Книга Дракон восточного моря. Книга 1: Волк в ночи , страница 40. Автор книги Елизавета Дворецкая

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дракон восточного моря. Книга 1: Волк в ночи »

Cтраница 40

– Для меня очень лестно и приятно, что такая красивая и знатная женщина выбрала меня, – сказал Торвард и ласково погладил королеву по щеке. Ему очень нравилось, как она держалась: сочетание ее красоты, нежности, юности с уверенным достоинством посвященной приятно трогало душу. Но именно поэтому он, желая ей добра, должен был сказать правду о себе. – Но боюсь, что мне пришлось бы отплатить тебе злом за доверие, если бы я здесь остался. Я несу в себе проклятье, и его разделит со мной всякий, кто со мной соприкасается, как друг, так и враг. Разве ты не слышала о том, что я был мужем фрии Эрхины с острова Туаль и она прокляла меня?

– Я слышала, но теперь смеюсь над глупыми слухами. – Айнедиль улыбнулась. – Если бы это была правда, ты не был бы сейчас со мной. С тех пор прошло больше полугода, ведь так? Если бы фрия Эрхина властью, данной ей Владычицей Луны, действительно прокляла тебя, ты не прожил бы и трех дней. Это проклятье полностью лишает человека силы и удачи. А ты жив и полон мощи. С тех пор тебе наверняка не раз пришлось сражаться, но ты одержал победы, раз пришел сегодня ко мне. Ты не можешь быть ею проклят!

– Все это так. Она прокляла меня всей той властью, которую дала ей Богиня. Но моя мать успела перехватить ее проклятье, пока оно еще не было завершено, и дать его силам другое направление. Заклятье матери поддерживает мои силы, но оно не может уничтожить зло, которое я ношу в себе. Я приношу раздор и несчастье всюду, где появляюсь, хочу я того или нет. А вам тут и так не повезло, я не хочу умножать ваши беды.

– Но такое просто невозможно! – Айнедиль слушала его с удивлением. – Кто она такая – твоя мать?

– Кюна фьяллей. – Торвард пожал плечами. – Кем еще ей быть? Вдова моего отца, Торбранда конунга.

– Но как ее имя? Какого она рода?

– Ее зовут Хёрдис дочь Фрейвида. Ее отец был знатным хёвдингом на полуострове Квиттинг, а мать, как это ни грустно, всего лишь рабыней.

– Рабыней? – Судя по виду Айнедиль, он говорил совершенно невероятные вещи. – Чтобы простая рабыня стала женой конунга? Это невозможно!

– Ну, не совсем простая. До этого она два года была женой Свальнира, последнего из квиттингских великанов. Он многому научил ее, чему не научил бы никто другой, но способности к колдовству у нее были врожденные.

– Кто была та рабыня – ее мать?

– Она сама этого не знает. Она вроде как-то говорила, что ее мать вышла замуж и уехала, когда ей было всего восемь лет, и больше она никогда о ней не слышала. Да я вообще из материнского рода знавал только ее сводную сестру и сводного брата, детей ее отца от других женщин. Ингвильда, моя тетка, вроде сказала, что, по словам ее матери, ту рабыню привезли откуда-то с севера. Ее звали Йорейда. Так что я не гожусь в мужья такой женщине, как ты, хотя с удовольствием помогу тебе всем, что в моих силах. И если ночь еще не кончилась…

С этими словами Торвард снова потянулся к Айнедиль и снял с ее плеч порванную рубаху, намереваясь взять от священной ночи Брака Богини все, что она может дать им двоим.

– Встань и подойди ко мне! – вдруг раздался голос из дальнего конце пещеры.

Торвард вздрогнул, и Айнедиль тоже. Поверх его плеча она бросила взгляд куда-то назад, в темноту пещеры, но, судя по ее лицу, бояться было нечего. Торвард обернулся, пытаясь разглядеть, кто же его зовет. Прозвучавший голос был голосом старой женщины, уже немного дрожащий и надтреснутый, но полный привычного величия.

