амура находящихся, с внутренними областями нашими – так как передвижение горами, по всем исследованиям, решительно невозможно ни зимою, ни летом – нам необходимо иметь свои поселения на всём левом берегу реки Амур, который представляет самую естественную и бесспорную границу».
«Сомнительно, чтобы китайцы уступили берег Амура без войны…»
В далёком от Амура столичном Петербурге отнюдь не все поддерживали решительные требования Муравьёва. Российский министр иностранных дел граф Нессельроде прямо пугал царя словами: «Сомнительно, чтобы китайцы уступили левый берег Амура без войны…»
Максимум, на что надеялся министр, – это «выпросить у китайцев право плавания по Амуру». При этом Нессельроде потрясал полученным из Китая письмом, в котором чиновники маньчжурского императора жаловались: «Вы завладеваете насильно территориями Срединного государства и, как кажется, вовсе не для отражения англичан…» Кроме того, в письме китайцы просили русского царя «вразумить Муравьёва», который «вовсе на заботится о поддержании двухсотлетнего дружественного согласия».
Дальнейшие события, казалось, лишь подтвердили самый худший прогноз осторожного министра Нессельроде – в 1856 году китайский император издал грозный указ о запрете плавания русским кораблям по Амуру. Генерал-губернатору Муравьёву пришлось вновь пересечь весь континент – от берегов Охотского моря до Балтики, чтобы в Петербурге лично объясниться с новым царём Александром II и убедить его в возможности приобретения берегов Амура.
«Китайцы должны исполнять справедливые наши требования, и если не захотят, т. е. войска и мы можем их заставить», – напомнил Муравьёв новому императору слова его отца, покойного царя Николая I. Губернатор указал, что китайцы так и не предприняли никаких реальных действий против русских сил на спорных территориях: «Очевидно, что китайское правительство уже молчаливо признало за нами право владения и обязанность защиты устьев реки Амур и острова Сахалина… Что же касается заключения нового пограничного договора с Китаем, то весьма естественно, что китайское правительство, не препятствуя нам занимать левый берег Амура, не желает заключать по этому поводу нового трактата, опасаясь гласности перед собственными подданными».
Царь внял этим доводам, и в Петербурге приняли решение, не дожидаясь китайского согласия, продолжить заселение берегов Амура, а в Пекин направить русского посла. В обмен на признание новой границы Россия была готова предоставить Китаю новейшее оружие, пушки и нарезные ружья, чтобы Пекин мог защищаться от очередных претензий колониальной Британской империи.
Англичане действительно осенью 1856 года начали новую войну против империи Цин, когда китайские чиновники попытались ограничить британскую торговлю опиумом. Защищая свои гигантские прибыли, получаемые от наркоторговли, английские пароходы атаковали Кантон (ныне Гуанчжоу), крупнейший город на юге Китая. «Неожиданные события в Кантоне чрезвычайно упрощают наше амурское дело», – писал в начале 1857 года губернатор Муравьёв канцлеру Горчакову, сменившему чрезмерно осторожного Нессельроде на посту министра иностранных дел.
