И тогда существо отправляется в путь. С изяществом, которое можно лишь попытаться описать, оно отталкивается перепончатыми ногами от черепицы, распахивает оперенные передние лапы и прыгает навстречу бризу. Существо исчезает из виду среди деревьев, вероятно на пути к Северному морю.
Динозавр, которого я увидел, — чайка. Вокруг Эдинбурга их тысячи. Я вижу их каждый день, иногда — как они ныряют в море за рыбой в километре к северу от моего дома, но чаще — как они копаются в мусоре на улицах Старого города. Иногда я замечаю, как одна из них пикирует и выхватывает кусочек картошки фри у ничего не подозревающего туриста, а потом взмывает обратно в небо. Такое поведение — хитрость, ловкость, вредность — выдает внутреннего велоцираптора в ничем не примечательной чайке. Чайки и все остальные птицы произошли от динозавров. Они и есть динозавры. Другими словами, птицы могут проследить свою родословную до общего предка динозавров, и поэтому они такие же динозавры, как тираннозавр, бронтозавр или трицератопс. Аналогично, мои двоюродные братья и я — Брусатти, потому что мы можем проследить свою родословную до одного и того же деда. Птицы — это просто подгруппа динозавров, как тираннозавры или завроподы, одна из ветвей на генеалогическом древе динозавров.
Это настолько важная мысль, что ее стоит повторить. Птицы — динозавры. Да, это может быть трудно осознать. Я часто вижу людей, которые пытаются спорить со мной и говорят: конечно, птицы, может, и произошли от динозавров, но они настолько отличаются от тираннозавра, бронтозавра и других знаменитых динозавров, что их нельзя относить к одной группе. Они мелкие, у них есть перья, они летают — не надо называть их динозаврами.
На первый взгляд звучит разумно. Но у меня всегда наготове ответ. Летучие мыши выглядят и ведут себя совершенно иначе, чем мыши, лисы или слоны, но никто не будет утверждать, что они не млекопитающие. Нет, летучие мыши — просто странные млекопитающие, которые отрастили крылья и научились летать. Птицы — просто странные динозавры, которые сделали то же самое.
И чтобы точно не было путаницы, я сейчас говорю о птицах — настоящих, истинных птицах. Речь не о других знаменитых жителях эпохи динозавров, птерозаврах. Их часто называют птеродактилями. Эти рептилии парили в воздухе на длинных кожистых крыльях, опирающихся на удлиненный четвертый (безымянный) палец. Большинство из них были размером со среднюю современную птицу, но некоторые размахом крыльев превосходили небольшие самолеты. Птерозавры возникли примерно одновременно с динозаврами в триасовой Пангее и вымерли с большинством динозавров в конце мелового периода, но они не являлись динозаврами, и они не были птицами. Птерозавры — близкие родственники динозавров. Птерозавры стали первой группой позвоночных животных, которые отрастили крылья и научились летать. Динозавры — в виде птиц — стали вторыми.
Значит, динозавры и сегодня среди нас. Мы привыкли говорить, что динозавры вымерли, но на самом деле более 10 000 видов динозавров остаются неотъемлемой частью современных экосистем. Для нас они служат пищей или домашними животными, а в случае чаек — и вредителями. Действительно, подавляющее большинство динозавров погибло 66 млн лет назад, когда меловой мир тираннозавра и трицератопса, гигантских бразильских завропод и трансильванских островных карликов погрузился в хаос. Царство динозавров закончилось, и началась революция, в которой они уступили верховенство другим. Но кое-кто выжил — несколько динозавров, которые обладали нужными качествами, чтобы уцелеть. Их потомки сегодня живут в виде птиц — наследие мертвой империи, существовавшей более 150 млн лет.
Понимание, что птицы являются динозаврами, вероятно, наиважнейший факт, который установили палеонтологи. Но хотя мы много узнали о динозаврах за последние десятилетия, это не какая-то радикальная новая гипотеза, предложенная учеными моего поколения. Как раз наоборот: это теория, которая появилась давным-давно, в эпоху Чарльза Дарвина.
