В глазах у нее блестели слезы. У меня пересохло в горле.
– Джеймс, – прошептала она охрипшим голосом. – Что я натворила.
3
Руби
– Здесь идеальное место, – сказала Эмбер и встала между кустом колючего дрока и яблоней.
В нашем маленьком саду повсюду валялись яблоки, которые еще предстояло собрать. Но хотя родители уже несколько дней подгоняли нас, выделенный фиолетовым пункт Собрать яблоки в моем ежедневнике был намечен лишь на четверг.
Я знала, что как только мы с Эмбер принесем домой корзины с яблоками, между мамой и папой возникнет спор, кому из них сколько достанется. Каждый год мама планирует напечь пирогов и кармашков с яблоками, чтобы их могли продегустировать у нее в пекарне. А папа, похоже, хочет заготовить сотни сортов варенья с самыми необычными вкусовыми добавками. Но, в отличие от мамы, в мексиканском ресторане, где он работает, ему некому скармливать это варенье. Это значит, что нам с Эмбер опять придется отдуваться в качестве подопытных кроликов, и было бы круто, придумай он какой-нибудь новый рецепт тортильи, но уж никак не обычное яблочное варенье с кардамоном и чили.
– Ну как?
Эмбер стояла передо мной в отработанной позе. Я всякий раз удивляюсь, как ей это удается. Она держалась раскованно, еще и помотала головой, чтобы локоны длинных русых волос выглядели более естественно. Когда она улыбается, ее зеленые глаза буквально сияют, и я в недоумении, как у нее получается так хорошо выглядеть сразу после сна. А я еще и волосы не расчесала, и моя прямая челка наверняка торчит вверх, к небу. А глаза, пусть и такого же цвета как у Эмбер, вообще не блестят. Куда там, они такие усталые и сухие, что приходится постоянно моргать, чтобы избавиться от неприятного жжения.
Сейчас начало восьмого, а я полночи не спала и думала о том, что видела вчера днем. Когда час назад Эмбер вошла в мою комнату, мне показалось, что я только-только уснула.
– Ты классно выглядишь, – ответила я и подняла старенький фотоаппарат. Эмбер дала сигнал, и я сделала три снимка, затем она сменила позу, повернулась боком и бросила на меня – вернее, на камеру – взгляд через плечо. На платье, которое она сегодня надела, был черный закругленный воротничок и яркий голубой принт. Она стащила этот наряд у мамы и немного подогнала по фигуре, чтобы выделить талию.
Сколько я себя помню, Эмбер всегда была пышкой и много времени тратила, чтобы найти приталенное платье. В магазинах, к сожалению, такой фасон встретишь не часто, и ей приходилось импровизировать. На свой тринадцатый день рождения она попросила у родителей швейную машинку и с тех пор сама шьет себе.
Сейчас Эмбер точно знает, что ей к лицу. Например, к сегодняшнему платью она подобрала джинсовку и белые кроссовки с серебряными задниками, которые вручную расписала.
Пару дней назад в одном модном журнале я наткнулась на куртку, сделанную из материала, похожего на мусорный мешок. Я поморщилась и быстро перелистнула страницу, но в эту минуту, вспомнив об этом, я не сомневалась, что Эмбер носила бы подобную куртку как супермодель.
Конечно, это связано с уверенностью – то, что она излучает перед камерой, да и в реальной жизни.
Так было не всегда. Я помню времена, когда она, глубоко несчастная, забивалась в свою комнату, потому что в школе ее дразнили. Тогда Эмбер казалась маленькой и ранимой, но со временем она научилась принимать реальность и игнорировать чужое мнение.
Теперь она не смущаясь называет себя толстой.
– Это как в «Гарри Поттере», – говорит она всякий раз, когда кто-то удивляется такому обозначению. – Имя «Волан-де-Морт» пугающее лишь потому, что никто не смеет его произнести. Так же и со словом «толстый» – это всего лишь описание, как «стройный» или «худой». Это просто слово, в нем нет никакого негатива.
Эмбер долго к этому шла и даже начала вести блог. Она хотела помочь другим девочкам, кто был в похожей ситуации. Она уже больше года сообщала миру о том, что чувствует себя красивой, а вокруг ее статей на тему плюс-сайз моды образовалось сообщество. Мою сестру считают источником вдохновения.
Мы с родителями тоже многому у нее научились – отчасти благодаря тому, что Эмбер снова и снова снабжала нас статьями на тему – чем она безумно гордится.
– Я думаю, достаточно, – сказала я после того, как сделала очередной снимок. Эмбер тут же подошла ко мне и жадно выхватила фотоаппарат. Разглядывая снимки, она наморщила нос, пока не дошла до фото, на котором смотрела через плечо, и тогда наконец улыбнулась.
– Это подойдет. – Она поцеловала меня в щеку. – Спасибо.
Мы вместе вернулись к дому через сад, аккуратно перешагивая через упавшие яблоки.
– Когда выложишь пост? – спросила я.
– Думаю, завтра во второй половине дня. – Она искоса взглянула на меня: – У тебя ведь будет сегодня вечером время его проверить?
Вообще-то нет. После уроков я должна развесить плакаты для мероприятия, которое состоится в выходные, а потом писать реферат по истории. Кроме того, нужно продумать план, как получить рекомендательное письмо, не заговаривая при этом с мистером Саттоном. Мне становится тошно при одной мысли о вчерашнем – о Лидии Бофорт на его письменном столе и о нем, пристроившимся у нее между ног. А эти звуки, которые они оба издавали…
Я помотала головой, чтобы перестать об этом думать, и Эмбер с удивлением взглянула на меня.
– С удовольствием проверю, – ответила я и ускользнула в гостиную. Не могу смотреть на Эмбер. Если она заметит мешки под моими глазами, то сразу заподозрит что-то неладное, а мне сейчас меньше всего нужны расспросы.
А пока я не могу избавиться от стонов мистера Саттона, воспоминания о которых не выходят из головы.
– Доброе утро, сокровище мое.
Я вздрогнула от маминого голоса и постаралась немедленно взять под контроль выражение своего лица, чтобы выглядеть нормально. Ну, как обычно выглядят люди, не застукавшие учителя в объятиях с ученицей.
Мама подошла ко мне и поцеловала в щеку.
– Все в порядке? У тебя усталый вид.
Кажется, надо еще поработать над нормальным выражением лица.
– Да, мне нужен кофеин, – пробормотала я и улизнула от нее к столу.
Она налила кофе, поставила передо мной кружку и погладила меня по голове. Эмбер тем временем подошла к отцу и показала ему снимки. Он тут же отложил газету и склонился над дисплеем. От улыбки у него появились морщинки в уголках рта.
– Очень красиво.
– Узнаешь это платье, дорогой? – спросила мама, склонившись над ним сзади и положив руки ему на плечи.
Папа поднял камеру повыше и вгляделся в снимок.
– Это… уж не то ли платье, которые ты надевала на нашу десятую годовщину? – Он посмотрел на маму через плечо, и она кивнула.
У мамы и Эмбер похожее телосложение, поэтому Эмбер было с чем начинать свою карьеру швеи, экспериментируя с нарядами. Поначалу мама расстраивалась, когда у Эмбер что-то не получалось и платье портили, но теперь такого уже не случается, и она радуется счастливому преображению старой одежды.
