Прекрасный новый мир на развалинах бывшей Югославии не получился – во всяком случае за четыре года, прошедшие с Дейтона. Получился худой мир, и жажда доброй ссоры не утолена.
В голосах моих собеседников звучит горечь и досада, их не может скрыть даже юмор. Наверное, все мы страдаем колониальным зудом, говорит один из них, английский дипломат с большим африканским стажем. Со стороны миссионеры похожи на людей в шлемах, что шли на край света через джунгли и пустыни, чтобы построить маленький остров Англии в Южной Родезии. Подобно Сесилу Родсу, в Дейтоне объявили: здесь будет новая страна, и мы создадим ее по своему образу и подобию. И не важно, что нас окружают злобные и настырные племена…
По своему образу и подобию не получается. На самом деле все получается не так, как должно быть. Чаще получается наоборот. В Боснию и Герцеговину вбухиваются огромные деньги – 5 миллиардов долларов с учетом 2000 года. На облике Сараева это сказывается благотворно. Но структурные реформы не проведены, зато появилось привыкание, наркотическая зависимость от донорских вливаний…
Альфа западного менталитета – свободные выборы, только так можно сформировать институты демократии и воспитать ответственных граждан. Все выборы, что прошли в БиГ за эти годы, стали оглушительным триумфом национализма. Хоть бери их и отменяй ради демократии. В самом деле, кому нужны выборы, которые лишь узаконивают плоды военных преступлений и приводят к власти деятелей типа Поплашена?..
Этот гротескный персонаж был, наверное, самой громкой пощечиной международному сообществу. Предвыборный плакат запечатлел видного мужчину в форме атамана четников с автоматом на плече. Программный образ настолько пришелся по душе избирателям, что на выборах 1997 года Поплашен был избран президентом Республики Сербской. В какой-то момент терпение Высокого представителя лопнуло, и он своей властью отправил Поплашена в отставку. Не тут-то было. Поплашен еще полгода демонстративно сидел в своем кабинете, подписывал эдикты… Вряд ли международное сообщество заслужило такое унижение.
Что прикажете миротворцам делать? Уйти? Тогда вновь разгорится война… Продолжать в том же духе и в том же объеме? Это значит, в следующее десятилетие нужно мобилизовать еще десять миллиардов долларов. Но уже после Боснии появилось Косово, а затем Восточный Тимор, и Бог знает, что появится еще, а карман не бездонный. Босния уходит на второй план. Десяти миллиардов ей не видать… Прервать поток материальной помощи? По своим социальным последствиям это будет сродни ломке. В народных страданиях националисты всех трех общин дружно обвинят ООН и других международных кровопийц… Перестать чикаться с местными авторитетами и взять власть в свои руки, жесткой рукой проводя все необходимые решения? Если уж Босния – протекторат, то пусть будет протекторат настоящий, без поддавков… Может, так оно и будет проще, но на самом деле это очень трудное решение – насильно вгонять грешников в рай, строить кому-то современную государственность. Трудно быть богом.
Запад ввязался в чужую и чуждую ему балканскую историю не из геополитического расчета, как глубокомысленно думают одни, и не из высокомерия силы, как полагают другие, а, скорее, из слабости. Не смогли терпеть трагедию под боком, циничную кровавую игру у себя под боком на одном с собой континенте. Конечно, у нынешних европейцев короткая память. Они забыли, что какой-нибудь век-другой тому назад они сами самозабвенно занимались той же работой. Чем Бисмарк лучше Милошевича? Тем только, что был умней, то есть успешней. А главное различие – в эпохе. Время создания государств-наций, время воспаленного национального сознания в Европе давно прошло. Железо и кровь, кровь и почва, священные границы вышли из моды. Западная цивилизация уже не строится на гипертрофированной силе государства. Она сплошь соткана из слабостей: равенства человека и государства, гуманизма, терпимости. При желании в ней обнаружится достаточно эгоизма и непоследовательности. Западу можно предъявить серьезный счет – и как раз тогда, когда он решился прибегнуть к силе. За бомбежки Югославии в первую очередь. Но только это будет совсем иной счет.
И, кстати, откуда взялось косовское решение? Из горького опыта боснийской войны. Четыре года спустя ООН выпустила доклад, посвященный одной странице этого опыта – трагедии Сребреницы.
2500 трупов – только мужчины и мальчики, все босняки – были обнаружены в земле под Сребреницей вскоре после войны. Они пали не на поле боя. Их хладнокровно расстреляли. У многих связаны руки. (Позже будут обнаружены и другие коллективные могильники, и ООН определит общее число жертв цифрой «более семи с половиной тысяч».)
Ужас этого беспрецедентного после Второй мировой войны преступления усугубляется тем, что оно происходило на расстоянии одного выстрела от батальона «голубых касок».
Город Сребреница – анклав в сербской части Боснии, куда стекались беженцы-мусульмане, – после упорных боев был объявлен «убежищем мира» под охраной ООН. О чем три стороны подписали соглашение. Зримый гарант – батальон голландских «голубых касок» был расквартирован тут же. При этом, по требованию сербской стороны, обороняющиеся мусульмане сдали ооновским гарантам все свое тяжелое вооружение.
Два года Сребреница была бельмом на глазу у боснийских сербов. Пока сербы, вооруженные танками и артиллерией, не перешли в наступление. Босняки оказались безоружными. Они запросили свои пушки назад, но получили отказ. Это было бы нарушением соглашения. Как выразился один ооновец, «защищать их должны были мы, а не они сами». Но и «голубые каски» не могли их защитить ввиду очевидного превосходства сербов, которое те продемонстрировали самым наглядным способом, захватив в заложники тридцать «голубых касок».
У «ооновцев», вооруженных легким стрелковым оружием, были только машины, словно мишени, все как одна выкрашенные в белый цвет. Присутствие ООН должно быть видно издалека.
Командир голландского батальона мог вызвать на помощь авиацию НАТО, но вышестоящее командование терзали сомнения. Применение авиации могло быть расценено как эскалация вовлеченности ООН в боснийскую войну. Это входило в противоречие с традиционным мандатом ООН – оказывать гуманитарную помощь, разделять враждующих и не принимать чью-то сторону.
Две бомбы все-таки были сброшены. И тогда генерал Младич предъявил письменный ультиматум ООН: если против его войск будет задействована авиация НАТО, заложники будут расстреляны, а Сребреницу сровняют с землей… Батальон «голубых касок» фактически сложил оружие. ООН капитулировала.
Сопротивление защитников города было сломлено. В следующие дни двадцать тысяч женщин, детей и дряхлых стариков Сребереницы вытащили из домов, посадили на грузовики и вывезли на мусульманскую территорию. Всех мужчин и юношей расстреляли.
Занимаясь ныне тягостным самоанализом, ООН горестно отмечает трагическую недостаточность своей философии и принципов.
ООН не может вести военные действия, она создана лишь для мироподдержания.
ООН может поддерживать мир, разделяя враждующие стороны, покуда те этого хотят. А если не хотят?
ООН не может применять оружие и рисковать жизнями своих солдат. Единственное оружие, на которое она может положиться, – это авторитет мирового сообщества. А если противникам плевать на весь мир?
