В июне 1949 года в парке состоялась премьера шекспировской «Бури» с магическим финалом на ночном озере. Режиссером был Невилл Когхилл, наставник У. Х. Одена и «первый, кто понял, как со мной обращаться», как вспоминает Питер Задек. Сын еврейских эмигрантов из Берлина, Задек вспоминал школьные и университетские годы в Оксфорде (Сент-Джонс-колледж) как «сплошную полосу неудач», за исключением полученных здесь импульсов к будущей театральной карьере.
Своим основанием Вустер-колледж (1714) обязан некоему баронету из Вустершира. Третий колледж на землях западной оконечности города, где еще в 1283 году появился колледж ордена бенедиктинцев. После Реформации от Глостер-колледжа осталось лишь несколько скромных, покрытых каменными плитами коттеджей, южный флигель нынешнего ансамбля Мейн-квод – средневековый фрагмент, только потому и выживший среди классицистических соседей, что деньги на строительство закончились. Аркады лоджии центрального входа объединяют в единое целое актовый зал и часовню первого этажа с библиотекой на втором.
Только у Вустер-колледжа есть такая часовня, с интерьером высокой викторианской эпохи от Уильяма Бёрджеса (1864–1866). Бёрджес, тогда еще молодой архитектор, придумал масштабный проект внутреннего убранства, теологически идущий столь же далеко, как и стилистически. Виртуозное попурри из ассирийского, помпейского и японского стилей с использованием библейских символов, мотивов Кватроченто, включавший ручную работу в различных техниках по разным материалам: настенную роспись, живопись по стеклу (Генри Холидей), мозаичный пол, алебастровый пюпитр, резьбу по дереву на спинках скамей – единороги и совы, носороги, гиппопотамы, пеликаны и курицы, крокодилы и слоны, черепаха, муравьед и даже птица Додо – как будто здесь, в часовне у озера, высадился Ноев ковчег. Не менее экзотично звучит и другая весьма распространенная здесь легенда о том, что австралийский медиамагнат Руперт Мёрдок в бытность студентом колледжа кокетливо украсил свою комнату бюстом Ленина на каминной полке.
Миллионеры и методисты: между Наффилд-колледжем и Сент-Питер-колледжем
Богатые давно уже жертвуют недостаточно.
Лорд Наффилд (1877–1963)
Неуклюжая башня с верхушкой цвета медного купороса главенствует на фоне неба в западной части города. Это башня Наффилд-колледжа – аутсайдер среди «грезящих шпилей», новичок, столь же угловатый и своевольный, как и его создатель лорд Наффилд. Он сделал состояние на производстве автомобилей марки «Моррис» и добился дворянства как филантроп, учредивший множество разнообразных фондов. Его колледж, основанный в 1937 году, должен был выпускать инженеров и экономистов, но быстро превратился в магистратуру и аспирантуру по общественным наукам. «Это чертов Кремль, где за мои деньги учатся левые», – ворчал лорд Наффилд.
С архитектурной точки зрения основатель получил именно то, чего хотел: здания построены в котсуолдском стиле загородного строительства: фронтоны, окна с каменными перемычками, крыши из колливестонских каменных плит, отзвук манхэттенского art deco и высотное здание библиотеки, которое тоже отлично смотрелось бы на Гудзоне. Остин Харрисон, в то время правительственный архитектор в Палестине, спроектировал Наффилду этот колледж в 1939 году; построен он был уже после войны, а закончен лишь в 1960 году. Уже тогда навеянный Лаченсом облик из эпохи 1930-х годов оказывал ностальгическое воздействие. В усадебно-академическую идиллию включен и пруд во внутреннем дворе, отражающий несколько иной мотив: в прошлом здесь разгружали уголь, прибывший из Стаффордшира, и лишь перед началом строительства колледжа эта часть Оксфордского канала была засыпана. Хайт-бридж отмечает нынешнюю оконечность канала и начало буксирной тропы, по которой можно пешком пройти вдоль канала до Иерихона и дальше.
