«Если бы я стал утверждать, что между Землей и Марсом вокруг Солнца по эллиптической орбите вращается фарфоровый чайник, никто не смог бы опровергнуть мое утверждение, добавь я предусмотрительно, что чайник слишком мал, чтобы обнаружить его даже при помощи самых мощных телескопов. Но заяви я далее, что, поскольку мое утверждение невозможно опровергнуть, разумный человек не имеет права сомневаться в его истинности, мне справедливо указали бы, что я несу чушь. Однако если бы существование такого чайника утверждалось в древних книгах, о его подлинности твердили каждое воскресенье и мысль эту вдалбливали с детства в головы школьников, то неверие в его существование казалось бы странным, а сомневающийся – достойным внимания психиатра в просвещенную эпоху, а ранее – внимания инквизитора».
Рассел критиковал религию, однако пример с чайником со временем превратился в научный мем, который означает, что вообще-то ученые не обязаны доказывать несостоятельность лженаучных идей (например, что гомеопатия не работает). Иначе лучшим умам человечества придется бросить все свои дела и приступить к проверке самых бредовых гипотез – от существования разума у камней до защитных свойств шапочек из фольги против космических лучей.
Подтверждать жизнеспособность теории – задача того, кто считает ее правдивой.
Пример.
Вплоть до начала XXI века считалось, что самоосмотр груди (когда женщина раз в месяц внимательно ощупывает собственные молочные железы) – это важный элемент скрининга на рак. Но в 2003 году был опубликован Кокрейновский обзор
[51] двух крупных популяционных исследований, согласно которому смертность от рака груди у женщин, которые регулярно проводили самоосмотр, была такой же, как и у женщин, которые этого не делали
[52]. Другими словами, ученые выяснили, что, когда опухоль вырастает до той стадии, что ее можно самостоятельно прощупать под кожей, вероятность благополучно ее вылечить зависит не от скорости обращения за медицинской помощью, а от характеристик новообразования. С момента публикации обзора большинство авторитетных медицинских организаций если не исключило самоосмотр из списка эффективных для ранней диагностики рака груди мероприятий, то, во всяком случае, признало его гораздо менее значимым, чем, например, регулярная маммография.
Второй уровень: небольшие, но все равно объективные исследования.
Далеко не по всем медицинским темам проведено много исследований: некоторые вопросы столь специфичны, что просто невозможно устроить масштабный эксперимент и проверить, что к чему. В особенности это касается случаев, когда речь идет о лечении редких заболеваний или какой-то необычной проблеме, к примеру, защищает ли шлем от серьезных травм при катании с ледяной горки детей 5–18 лет
[53]. Поэтому, если исследование проведено качественно, а более крупных или свежих нет, к его результатам стоит приглядеться.
Третий уровень: все остальные исследования сомнительного качества.
К сожалению, многие медицинские исследования на русском языке попадают именно в эту группу. Если вы внимательно почитаете статьи, которые призваны доказывать эффективность какого-нибудь очередного отечественного противовирусного препарата для лечения простуды, то выясните, что исследования их в большинстве своем не являются рандомизированными, слепыми или плацебо-контролируемыми. И проведены на пяти здоровых добровольцах.
Но зарубежных исследований низкого качества тоже предостаточно! Поэтому если кто-то в пылу спора бросается в вас ссылками на Pubmed (это такой иностранный научно-медицинский Google), не спешите сдаваться, возможно, речь идет о столь посредственных исследованиях, что вопросов к сторонникам обсуждаемой теории станет еще больше.
Четвертый уровень: личный опыт врача.
К сожалению, это самое слабое доказательство. Даже если вы имеете дело с уважаемым профессором или министром здравоохранения. Вообразите, что речь идет не о попытке установить истину по медицинскому вопросу, а о суде, где нужно решить, виновен ли обвиняемый. И все, что есть у прокурора, – это показания одного свидетеля. Не важно, кто этот свидетель: бездомный, который божится, что видел преступление из ближайшей канавы, священник или президент. Если ничего посущественнее у обвинения нет, то дело рассыплется.
Тем не менее мы по привычке верим врачам, которые аргументируют назначение препаратов словами «Всем моим больным помогает» или «У меня стаж 50 лет, доверьтесь моему опыту». Проблема не обязательно в том, что доктор хочет вас обмануть. Просто мозг человека – довольно ненадежная штука, которой свойственны когнитивные искажения.
Пример.
Когнитивные искажения – что-то вроде оптических иллюзий, только в плане мышления. Вообще-то их описаны десятки, но я расскажу об одном, которым часто грешат участковые врачи, склонные видеть эпидемии там, где их нет. Это феномен Баадера – Майнхоф, который можно объяснить на примере любимого автомобиля. Если у вас в семье появилась новая машина или вы как раз планируете ее приобрести и недавно определились с маркой, то вам может показаться, что именно таких автомобилей в последнее время на дорогах вашего города стало необычайно много. Возникнет ощущение, что это особенно популярная марка, которая всем нравится. На самом деле машин столько же, сколько было до вашей покупки. Дело в том, что мы склонны сосредотачиваться на важной в данный период жизни информации и к тому же любим находить подтверждения своей правоте. Кстати, занятно, что Баадер и Майнхоф, в честь которых назвали эту теорию, были вовсе не учеными, а главарями немецкой террористической организации. Но это другая история. Не удивляйтесь, если в ближайшие дни вам на глаза случайно попадется информация о них.
Остался один вопрос: как разобраться в качестве научного исследования? Это отдельный и довольно специфический навык. Я не осмелюсь обучать вас ему в этой книге, поскольку даже эта довольно упрощенная с точки зрения доказательной медицины глава кому-то наверняка показалась нудноватой! Советую изучить эту тему самостоятельно – в интернете достаточно хороших материалов по данному вопросу, в том числе и на русском языке
[54].
