Лишь небольшому количеству всадников удалось вырваться из павшего Гумуди. Во взятой крепости солдаты империи Цин вырезали шесть тысяч дунган. Свидетелем резни стал русский купец Иосиф Каменский: «Зверству нет предела, в особенности над дунганами; считается за счастье зарезать какого-нибудь дунганина, и за каждую голову платят по два ляна серебром. Надо полагать, что все дунгане весьма скоро будут истреблены до последнего…»
Но всё это не помешало купцу Каменскому с разрешения русских властей продавать Цзо Цзунтану среднеазиатскую пшеницу. Коммерция была чрезвычайно выгодной – при исходной стоимости 15 копеек за пуд доставленная караванами к Урумчи пшеница закупалась интендантами Цзо по цене в 40 раз выше. Китайцы щедро расплачивались с русским купцом британским серебром из займа, полученного от Гонконг-Шанхайского банка. Империя Цин возвращала Синьцзян, не считаясь с ценой.
«Наши войска, обрушившись со всех сторон, убивали их…»
Летом 1876 года войска империи Цин, пользуясь негласной поддержкой России, вели генеральное наступление против повстанцев Синьцязна. Основной удар отряды «императорского комиссара» Цзо Цзунтана нанесли по союзникам Якуб-бека, плохо вооружённым повстанцам-дунганам. Сам же глава непризнанного государства «Йеттишар» (или «Кашгарского ханства», как называли эту территорию тогда в Европе) с лучшими силами своей армии уклонялся от активных действий, предпочитая ждать атаку китайцев на заранее подготовленных позициях и всё ещё надеясь втянуть Пекин в переговоры о признании формального вассалитета.
18 августа авангардные части Цзо Цзунтана после ожесточённого штурма захватили крепость Гумуди, блокировавшую одну из караванных дорог в дневном переходе к северо-востоку от города Урумчи. После штурма маньчжуро-китайские войска не только устроили резню шести тысячам пленных дунган, но и вырвали у пленников крайне важные сведения. Оказалось, что в Урумчи, одном из крупнейших городов региона, нет регулярных войск Якуб-бека. Владыка Синьцзяна всё ещё ждал лобовую атаку китайцев со стороны стратегического «оазиса Хами».
Изначально китайское командование не планировало атаковать Урумчи, будучи уверенным, что за его стенами укрепился серьёзный гарнизон. Поэтому, согласно разработанным Цзо Цзунтаном планам кампании 1876 года от Гумуди главные силы империи Цин должны были двинуться прямо на запад, вдоль северной границы Синьцзяна с азиатскими владениями России. Целью этого удара должен был стать лежащий в трёх дневных перехода город Манас, в районе которого с весны действовали «туаньлянь» (партизанские отряды из китайских и маньчжурских колонистов, недорезанных мятежными дунганами и уйгурами).
Но занявшие 18 августа крепость Гумуди маньчжурские генералы Лю Цзиньтан и Цзинь Шунь проявили необходимую инициативу – узнав об отсутствии в Урумчи войск Якуб-бека, они не стали терять время на согласование с высшим командованием и бросили свои батальоны форсированным маршем к стенам города. Утром 19 августа 1876 года 15 тысяч солдат империи Цин атаковали Урумчи и быстро захватили его.
Этот удар фактически выводил китайские войска в тыл основным силам Якуб-бека, сосредоточившимся в «Турфанском оазисе», прямо к западу от «Оазиса Хами», из которого владыка Синьцзяна всё ещё ждал лобовой удар армии «комиссара» Цзо. К счастью для Якуб-бека, захваченный Урумчи отделял от Турфанской низменности горный хребет Тянь-Шаня с единственным удобным перевалом, который контролировала крепость Дабаньчэн. «Счастливчик» успел до появления китайских авангардов занять её своим гарнизоном, отправив на перевал 800 бойцов с современными винтовками и двумя нарезными пушками. Но всё, что лежало к северу от перевала, становилось для Якуб-бека потерянным.