Шел 1859 г. Через два десятка лет после путешествия на бриге «Бигль», обдумав сделанные тогда наблюдения, Дарвин наконец был готов опубликовать свое потрясающее открытие: виды не являются фиксированными структурами; они эволюционируют со временем. Дарвин даже мог объяснить механизм эволюции, процесс, который он назвал естественным отбором. В ноябре того же года он описал его в «Происхождении видов».
Вот как это работает. Все организмы в популяции немного различаются. Например, если посмотреть на стаю кроликов в природе, шкурка у них будет несколько отличаться по цвету, даже если все они относятся к одному и тому же виду. Иногда какое-то из отличий дает преимущество, например, более темный мех помогает кроликам прятаться, тогда особи с этим признаком выживут и оставят потомство. Если изменение наследуется — может быть передано потомству, то со временем оно распространится по всей популяции и весь вид кроликов станет с темным мехом. Темный мех был выбран естественным образом, и кролики эволюционировали.
Этот процесс даже порождает новые виды: например, если популяция каким-то образом разделяется и каждая группа идет своим путем, развивая собственные естественно отобранные признаки, то со временем эти группы станут настолько различаться, что не смогут скрещиваться друг с другом и превратятся в отдельные виды. Все живые существа в мире появились в ходе этого процесса за миллиарды лет. А значит, все живые существа — современные и вымершие — связаны между собой, все мы двоюродные братья на одном великом родословном древе.
Элегантная в своей простоте, но дающая огромный простор для исследований, сегодня теория эволюции Дарвина при помощи естественного отбора считается одним из фундаментальных законов, которые лежат в основе известного нам мира. Естественный отбор создал динозавров, породил фантастическое разнообразие их видов и позволил им так долго править планетой, адаптироваться к перемещению континентов, изменению уровня моря и температуры, а также охранять свою корону от конкурентов.
Мы тоже плод естественного отбора, и не сомневайтесь, он действует прямо сейчас, постоянно, повсюду. Именно поэтому мы так беспокоимся из-за микроорганизмов, которые вырабатывают устойчивость к антибиотикам, вот почему нам постоянно нужны новые лекарства, чтобы оставаться на шаг впереди вредоносных бактерий и вирусов.
Некоторые люди до сих пор спорят с фактом существования эволюции (не буду вдаваться в подробности), но, какие бы разногласия у нас ни были сегодня, они блекнут по сравнению с тем, что творилось в 1860-х гг. Книга Дарвина, написанная красивым, доступным для широкой публики языком, вызвала ярость. Одни из самых заветных представлений общества о религии, духовности и месте человечества во Вселенной внезапно оказались ошибочными. Доказательства и обвинения появлялись то тут, то там, и обе стороны искали непобедимый козырь. Для многих сторонников Дарвина окончательным доказательством его новой теории стало бы «недостающее звено», переходная окаменелость, в которой как на стоп-кадре был бы запечатлен переход одного типа животных в другой. Такое ископаемое не только продемонстрировало бы теорию эволюции в действии, но и наглядно донесло ее до общественности лучше любой книги или лекции.
Дарвину не пришлось долго ждать. В 1861 г. в Баварии рабочие нашли нечто необычное. Они добывали известняк, распадающийся на тонкие листы, которые в то время использовались для литографической печати. Один из шахтеров, чье имя история не сохранила, расколол плиту и увидел скелет «чудовища Франкенштейна» возрастом 150 млн лет. Острые когти и длинный хвост придавали ему сходство с рептилией, а перья и крылья — с птицей. В других известняковых карьерах, которых немало располагалось в баварской сельской местности, вскоре нашли окаменелости того же животного, в том числе впечатляющий экземпляр с почти полностью сохранившимся скелетом. У него была вилочковая кость, как у птиц, но челюсти оказались усеяны острыми зубами рептилии. Чем бы оно ни было, внешне оно походило на помесь птицы и рептилии.
