Практика по крайней мере двухсот человек, имеющих данный комплект, показала, что существуют определенные рекомендации, соблюдая которые вы всегда будете на высоте и сможете преодолеть любые трудности, возникающие на вашем пути в плане взаимоотношений с чиновниками большинства ответвлений от вертикали власти нашей страны, представителями всяческих администраций, муниципальных образований, ФГУПов, коммерческими структурами любого уровня, рынков, и в самых разнообразных иных ситуациях, где ваше воображение само подскажет, как необходимо действовать.
Итак, мы рекомендуем:
1. Иметь достойный внешний вид при любых обстоятельствах.
2. В любом случае стараться выказывать уважение к человеку, не теряя достоинства, с которым вы вступили во взаимодействие с целью решения вашей проблемы или задачи.
3. Ни при каких обстоятельствах не «включать фактор распальцовки», вышедший из моды по прошествию девяностых годов двадцатого века.
4. Своевременно включать собственный ресурс провидения и интуиции, «функцию находчивости» и иные положительные качества, способствующие воплощению в жизнь вашего личного статуса индульгенции.
5. Не стесняться применять комплект в любых жизненных ситуациях, определенно понимая, что вы действительно имеете на это полное право.
6. При возникновении нештатных ситуаций понимать лично и дать понять оппоненту, что всякие инсинуации в ваш адрес могут быть чреваты использованием вами административного ресурса, вследствие чего оппонент может понести серьезную ответственность за свои действия.
7. Ни в коем случае не комплексовать по поводу устрашения вас на предмет попыток установления вашей легальной причастности к обладанию настоящим комплектом. Пусть попробуют «пробить». Вы должны знать и дать понять «инициатору», что вы готовы на потерю времени при этом, однако база данных Администрации Президента все же является закрытой, и попытки проверки закончатся бесполезной тратой времени.
8. Пропуск на лобовом стекле вашего автомобиля является документом внутреннего использования, т. е. действует на территориях объектов системы Управления Делами Президента, и никакого отношения к ГИБДД и иным силовым структурам не имеет. В случае разногласий имеет смысл предъявить удостоверение в завершение ненужной беседы. Вместе с тем, замечено, что пропуск имеет довольно серьезную силу на всей территории РФ и подобные коллизии имеют единичный характер.
9. Используя данный комплект, вы вполне имеете право:
— избегать проблем в разбирательствах с инспекторами ГИБДД, сотрудниками милиции на всей территории РФ, в особенности в провинциях;
— проходить по упрощенной схеме на территории ведомственных учреждений, государственных и коммерческих предприятий, «закрытые» объекты;
— осуществлять парковку вашего автомобиля в нужных вам местах без оплаты;
— существенно поднимать свой статус вопреки желаниям различных субъектов;
— иметь преимущественное право проезда по отношению к прочим транспортным средствам;
— сопровождать колонны и любой другой транспорт «в связи со служебной необходимостью»;
— преимущественно приобретать билеты на все виды транспорта вне зависимости от их наличия;
— пользоваться правом первоочередного размещения в отелях и гостиницах, получать лучший сервис;
— и многое другое».
Цена комплекта, по версии прокуратуры, кружилась около двухсот тысяч долларов. Авторство инструкции следствие приписывало Шеру, которому сие обстоятельство очень льстило.
В лице Шера вечно сквозил легкий налет раздражения, но профессиональная улыбка — отмычка к чужому сердцу, привычно обнажала добротную металлокерамику. Из подернутого морщинами прищура постаревших глаз сладкой патокой сочилась липкая ушлость. Подобный типаж не редок, он всегда придерживается взглядов собеседника, виртуозно врастая в роль преданного единомышленника, но лишь для достижения короткой цели — или развести тебя, или через тебя кого-то. У них бронебойный социальный иммунитет и собачья адаптация к любому «концу света». Даже в аду они готовы торговать смолой и рогами.
