— Скажите, — кашлянув, продолжил следователь, — что Вам известно об убийстве адвоката Маргелова и корреспондента «Новой газеты» Батуровой, которое было совершено 19 января 2009 года в городе Москве?
— Про это убийство я узнал из СМИ. В тот день я прилетел в Белград, где должна была пройти акция протеста возле украинского посольства. Я выступал там как менеджер, организовывал это мероприятие силами наших сербских товарищей и партнёров. По прилёте об этом преступлении сообщил мой товарищ, который живёт в Белграде. Сказал: «Вот, мол, что у вас в Москве творится». Вечером я прочитал это сообщение на разнообразных новостных интернет-сайтах. Потом фамилия Маргелова всплыла в нашем общении с Никитой Громовым, когда мы встретились с ним в одном из кафе на Таганке в дневное время. Встреча проходила по его инициативе. Как всегда, он позвонил мне с таксофона и вызвал на встречу. Я приехал, мы встретились, и у нас произошел вербальный конфликт по поводу мероприятия, которое мы готовили на 4 ноября — большой открытый концерт музыкальных групп «Коловрат» и «Хук справа». Спор заключался в том, что Никита считал этот путь неправильным, называя его легальным. Мол, легальная политика — это компромисс, который отвлекает людей от борьбы с системой. Отстаивая свою позицию, Громов заявил, что это он убил Маргелова и Батурову, потом стал мне угрожать, сказал, что, если я не откажусь от легальной борьбы, то меня постигнет та же участь. Я был шокирован и очень испугался. Никаких контактов и знакомств у меня в милиции не было, поэтому я не знал, к кому обратиться. Примерно через две недели в дневное время в районе станции метро «Китай-город» мы встретились с Шейни.
— Перебью Вас, а Шейни — это кто? — вежливо поинтересовался Красин.
— Евгения Хастова. Тогда я не знал ее фамилии. Мы встретились с Женей, и опять же у нас произошёл подобный спор о легальном и нелегальном пути развития организации и русского национального движения. Женя отстаивала точку зрения Никиты, приводила очень похожие аргументы, а потом упомянула о своём участии в этом убийстве. Это было для меня ещё большим потрясением, поскольку до последнего момента я не знал, что они были знакомы. Я понял, что они как-то связаны, но окончательно все стало на свои места лишь когда я узнал из СМИ, что Громов и Хастова задержаны.
— Можете ли Вы поподробнее рассказать, каким образом, при каких обстоятельствах и что именно Вам говорил Громов? Что в ходе вашего разговора он рассказал об обстоятельствах совершения этого убийства? Принимал ли участие кто-либо из посторонних лиц в этом разговоре?
— Нет, мы всегда с ним общались наедине, не считая посетителей кафе.
— С чем это было связано?
— После того, как он пропал в конце лета 2006 года, возник ряд вопросов к нему на работе в газете «Аргументы недели». Причина его пропажи обнаружилась спустя три месяца, когда в СМИ всплыла информация о его причастности к убийству антифашиста Рюхина.
— Можете ли Вы рассказать, возникала ли в ходе Вашего разговора с Громовым тема, связанная с адвокатом Маргеловым?
— Никита считал, что только благодаря Маргелову дело Рюхина стало таким громким. Это и объясняло серьезную личную неприязнь Громова к адвокату.
— Можете ли Вы сказать что-то конкретное об обстоятельствах совершения убийства Маргелова и Батуровой, известных Вам из рассказа Громова?
— На этой встрече в начале октября, которая проходила в районе Таганки в одном из кафе, Никита рассказал, что он сделал это в одиночку. Сначала застрелил Маргелова, потом Батурову, которая пыталась ему помешать. После этого ушёл в метро, — четко, ясно и очень спокойно выдал Илья.
— Рассказывал ли он, сколько именно раз стрелял?
— Нет, этого не было.
— Из какого вида оружия он стрелял?
— Сказал, что из пистолета, система не упоминалась.
— Скажите, пожалуйста, что именно в разговоре с Вами сообщила Хастова Евгения Данииловна? Каким образом она рассказала об обстоятельствах, в том числе, какова была её роль?
— Она чётко не определяла свою роль. Упомянула, что она была там и выполняла некоторые функции, по всей видимости, функции разведки. Я это воспринял как открытую угрозу, — Горячев слегка кивнул следователю, подсознательно ожидая поддержки или одобрения, но Красин лишь монотонно продолжил:
— Где конкретно она была?
— На Пречистенке.
— В какое время?
— На Пречистенке. В тот день, когда был убит Маргелов. Время не упоминалось.
— Почему Вы, зная, что Громов разыскивается по уголовному делу по факту убийства Рюхина, не сообщили о месте его нахождения в правоохранительные органы?
— Во-первых, знал я об этом из СМИ. Никаких документов, подтверждающих это, я не видел. Никто из сотрудников правоохранительных органов ко мне не обращался. К тому же Громов никогда вслух не говорил, почему он скрывается. Лишних вопросов я не задавал. Я никогда не располагал точной информацией о его месте нахождении. К тому же я всегда опасался за собственную репутацию.
— Скажите, известно ли Вам, каким образом передвигался Громов?
— Он передвигался на метро.
— Видели ли Вы когда-либо у Громова огнестрельное оружие? Если да, то какое именно, когда именно и при каких обстоятельствах?
— Оружия я с ним никогда не видел. На встречу он приезжал обычно с книжкой.
— С какой книжкой?
— С разными. Всякие там исторические и общественно-политические. Или про оружие, в котором он очень разбирался.
— Есть ли у Вас ещё какие-либо замечания, дополнения к сказанному?
— Нет.
— Время 20 часов 40 минут, — зевнув, Красин посмотрел на часы, хотя была уже ночь следующего дня. — Видеозапись приостанавливается для составления протокола и просмотра видеозаписи.
— Нормально? — буркнул Илья, убедившись, что камера выключена.
— Для двенадцати депрессивных граждан вполне. Больше ничего не хочешь сказать?
— Мне кажется, что надо усилить момент про наш легальный путь, — робко предложил Горячев.
— Хорошо. Сейчас усилишь, а еще сделаешь акцент на участии Хастовой. Девку эту надо сильнее крепить. И скажи, что пришел добровольно и… короче, сам знаешь, ну, чтобы самому под раздачу не попасть. И давайте быстрей, а то уже четвертый час ночи. Включай камеру, — Красин кивнул оператору.
И снова «мотор». Следак, сопротивляясь одолевавшей дремоте, монотонно продолжил:
— Видеозапись возобновляется. Время 21 час 30 минут. Сейчас видеозапись была просмотрена участниками следственного действия… Свидетель Горячев И.В., Вы прослушали и просмотрели видеозапись, правильно ли она отражает ход и содержание следственного действия, имеются ли у Вас замечания, исправления, уточнения?
— Да, имеются дополнения, — бодро подхватил Илюша. — После того, как мы просмотрели видеозапись, я бы хотел уточнить один момент. Фамилию Хастовой я слышал и до того, как увидел её в СМИ. Просто однажды посмотрел у Жени паспорт. Ее фамилия отложилась где-то в голове. Сразу и не вспомнил. Вспомнил в тот момент, когда увидел новости об участии Хастовой в убийстве Маргелова и Батуровой. О том, что она участвовала в преступлении, я понял из её рассказов, когда у нас возник спор по поводу легального и нелегального пути развития движения. Женя осуществляла слежку за Маргеловым.