Войска Цзо Цзунтана, оставив 6-тысячный заслон на перевале у крепости Дабаньчэн, двинулись далее на запад, к городу Манасу. Оставшись без поддержки хорошо вооружённых «сарбазов» и «джигитов» Якуб-бека, повстанческие отряды уйгуров и дунган сопротивлялись отчаянно. Битва за Манас растянулась на месяцы.
Только в первой половине октября 1876 года маньчжуро-китайская артиллерия сумела пробить две бреши в крепостной стене по 5–6 метров. Но несколько попыток лучших частей Цзо Цзунтана ворваться через проломы на улицы Манаса были отбиты. И тогда «Императорский уполномоченный комиссар по военным делам в Синьцзяне» Цзо Цзунтан предложил запершимся в городе дунганам амнистию в обмен на капитуляцию.
Осаждённые к тому времени уже не надеялись на какую-либо помощь от Якуб-бека и предпочли поверить китайцам. 6 ноября 1876 года повстанцы с семьями вышли из Манаса. Генерал Цзинь Шунь, ранее удачно взявший Урумчи, докладывал главнокомандующему Цзо о последовавших событиях так: «Утром 21-го числа 9 месяца (6 ноября в китайском исчислении) около трёх тысяч дунган разного пола и возраста вышли из крепости через западные ворота под охраной вооружённых воров… Наши войска, обрушившись со всех сторон, убивали их. Не давали бежать ни одному. Спрятавшиеся в городе воры были найдены и умертвлены».
Сам Цзо Цзунтан следующим образом донёс в Пекин о случившимся в Манасе: «После 60-дневной осады воры были доведены до крайности. 21-го числа 9-го месяца из крепости вдруг вышла толпа якобы для того, чтобы сдаться. После восхода солнца они стали пробивать кольцо окружения и собирались бежать…»
Помимо уничтожения живых повстанцев, солдаты Цзо Цзунтана в захваченном Манасе выкопали из могилы останки «Давут-Халифа», умершего за 5 лет до описываемых событий. Этот бывший чиновник империи Цин и китайский мусульманин по имени То Дэлинь был главой одного из религиозных братств исламистов. Именно он возглавил первый антицинский мятеж в Урумчи в июле 1864 года и считался китайскими властями едва ли не главным зачинщиком всех потрясений в Синьцзяне. Выкопанный труп по приказу Цзо Цзунтана демонстративно изрубили на мелкие куски.
«Зима не принесла с собой усиления войск Якуб-бека…»
К исходу 1876 года войска империи Цин заняли почти всю Джунгарию, т. е. северо-западную часть Синьцзяна. Находившиеся непосредственно в подчинении Якуб-бека почти 40 тысяч бойцов так и остались в странном бездействии. К удивлению даже ближайших соратников, глава непризнанного государства «Йеттишар» так и не предпринял никаких активных действий. Хотя Якуб-беку предлагали сулившие успех планы – например, провести демонстративную атаку на «оазис Хами» и тем временем попытаться перерезать коммуникации китайских отрядов, несколько месяцев осаждавших Манас.
Хорошо вооружённые современными винтовками регулярные «сарбазы» (пехотинцы) и «джигиты» (кавалеристы) Якуб-бека могли бы существенно потрепать наступающие отряды Цзо Цзунтана. Но «Счастливчик» оставался в бездействии, странном для всех, кроме узкого круга дипломатов и разведчиков.
Дело в том, что один из самых доверенных лиц владыки Синьцзяна, Саид Якуб Хан, отправился через Стамбул в Лондон, рассчитывая на посредничество могущественной Британской империи. Сам Якуб-бек всё ещё чувствовал себя уверенно, ведь китайские войска разгромили лишь отряды дунган и уйгуров, ставшие его союзниками только перед лицом общего врага, а до этого не раз воевавшие против самозваного главы Синьцзяна. Захват Урумчи и Манаса вызвал массовое бегство местного населения в районы, контролируемые Якуб-беком. Этих беглецов «Счастливчик» без труда вербовал в своё войско, к концу года увеличив его на 10 тысяч новых солдат.