Она стояла там, у черного провала в пустоту, сгорбленная, закутанная во все черное, – настоящая старуха, не поддельная, и свет факела в ее руке падал на морщинистое, иссохшее лицо с провалившимся ртом. Ей было лет восемьдесят, и Торвард поежился – от нее веяло не старостью даже, а древностью, древностью тех сил земли, которые она здесь олицетворяла.

Враз присмирев, Торвард поспешно подтянул штаны, расправил и надел свою помятую рубаху, нашарил на каменном полу пояс. Пряжка оказалась сломана – иглу вывернула из гнезда неведомая сила, и Торвард просто закрепил конец, обмотав вокруг самого ремня на талии. И встал, приглаживая волосы.

– Только женщины нашей земли, королевы и жрицы Дома Фидах, кто сохранил в себе кровь короля Круитне и Эохайда Оллатира, Старого Красного Мудреца, могли бы перехватить и ослабить проклятье, наложенное фрией Эрхиной, а значит, самой Богиней, – произнесла старуха, протягивая к Торварду высохшую руку. – Только человек, несущий в себе эту же древнюю кровь, мог бы сопротивляться проклятию и сохранить силы для борьбы. Много их было, королей из Дома Круитне: Фиб и Фотла, Фотренн, Кэйтт, Ке и Киркенн, Бруда и Бридой, Гартнэйт и Домелх, Нехтан и Эрба, Киниот и Лутрин. Велик был их род, и брали они в жены дочерей друг друга, чтобы древняя кровь не оскудевала и не смешивалась с чужою. Но приходили на их земли безжалостные враги и убивали достойных, как Король Мертвых собирает жатву, срезая стебли золотым серпом Тетры. Скудел их род, и вот теперь только на нашей благословенной земле жива еще кровь Дома Круитне. Ты в родстве с нами, иначе ты и дня не вынес бы под гнетом проклятия.

– Но как это могло быть? – Торвард был ошарашен и ничего не понимал.

Кюна Хёрдис тоже признавала, что наложенное на него проклятье тяжело и не поддается снятию. То, что его влияние удалось хотя бы ослабить, она приписывала своему особому умению и своей особой удаче. Он привык принимать удачу своей матери как данность, но… у всего ведь есть причины, ничего не бывает просто так. Скрывая от фьяллей, что их повелительница – дочь бывшей рабыни, Хёрдис гордилась своими успехами, немыслимыми при таком происхождении. Но ведь эта старуха права: как раз эти успехи кое-что говорили о ее происхождении, о чем никто раньше не думал.

– Но ведь этого же нельзя проверить! – вырвалось у него.

– Идем со мной! – Старуха поманила его и канула в черноту провала.

Торвард пошел за ней, чувствуя, что Айнедиль, завернувшись в черный плащ, легкой тенью скользит следом. Вот она обошла его, взяла в темноте за руку и повела за собой – ей-то все эти переходы были известны.

– Это – Кальях! – шепнула она ему.

И Торвард понял. Когда само слово «старуха» становится именем, это означает, что эта старая женщина уже умерла для мира людей и стала таким же земным воплощением Богини в ипостаси старухи, как Эрхина пребывает воплощением Богини-Девы. Если, конечно, еще не родила и не стала Богиней-Матерью…

Старуха тем временем привела его в другую пещеру. Здесь горел всего один факел, у самого входа, а Кальях устремилась к самой дальней стене, куда свет почти не доставал.

– Встань на колени! – велела она, и Торвард повиновался. Он почти ничего не видел, но чувствовал свежий запах холодной воды и даже различал слабое журчанье.

– Здесь хранится величайшее сокровище Фидхенна – Котел Айне! – торжественно провозгласила старуха. Она тоже встала на колени справа от Торварда, а Айнедиль – слева, и он дрожал он потрясения, оказавшись вдруг перед священной реликвией Богини с воплощениями юной и старой Богини по бокам. – Ни один мужчина не может видеть его, но каждый из потомков Круитне на третью ночь после рождения приносится сюда и погружается в Котел, где вечно текут Воды Жизни. И так выходит, что каждый из королей Дома Фиддах знает и не знает нашу святыню, встречаясь с ней на грани бытия и небытия. Дай мне твою руку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация