– Скажите, генерал, коль скоро мы находимся в «Фильм-сити». А вам не хотелось бы задним числом переписать сценарий бомбежек?
– Как француз, я, может быть, и испытываю определенные чувства. Как командующий KFOR я этот вопрос не комментирую.
– А может быть, надо было раньше применить силу?
Косово «проглядели» десять лет назад, считает генерал Валантен. В 1992 году все думали о Македонии, и никто о Косове.
И еще он добавляет, что все это время территория Македонии была убежищем для ОАК (албанской Освободительной армии Косова. – А.П.). Задача KFOR – не допустить, чтобы теперь территория Косова стала таким же убежищем для ОНА (албанской Освободительной народной армии Македонии).
– И вы можете контролировать границу с Македонией?
– Это трудная задача. Там горы и лес. Для эффективного контроля нужно иметь по солдату на каждый метр границы. Зимой, конечно, легче, но…
– И все-таки, генерал. Присутствие 39-тысячного контингента KFOR в Косове весьма наглядно. Ваши войска охраняют монастыри, церкви, мечети. Посты KFOR встречаешь у всех важных объектов, на всех важных перекрестках. Но вы же не будете отрицать, что в албанском пространстве Косова – Македонии существуют вооруженные дружины тех, кто сделал войну своей профессией. Такое впечатление, что они чувствуют себя довольно вольготно. Вы собираетесь с ними воевать?
– Мы с ними воюем.
В «Фильм-сити» в модульных общежитиях-казармах размещаются 1342 человека из 26 стран. Названия улиц этого мини-городка подчеркивают единство мира. Улица Московская перешла в Буэнос-айресскую. На пересечении с Венской улицей я вспомнил, что не задал генералу Валантену один вопрос: что он думает о русском контингенте. Спрашиваю об этом французского офицера, сопровождавшего меня на беседу.
– Что бы сказал командующий о сотрудничестве с русскими?
– А он мог бы сказать плохое?
– У него есть для этого основания?
– Не думаю. Отношения хорошие.
– Никогда не поверю, что у российских военных здесь нет недостатков.
– Есть, конечно.
– Итак?
– Они служат ради денег. Они не знают языков, и поэтому с ними трудно общаться. И они хуже оснащены. Американцы за ночь могут развернуть целый город. В этом отношении русский контингент сильно уступает.
На российской базе у приштинского аэродрома меня принял командующий генерал-майор Кривенцов и его зам полковник Мирный. Это тот самый аэродром, который наши миротворцы заняли несколько самочинно суворовским марш-броском, внезапно выдвинувшись из Боснии одной темной ночкой 1999 года. Акция эта наделала тогда немало шороху, ее приписали «фирменной ельцинской дипломатии», хотя существует версия, что Борис Николаевич той ночью бдил весьма крепко и о собственном героическом решении узнал лишь наутро. Горячие головы пугали столкновением с НАТО и даже эвентуальным началом третьей мировой войны. Что было уже чересчур. Бывший аэродром ЮНА (Югославской народной армии) представляет определенную ценность. Это единственная взлетная полоса во всем Косове, сейчас она превратилась в приштинский аэропорт и с грехом пополам принимает до двух десятков рейсов в день из разных стран. Но на повод для мировой войны ни поле приштинского аэродрома, ни все Косово Поле, ни даже вся Югославия (нынешняя или бывшая) не тянут. Тема аэропорта, впрочем, будет не раз возникать в нашей беседе.
Генерал Кривенцов – спокойный добродушный человек, старающийся обдумать каждое свое слово. В Косове не так давно. Когда мы с ним беседовали, никто не мог знать, какая жуткая судьба постигнет его предшественника на этом посту. Генерал-майор Казанцев из ВДВ погибнет в Москве, сорвавшись с балкона в собственном доме…
Полковник Мирный – в некотором роде противоположность своему командиру. Возможно, по праву человека, который здесь находится дольше, он то и дело норовит вставить свое слово.
Мне интересно, как у наших военных складываются отношения с их натовскими коллегами? Все-таки они воспитывались не для этой необыкновенной миротворческой миссии и вообще не для сотрудничества с НАТО. Генерал Кривенцов отвечает предельно доброжелательно. Французский командующий – требовательный грамотный генерал, на своем месте, вникает во все вопросы, говорит он. С немцем легко и просто находится общий язык, хотя и были неувязки рабочего плана. С американским бригадным генералом Дэвидом тоже хорошие отношения, есть взаимопонимание. Ну а с командующим KFOR генералом Валантеном мы ровесники, улыбается генерал Кривенцов, обоим за пятьдесят, у обоих внуки, мы, можно сказать, мафия дедушек.
Я продолжаю настаивать. Все-таки Запад, сколько я себя помню, всегда считался нашим стратегическим противником. Сейчас что-то изменилось? И если да, что именно?
Это как с соседями, не слишком охотно поясняет генерал Кривенцов, надо поддерживать ровные отношения, но пока у нас разные цели. Сегодня мы сотрудничаем, а завтра споткнемся о ПРО… И вообще у нас разные ментальности, подхватывает полковник Мирный, у них главное – деньги, у нас – патриотизм.
Очень грубо я мог бы поделить услышанное на две неравные части: гордость и критику. Гордость носила универсальный характер. Критика точечно поражала отдельные недостатки. Правда, как философски заметил генерал Кривенцов, это дело относительное: три волоса на голове мало, а три волоса в супе много.
Итак, Мы и Они. В самом существенном мы их превосходим. Наше вооружение лучше. Наша техника на любом подъеме, в дождь, в грязь не подведет… Подготовка солдат тоже у нас выше. У них нет понятия взаимозаменяемости, а наш солдат на все руки мастер. У американца заглохнет его «хаммер», и он будет стоять ждать подмоги. А у наших нет, как у них, мобильных телефонов, чтобы вызывать техпомощь. Наш с помощью молотка, кувалды и такой-то матери сам все исправит и в путь. Тут для вящей убедительности последовала вполне апокрифическая история о том, как ехал наш солдатик на БТР и видит в кювете американский «хаммер». Спрашивает: что, ночевать собрался, браток? Подцепил, сам было застрял, но вылез и американца вытащил. Ну, давай, говорит, браток, жми!
Выдержка, подготовка у нас в несколько раз лучше. У них установка такая, чтобы никто не погиб. Они берегут себя, своих людей, делится своим наблюдением генерал Кривенцов. Там, где опасно, без нас им не обойтись, подтверждает полковник Мирный.
А еще наш командующий со смехом рассказывает, как к нему в гости приехал французский генерал. Было холодно, у гостя зуб на зуб не попадает. Выяснилось, что адъютант, собирая ему портфель, позабыл положить теплые вещи. Пришлось дать ему свой свитер. Так тот потом каждый раз при встрече все благодарил за этот свитер и говорил, что теперь он переживет зиму. Аналогичным образом удалось осчастливить немецкого генерала, одарив его бушлатом российского прапорщика.
В общем, я так понял, что западники – публика изнеженная, супротив наших у них кишка тонка. На четырех французских офицеров на посту у монастыря – пять человек обслуги. У нас если один, то уже можно радоваться. Правда, нашим офицерам приходится самим разжигать печку. А их офицеры не отвлекаются на быт, они могут сосредоточиться исключительно на боевых задачах.