Напротив Наффилд-колледжа высится зеленый остов Оксфордского замка. На покрытом травой холме стояла деревянная башня 1071 года, а у подножия крепостного вала – часовня Св. Георгия. Ее норманнская крипта сохранилась, как и массивная западная башня, однако обе давно уже недоступны, так как в единственном внутреннем дворе замка с 1785 по 1996 год размещалась тюрьма Ее Величества. Как во всех подобных исправительных учреждениях, здесь занимались тяжелой монотонной работой; hanging cell (камера повешения), где еще в 1950-е годы совершались казни, помещалась в башне часовни. С башней связана история побега, разыгравшаяся в декабре 1142 года, во время гражданской войны между королем Стефаном и Матильдой, дочерью Генриха I. После многонедельной осады Оксфордского замка Матильда спустилась из башни по канату и, одетая в белое, бежала по заснеженным полям в сторону Уоллингфорда.
Чем романтичнее история, тем мрачнее реальность: это простое правило для туристов подтверждается и в данном случае. Рядом с бывшей тюрьмой, которую предполагается перестроить в отель с фитнес-комплексом наряду с музеем и историческим центром, власти графства построили свое административное здание в неонорманнском стиле. Напротив расположен Вестгейтский торговый центр, а рядом с ним – новое нагромождение бетона в виде многоэтажной автостоянки. В этих урбанистических джунглях оставалось лишь два светлых пятна: ночлежка Саймон-хауз (на Парадиз-стрит, где францисканцы когда-то имели свой сад) и пивоварня Морелла. В ней, на Сент-Томас-стрит, с 1782 года варили изысканное пиво. Солод из Уоллингфорда, хмель из Вустера, вода из Котсуолда и Чилтерн-хиллз – все это придавало пиву несравненный вкус. На чугунных воротах львы с герба Мореллов поднимали вверх веточку хмеля, но, увы, недостаточно высоко. Последняя семейная пивоварня в Оксфорде наконец закрылась, и «Львиная пивоварня», как ее еще называли, превратилась в жилой квартал. Возможно, Св. Фома, чье имя носит Сент-Томас-стрит, не стал бы плакать об этом, но я определенно грущу.
Из семьи Мореллов вышел, например, адвокат Филип Морелл, депутат парламента и пацифист. Его жена, эксцентричная леди Оттолайн, в своем имении Гэрсингтон возле Оксфорда имела салон, где в 1913 году высшее общество смешивалось с «интеллектуальным андеграундом» (Леонард Вулф), как солод с хмелем.
Параллельно Корнмаркет-стрит – и тут мы возвращаемся к исходному пункту нашей прогулки – идет одна из старейших оксфордских улиц – Нью-Инн-Холл-стрит. Когда-то ее называли переулком Семи смертных грехов, пока она не стала центром нонконформистского благочестия. В доме № 33 по Нью-Инн-Холл-стрит 14 июля 1783 года Джон Уэсли читал одну из своих проповедей, столь беспокоивших англиканский истеблишмент. В этом коттедже из бутового камня с широкими ступенчатыми окнами, первом молельном доме оксфордских методистов, сегодня живут студенты Брасенос-колледжа. Колледжу принадлежит и половина улицы, включая Фруинхолл, где в Средневековье располагался учебный конвент августинцев. Хотя один из корней методизма находится в Оксфорде, Джон Уэсли нашел здесь очень мало последователей, несмотря на свой гений проповедника и аналогичный талант его ученика Джорджа Уайтфилда. Лишь в 1878 году, когда нонконформисты были официально допущены к обучению, методистская община достаточно окрепла и построила на своей улице большую церковь – Мемориальную церковь Уэсли.
Поблизости между двумя церковными башнями в 1929 году епископ Ливерпульский заложил Сент-Питерс-колледж. Кто начинает с таким опозданием, да еще почти в самом центре города, вынужден считаться с более древним окружением. Главным входом в колледж стал георгианский пасторский дом, колледжской часовней – викторианская приходская церковь Св. Петра, а ректор въехал в бывшую штаб-квартиру компании Оксфордского канала, чья эмблема до сих пор видна над портиком. С тех пор Сент-Питерс-колледж заполнил новостройками каждый уголок, превратившись в некий архитектурный конгломерат, в котором, однако, студенты чувствуют себя неплохо. Один из них, Эдуард Акуфо-Аддо, стал президентом Ганы, а изучавший здесь юриспруденцию Кен Лоуч – знаменитым кинорежиссером.
