Бородатый Кекс взревел как бык, прищемивший яйца, и размахнулся, чтобы посильнее ударить. Однако лопоухий Мурзилка только этого и ждал и ногой в голову пробил безупречно, оборвал лебединую, то есть бычью песню. Кекс бухнулся на задницу то ли от удара, то ли от удивления. Если второе, то слишком уж большим было его удивление. Потому что подняться он не смог.
— Это все? — спросил знакомый женский голос.
Никите совсем не хотелось пересекаться с Дашей, но он решил, что раз уж она здесь, то надо заставить себя улыбнуться.
— Привет!
Он не оторопел, глянув на нее, но приятно удивился. В коротком облегающем платье и на каблуках она смотрелась очень эффектно. Каштановые волосы распущены, губы сочно накрашены, а декольте очень смелое.
Неужели это и есть та самая девушка, которая, как уверяла Вика, никому не дает? Может, они подружки? А вдруг Даша попросила ее дать рекламу?..
— Ты ведь тоже так дрался? Тебе это знакомо? — спросила девушка.
— Извини, мне сейчас некогда, — сказал Никита.
Схватка закончилась, победа объявлена, пора закругляться.
— Найдешь меня, — заявила Даша и улыбнулась с таким видом, как будто делала ему одолжение.
Он, видите ли, только и мечтал о том, чтобы найти ее. И так далее.
Дашу он не искал, она нашлась сама. Было уже поздно, клубный угар шел на спад, бойцы разъехались, клетку разобрали, диджей ловил кайф от самого себя, толпа все еще не выходила из транса от его музыки, а основная тусовка скучковалась вокруг Стаса. Он реально был гвоздем программы. Весь из себя разнузданный, стильный, разухабистый, хвост пистолетом, душа гармошкой на всю ширину мехов.
Даша была с ним, и Никита пришвартовался к его берегу. Домой ему что-то не хотелось. А зачем? Дело, за которое он брался, сделано, так почему бы теперь не расслабиться, не отдохнуть? Тем более что фирменный коктейль такой заводной.
Даша казалась в доску своей, улыбалась, охотно болтала, но никто из парней не пытался ее приобнять, привлечь к себе, как они делали это с другими девчонками. Может, потому Никите и захотелось вдруг обнять ее за талию. Уж очень она сегодня хороша.
Но Даша предостерегающе глянула на него. Как в машине, когда он вез ее в Жулебино. Тогда она даже не пыталась заигрывать с ним, завлекать, интриговать. Но сейчас-то эта барышня вела с ним игру, изображала кошку, хотя хотела быть мышкой.
— А-а, мои метелочки! — Стас восторженно захлопал в ладоши.
На импровизированную сцену, игриво покачивая бедрами, вышли полуобнаженные ведьмочки с рыжими, зелеными, красными волосами и с метлами на длинных черенках. Среди них Никита узнал Вику.
— Никитос, а можешь всех сразу? — Стас легко, без видимого напряжения перекрикивал музыку.
Глаза у него блестели, улыбка не сходила с лица, зрачки еще не расширились, но все к тому шло.
— Для этого нужно дожевать траву и спуститься с горы, — сказал Никита.
— Так в чем же дело? — спросил Стас.
— Одного быка будет мало.
— Меня с собой возьми!
— Не надорвешься? — осведомилась Даша.
Она обращалась к Стасу, но смотрела на Никиту и от всей души желала ему надорваться в объятиях Вики и прочих ведьм, которые крутили бедрами вокруг своих метелок.
— Я бы сказал, что нет, — ответил Стас. — Но тут такой шабаш!
— Вот и я говорю, что эти девочки быстро превратят ваших лягушек в головастиков. — Даша снова глянула на Никиту.
Она опять желала ему несчастья в личной половой жизни, смотрела так, как будто знала о его истории с Викой. Это вовсе не удивительно. И Стас мог растрепаться, и Трэш, который что-то нашептывал Угару, посматривая на Никиту.
— Лучше в тюленей! — заявил Стас. — С усами!
— В носорогов! — выдала свой вариант блондиночка с перекачанными губами-плюшками.
— Тогда тебе нужны Трэш и Угар! — Стас подтолкнул ее к своим дружкам. — У одного нос, а у другого рог… Эй, что за дела?
Вика танцевала в туфлях с высокой и мощной платформой, каблук у нее просто не мог сломаться, тем не менее это произошло. Шлепнулась она с треском. Как раз в тот ответственный момент, когда обнажала грудь.
— Ой! — Изображая сочувствие, Даша восторженно хлопнула в ладоши.
Стас усмехнулся, но ничего не сказал.
Вика поднялась, потирая отбитое полузадие.
Никита перевел взгляд с нее на Дашу. Не могла же она подстроить это кораблекрушение?
Даша исчезла, но шабаш на сцене продолжался.
Тут к Стасу кто-то подошел, что-то с тревогой сказал.
Тот изменился в лице, обвел взглядом толпу, пальцем показал на Никиту и выкрикнул:
— За Дашку головой отвечаешь! Ну и чего стоим? Шухер! Мусора!
Он доверил Дашу Никите, но сам схватил ее за руку и увлек за собой. Толпа ломанулась за ним. А в зал со стороны улицы уже вбегали вооруженные спецназовцы в масках.
Никита в наркоту не впрягался, но у него в кармане лежали деньги. Вдруг эти ребята подумают, что он получил их за дурь? Да и со Стасом он был в одной компании.
Тот открыл пыльную дверь, обитую железом, за которой, как думал Никита, должна была находиться трансформаторная подстанция или что-то в этом роде. Но там была галерея, через которую можно было попасть из одного цеха в другой. Коридор узкий, лампочки под потолком не горели, окна по обе стороны, но свет от фонарей, горевших во дворе, проникал через них едва-едва.
Кирпичи под ногами не валялись, вода не булькала, но Даша все равно умудрилась споткнуться. Каблук сломался, нога подвернулась, девушка стала падать.
— Твою мать!.. — пискнула она.
Никита едва успел подхватить ее и усмехнулся. Не верил он, что Даша могла подгадить Вике. Слишком уж это сложно, да и глупо. Он же не пуп земли, чтобы ломать из-за него копья. Но если вдруг, то справедливость на свете все-таки есть.
Даша не могла идти, а бросить ее Никита не мог. Дело было вовсе не в Стасе. Он обхватил ее руками, рванул вверх, как будто собирался швырнуть через себя.
— Ты что делаешь?
От страха у Даши захватило дух, но Никита всего лишь забросил ее на плечо и припустил бегом. Из галереи в темный заброшенный цех, дальше на заводской двор.
— Разбегаемся! — оглядываясь по сторонам, сказал Стас. — Если что, никто ничего не знает. Никитос, Дашка на тебе!
— На мне, — сказал Никита, оправляя на ней платье.
Она хорошо устроилась, не собиралась слезать с него, так и лежала на нем, как переметная сума на лошади позади седла. Платье, и без того короткое, задралось, а ей хоть бы хны.
Платье он поправил, и она заерзала на нем. То ли поблагодарила, то ли попросила добавить, шлепнуть по попе. А он мог это сделать. Настроение у него, как это ни странно, было игривое. Ни паники, ни страха, ни растерянности.