— Миша, — представился объемный арестант. — Сухарев. Фильм «Бумер» помнишь?
— Помню.
— Помнишь, как они там за дальнобойщиков впряглись, типа «мы с Сухарем работаем».
— Ты тот самый Сухарь?
— Ага, — довольный собой подытожил Миша.
Михаил Сухарев уже догонял свои сорок лет. По версии следствия один из участников кингисеппской ОПТ. Ему, как и Сереге Алтынову, вменялся эпизод почти пятнадцатилетней давности — соучастие в убийстве белорусского банкира, застреленного в мае 1993-го в Минске.
Брали Сухаря дома в Питере, группа захвата сработала прямо напротив тамошнего ФСБ. Принимали жестко. Со страху отбив сухожилия на ногах и, обездвижив центнер с гаком, мусорам пришлось волоком тащить Сухаря до машины на глазах у изумленной публики. Затем повезли в лес.
«Я думал мочить везут, — рассказывал Саня. — А они, оказывается, отрывались от возможной погони. Во до чего бздливые! Постояли в лесочке, отзвонились, проверились и снова в город. Привезли домой на обыск. Старший группы, полковник, жевало, как вокзальные часы, легче закрасить, чем объехать, — говорит мне: “Вот у тебя машина хорошая, значит, кого-то одного, по крайней мере, убил, квартира большая — значит, минимум еще двоих!”.
“С чего ты взял?” — спрашиваю я. “У меня логика такая”, — скалится мусор, а на руке котлы от двадцатки. “У тебя картошка дома есть?” — спрашиваю мента. “Ну, есть”, — отвечает. “Выходит, что ты пидор! Такая вот у меня логика!”»
В Москву этапировали этой же ночью. Билетов на поезд в кассе не хватило даже для мусоров. Поэтому выгнали проводницу из ее будки. Меня — на нижнюю полку, а пристегнутого ко мне козла — на пол».
— На обыске ничего не сунули?
— Сунуть не сунули, а сто штук зелени ушли, как дети в школу.
— На 51-й?
— Конечно, — усмехнулся Сухарь. — Мусорам что ни скажи, перекрутят, как хотят.
— А что по срокам?
— Хрен знает. Менты кошмарят двадцаткой. — Миша равнодушно вздохнул. — Посмотрим…
— Вань, ты куришь? — спросил меня Слава, возившийся возле холодильника.
— Никак не соберусь бросить. А вы не курите? — недоуменно уточнил я, покосившись на чернеющую на углу «слоника» пепельницу.
— Не-а, — осуждающе-деликатно покачал головой Шер. — До тебя здесь Андрей Салимов сидел по банку «Нефтяной», может, слышал? Он курил.
Миша оказался скуп на слова. Казалось, всякое общение его тяготило. Однако это обстоятельство не мешало видеть в Сухаре удобного сокамерника и приятного собеседника, редкость высказываний которого лишь обостряла значимость последних.
За первые два месяца тюрьмы самым больным вопросом для меня стали письма. Посланные с воли, они большей частью терялись по дороге ко мне. Некоторые навсегда оседали в спецчасти изолятора, которая цензурировала почту, иные, якобы способные пролить свет на обстоятельства моего уголовного дела, безвозвратно уходили к следователю. Негласный выборочный запрет на переписку с близкими являлся своеобразной формой пресса, используемой на «девятке». Особенно тяжко это по-первости, когда тюрьмой еще не начал жить, когда все еще по инерции дышишь волей, не осознавая мрачную явь казематных стен, когда решетки, тормоза, параша, шевроны и «руки на стену» кажутся зловещей бутафорией к какой-то глупой заезженной трагедии, где вот-вот рухнет занавес, вспыхнет свет и ты, не утруждаясь аплодисментами, рванешь в гардероб… Единственное, что до последнего держит иллюзию спектакля вокруг тебя, — это переписка с домом, безответность которой замуровывает душу осознанием горькой реальности.
