В числе их находился и Вемунд сын Сигмунда. Сигмунд хёвдинг из Камберга значился одним из самых почетных гостей на зимних праздниках у Рамвальда конунга и неизменно присутствовал на всех пирах. Это был рослый, широкоплечий и очень сильный человек лет пятидесяти, с довольно правильными чертами лица, с небольшими глазами, прячущимися среди морщин. Давным-давно сломанный в какой-то битве нос у него был немного сплющен и переносица словно вдавлена, а в русых волосах и рыжеватой бороде – такое сочетание на Квартинге не редкость – уже виднелось много седины, из-за чего голова казалась очень пестрой, трехцветной. «Ты, хёвдинг, под старость стал совсем разнопёстрым!» – как-то пошутила фру Стейнфрид, жена его родича Ивара хёльда, и с тех пор прозвище Пестрый так за ним и закрепилось.
Младшего сына он привез с собой на эти праздники не без мысли присмотреть ему невесту – Вемунду недавно исполнилось двадцать два года, и он был настроен уже в ближайшее время обзавестись собственной семьей. Его безмерно возмущало то, как дерзко Торвард конунг при встрече обошелся с йомфру Альделин. Вемунду очень нравилась сестра конунговой невестки, и в тиши спального покоя он бессонными ночами складывал стихи в ее честь, хотя и понимал, что произнести вслух плоды своего вдохновения сможет не раньше чем на свадьбе
[7]. Но почему бы и нет? Родом, положением, состоянием он был ее достоин, и только робость перед такой красивой девушкой мешала Вемунду намекнуть ей на свои чувства и намерения.
Рамвальд конунг и его родичи тоже замечали внимание Торварда к Альделин, но относились к этому по-разному.
– Альду нужно отослать домой! – каждый день говорила фру Оддрун, жена отсутствующего Эдельгарда ярла. После смерти жены Рамвальда и при частых отлучках его наследника она управляла домом конунга, и он привык во всем с ней советоваться. – Что он пялит на нее свои черные троллячьи глаза, он ее сглазит! От таких глаз можно умереть! А то он еще лапает ее на глазах у всего хирда, будто рабыню какую-то! Отец, прикажи, чтобы ее отвезли домой! А то не вышло бы чего похуже! От него всего можно ожидать! Все эти фьялли такие! Я слышала, у них в Аскефьорде ни одна невеста замуж не выходит, прежде чем ему не отдастся, но здесь-то не Аскефьорд! Что он себе вообразил?
– Я бы не хотел так торопиться! – отвечал на это Рамвальд конунг, пока отец сестер, Гейрфинн хёвдинг, озадаченно почесывал в бороде. – Торвард конунг не замечает ни меня, ни тебя, он замечает только Альду! А вдруг он собирается посвататься к ней?
– Слава асам, что меня он не замечает! Но почему ты думаешь, конунг, что он хочет посвататься? По-моему, у него совсем другое на уме!
– А зачем он вообще приехал? Ему ведь уже лет двадцать семь или двадцать восемь, думает же и он когда-нибудь жениться! Так почему бы и не на ней? Она хороша собой, знатного рода и к тому же в родстве с конунгами кваргов – она ему самая подходящая пара! И она ему нравится! Хотя я тоже, разумеется, предпочел бы, чтобы он не выражал этого так явно и не распускал руки в гриднице. Где-то я его понимаю, – себе под нос хмыкнул конунг, еще не настолько старый, чтобы женская красота сделалась ему безразлична. – Но хоть бы обручился сперва…
– Распускал руки! Да если бы кто-нибудь другой вздумал так себя вести с моей сестрой, я приказала бы вышвырнуть его из дома пинками под зад! А ты, конунг, сдается мне, боишься поссориться с этим… – Фру Оддрун скривилась, будто все подходящие для конунга фьяллей наименования были уж очень нехороши на вкус.
– С ним и впрямь опасно ссориться. Не хотел бы я, знаешь ли, оказаться напротив, когда он опять примется вертеть свой клинок! Зато он может стать неоценимым союзником.
– Как бы то ни было, в женихи он не годится. Он женат на фрие Эрхине.
– Что бы там ни вышло у них с фрией Эрхиной, с этим браком покончено, это ясно как день!
– Не думаю, чтобы он собирался вообще к кому-то свататься! Он больше похож на «морского конунга», которому не нужно ни жены, ни дома!
– Тем не менее дом у него есть, и целая страна в придачу! И если Альда ему понравится, он может и посвататься. А нам с вами, дорогие мои, такой родич будет дороже серебра и золота. Что мы будем делать, если весной бурги и эберы опять на нас пойдут? С юга на них давят ремильцы, им нужны земли, нужна добыча! А у фьяллей нет внешних врагов, не считая вандрских вождей. И они всегда рады воевать, потому что живут добычей. Торвард конунг может дать мне три тысячи, пять тысяч отличного войска! А скольких стоит он сам, я даже считать не берусь.
– Но почему именно Альда?
– А кто? Эльди?
– Уж свою-то родную дочь ты не кинешь в пасть этому дракону! – Оддрун посмотрела на Эльдирид, младшую, тринадцатилетнюю дочь конунга, которая тоже сидела тут и с большим любопытством прислушивалась к беседе. Это была развитая для своих лет девочка, ростом уже со взрослую женщину, с блестящими бойкими глазами и ярким румянцем на щеках. В доме она еще считалась маленькой, и на пирах ее к гостям не выпускали.
– Эльди еще ребенок! Она вдвое моложе него, он на нее даже не взглянет!
– Ха! – воскликнула фру Оддрун. – Она уже год как не ребенок, я-то знаю, не сомневайся! И у нее уже все, что надо, из-под платья выпирает, и спереди, и сзади! И многим мужчинам она очень даже нравится!
– Тем мужчинам, которым она нравится… – выразительно произнес Рамвальд конунг, намекая на нечто, прекрасно известное им обоим, и сверля разговорчивую невестку сердитым взглядом, – я самолично повыдергаю… их седые бороды, а то и нечто другое, что я не могу в присутствии моей дочери назвать, если они еще хоть раз сюда покажут свои бесстыжие рожи. А Торвард еще сам слишком молод, чтобы облизываться на вчерашних девочек. Ему нужны взрослые девушки, и, кроме Альды, мне сейчас некого ему предложить.
– Но Торвард проклят! Он никому не принесет удачи, он может только поделиться своим проклятьем!
– Он не похож на проклятого.
– Он похож именно на проклятого! Разве ты не видишь, конунг! – Фру Оддрун всплескивала руками. – Он принес в себе зло, и оно погубит нас, если мы быстрее от него не избавимся! И ты, Альда, лучше не делай ему глазки и не улыбайся так, если не хочешь, чтобы он полез к тебе под подол на глазах у всего хирда! Ты знаешь, что его еще прозвали Фьялленландским Жеребцом? Асмунд конунг из-за него чуть жену из дома не прогнал. А потом пытался с ним разобраться в море, но только потерял корабль и сам чуть не лишился жизни. А Торвард еще, держа его за бороду и с мечом у горла, кроме дани, вытребовал себе право в течение этих трех лет спать с его женой, когда пожелает.
– Правда, я не слышал, чтобы он с тех пор хоть раз воспользовался этим правом, – хмыкнул Гейрфинн хёвдинг.
– А потому что она ему надоела, а что сам Асмунд и кюна Халльгерд от позора уже год нигде не показываются, ему дела нет! Ему бы только людям жизнь испортить, пусть и без пользы для себя! Так что ты, Альда, держись от него подальше, если хочешь сохранить честь!
