— Давай сюда порнуху! — хватаю диски.
— Положи на место! — кричит.
— Как я верну, если на них мои отпечатки пальцев?
Он достал трубу кому-то звонить. Мы ждать не стали, избили, забрали телефон и диски. Самое эффективное вырубать с локтя в челюсть.
— Когда убивать стал?
— Где-то через год, когда за плечами избиений было не меньше сотни.
— Мочили гастарбайтеров?
— Нет. Всегда старались выбирать холеных и наглых. Всего один раз гастарбайтер попался. Гуляли мы в районе Измайлово, часов шесть вечера было. Я маме обещал домой пораньше приехать, а с пустыми руками неохота возвращаться, ну, и зарезали какого-то строителя с дружественного Таджикистана. Один раз негр попался. Здоровый, жирный, под два метра ростом. Я подхожу, начинаю его бить, а у него морда, как мое туловище. Перекроили ему рожу, отняли сумку, а он спрятался за стеной орущего бабья.
Знаешь, какой кайф, когда едешь в вагоне, откуда зверь никуда не денется. Одеваешь маску, а он на тебя смотрит и все понимает, потом начинаешь его гасить. Самое интересное, что сопротивлялись редко, кто-то плачет, кто-то орет: «Не бейте, хватит!» Хотя случались исключения. Айзер, лет тридцати пяти, накачанный, упакованный, шел с русской бабой. Нас трое. Понятно, что вся злость на бабу. Айзер налетел на меня, помял лицо, подарил сотрясение мозга, тошнило долго, еще нос сломал. Видит, что я почти отрубился, переключился на товарища. Пришлось достать нож. Короче, если бы не освежевал эту сволочь, неизвестно, что бы еще вышло…
Я знал, рано или поздно меня или убьют, или вот так — тюрьмой закончится, но всегда перевешивало желание что-то сделать. Знаешь, как классно, когда замутишь очередное убийство, возвращаешься домой в радостном возбуждении. Всегда хотелось замутить что-то по серьезке. Сначала планировали стрелку с какой-нибудь диаспорой забить на глухом пустыре, который предварительно заминировать, но что-то не срослось. И я решил магазин звериный взорвать. Сделал гранату.
— Гранату? Сам? Как?
— По науке. В Интернете выложен труд по всем этим делам — «Русская кухня терроризма». Все необходимое тоже заказывается по Интернету в магазине химии.
— И как же ты гранату сделал?
— Из чупа-чупса.
— Да брось…
— Не, я серьезно. Берешь большой чупа-чупс с яйцом для игрушки. В дырочку в яйце вставляешь охотничью спичку, а в само яйцо засыпаешь <…>.
— Это еще что такое?
– <…> готовится следующим образом, — голос Коляна моментально обрел менторский распев. — Берется <…>, <…> или <…> кислота и таблетки <…>. Все это смешивается в особой пропорции (на 70 грамм кислоты пол стакана <…> и десять упаковок таблеток), затем помещается в емкость с холодной водой и ставится на сутки в холодильник. Потом процеживаешь, высушиваешь, засыпаешь в яйцо. Мощность получается больше, чем у лимонки, в которой всего 60 грамм, — Скинхед сдвинул брови, вспоминая практику. — Только надо быть очень аккуратным с процеживанием и сушкой. Процеживать надо через марлю на картонку. Если смесь долго стоит, она кристаллизуется, прилипает к стеклянным стенкам. Попробуешь соскрести, оторвет руки. Засыпать надо в гранату грамм 90-100 смеси, не больше. Больше 200 грамм, она сама себя гасит… Одну бомбочку я испытал в котловане, рвануло не хило. И вот как-то сидим с товарищем, который сейчас меня грузит, сдает, короче, ну, сам понимаешь, сидим дома, играем в приставку, приходит мама и гонит на улицу свежим воздухом подышать. Тупо шлялись, увидели ночной магазин, где через окошко торгуют, а там внутри три хачика. Мы им гранату в окошко и кинули. Не взорвалась! То ли фитиль сломался, то ли перележала. Зато в другой раз удалось рвануть. На железнодорожной станции ночью возле ларька, где зверьки торгуют, оставил сумку со взрывчаткой, поджог фитиль… так шарахнуло! Прикольно!
— И взрывчатку сам делал?
— Да ничего сложного. Сначала в духовке на противне в течение часа высушиваешь <…>, — восторженный тон Коляна снова сменился нотками занудного учительства. — Измельчаешь в кофемолке и смешиваешь с <…>. Кстати, когда <…> покупаешь, барыги норовят подсунуть <…>, поэтому внимательно маркировку надо читать. Пропорции такие: 80 процентов <…> и 20 процентов <…>. Можно 15 процентов <…>, 75 процентов <…>, 10 процентов сахара: красивый взрыв получается, яркий. Но если хочешь полной детонации, вместо сахара закладывай уголь, те же 10 процентов. Получится мощнее, но красота не та. Без угля детонирует чуть больше половины, зато зрелище на все сто…
Коля забыл про менторство и с азартом живописал, как из подручных средств — от шприца с трубочкой для коктейля до мобильных телефонов — изготовляется детонатор.
Разговор продолжился за чаем.
— В среднем наносили по 20–30 ножевых ранений, — парнишка, наконец, вернулся к своей излюбленной теме. — Они умирают не как в фильмах — быстро и резко: начинают сопротивляться, убегать, поэтому приходится работать на скорость. Как-то вечером мы шли с Кривцом, видим еврея, здоровенный такой, идет — приплясывает, танцует.
Сначала Кривец его арматурой, а я — 58 ножевых. Помню, пришли на гейпарад, там антифашисты педиков решили поддержать. Одного стали догонять, он мечется, понимает, что соскочить не вариант, и стал лезть в открытую форточку машины. Я подлетел и ножом ему пять раз в жопу. Потом еще на голове, как сайгак скакал. Было прикольно! Он в больнице чуть от заражения крови не сдох. На одной видеозаписи мои подельники вдвоем нанесли 36 ножевых за семь секунд, менты насчитали.
— Зачем так много?
— Профессионально зарезать не так уж легко. Случаев таких единицы. Помнишь, в метро Вигена Абрамяна убили?
— Ну?
— Вот его закололи очень качественно: с одного удара в сердце под ребро. А нам отсутствие качества приходилось восполнять количеством.
— А как по ощущениям, когда метал входит в плоть?
— Отвертка входит тяжелее ножа. Ножом, если тыкаешь, крови много брызгает. У меня свитер дорогой…
— Ты меня не понял. Человеческое тело по фактуре с чем можно сравнить: с говядиной, курятиной, сметаной?
— Не знаю. Я нож ни в мясо, ни в сметану не втыкал.
— Чем резали?
— В основном копеечными ножами, на вокзалах покупали. Хорошие в принципе ножи. Хотя самый удобный нож, черный с толстым лезвием, оставляет раны, которые не затягиваются. Самое неприятное, когда кровь одежду забрызгивает. Приходится сжигать. В этом отношении очень практична заточка, с нее крови вообще нет. Был у меня дорогой нож, в детском мире купил за полторы, так я его об голову сломал.
— О чью?
— Еду я однажды в электричке. Выгляжу так безобидно, сижу с краешку, вафли кушаю. И докопался до меня какой-то айзер.
— В «Заветах Ильича» останавливается «собака»? — спрашивает он меня.
— Останавливается, — отвечаю я, это моя станция.
