Артемида взяла дневник Брэдфорда Смайта и начала перелистывать его.
– Зачем он понадобился маме?
– Он лежал в ее тумбочке вместе с папиным. И я тоже теряюсь в догадках.
Она скользила взглядом по страницам.
– Смотри-ка, он работал с потенциальной Истребительницей. Это имя мне не знакомо. Столько лет прошло.
Я придвинулась поближе, чтобы посмотреть через ее плечо.
– А что происходит с потенциальными Истребительницами, если они слишком взрослые? Вернее, происходило? Прошедшее время уместнее.
Им повезло. Раньше, когда только одна девушка могла стать Истребительницей, шансы потенциальных Истребительниц стать следующей с возрастом становились все призрачнее и затем исчезали. Я бы точно была одной из таких неперспективных.
– Те, кого нашли и обучали с детства, оставались с Наблюдателями. Они слишком много знали к этому времени, а для древних семей это была свежая кровь. Большинство никогда не становились полноправными Наблюдателями, но именно так организации удавалось быть такой масштабной. В те времена она была просто огромной.
– То есть, хоть они и не стали Истребительницами, с крючка им уже было не соскочить?
– Не-а, – протянула Артемида. – Стоит единожды войти в сообщество Наблюдателей, и единственный выход отсюда – это смерть, тюрьма или настолько серьезный провал, что тебе придется вести частные расследования вместе с Уэсли Уиндэм-Прайсом, работая на вампира по имени Ангел, – она злобно усмехнулась. – Никогда не устаю над этим смеяться. И как можно чаще стараюсь упоминать об этом при Ванде. «Простите, это частная собственность? Можно я проведу небольшое расследование? Имоджин Пост ведет себя как ангел с этими ребятишками, не правда ли?».
Я захихикала. Вот это моя Артемида – сестра, которую я знаю и люблю.
Она ухмыльнулась.
– Приходится как-то скрашивать свои дни. Иногда я подшучиваю над Руфью Забуто. Как-то раз я подменила ее кристаллы для фокусирования кристаллическим сахаром. Она не заметила. Ни разу. Так что когда она жалуется на то, что магия исчезла, просто помни, что она не блистала и в то время, когда магия была с нами.
– А как насчет Брэдфорда?
Она пожала плечами.
– Он как старый плюшевый мишка. Он просит меня о важных вещах и всегда благодарит, так что я не имею ничего против него. Разве что иногда подменяю его гель для бровей зубной пастой. В такие дни от него пахнет мятной свежестью.
– А мама?
Искорка в глазах Артемиды потухла.
– Ничего.
Она протянула мне дневник, подтянула колени к себе и положила на них подбородок.
– Нина, я знаю, что ты ревнуешь. К тому, что я работаю с мамой. К тому, что я всегда знаю, где она и чем занята. Но это не делает нас с ней ближе. Это делает нас еще дальше, чем мать и дочь. Она пристально за мной наблюдает, и она такая строгая. Иногда это я завидую тебе. Тому, как ты возишься в своем медпункте и помогаешь всем.
– Но это не так! Не совсем так. Любой способен на то, что я делаю. А ты помогаешь в разы больше.
Она повернула голову так, что одна щека уперлась в колено, и посмотрела на меня.
– Ты помогаешь людям, просто будучи собой. Ты помогаешь мне. Все Наблюдатели живут одной ногой во тьме, но ты… тебе всегда удается принести свет. Если я была резка с тобой в последнее время, то только потому, что не хочу, чтобы ты его утратила.
Мне захотелось рассказать ей обо всем. И это был мой шанс.
– Артемида, я…
– Все в порядке.
Она покачала головой, прерывая меня. Сердце сжалось. Она не хотела говорить о том, что я Истребительница. Хорошо хоть, я отчасти знаю почему. Но это значило, что я по-прежнему не могу быть с ней откровенной.
Она продолжила:
– Я могу защитить тебя от этой темноты, пусть даже я и не настоящий Наблюдатель. Если вообще сейчас есть такое понятие, как настоящий Наблюдатель. У меня есть ты, – она указала на книгу. – Что еще есть в этом дневнике?
Резкая смена темы не ускользнула от меня. Но если Артемида предпочитает молчать, я уважаю это решение. Она мне столько помогала эти годы. И я все еще учусь, как отплатить ей тем же.
– Много описаний тренировок, – я пролистала страницы с расписанием диет, тестов и техник. Я перешла к последним страницам – интересно, что стало с этой потенциальной Истребительницей? Кем ее назначили? Вести бухгалтерию? Готовить? Отправили в отдел спецопераций? Когда мы были в расцвете сил, у нас было полно профессий, поддерживавших существование нашей структуры. Интересно, стал ли кто-нибудь из Истребительниц целителем. Тогда у меня было бы что-то общее хоть с кем-то.
– Постой-ка, – указала я на одну из последних записей. – Она стала настоящей Истребительницей. И у нее был ребенок. А затем… Ой, как жалко. Ее убили вампиры. Она пробыла Истребительницей всего пару месяцев. Кажется, Брэдфорд Смайт забрал ребенка себе.
Имя ребенка значилось в конце книги.
– Хелен, – прочли мы с Артемидой одновременно.
Хелен. Наша мать.
Сколько еще раз прошлое способно переломиться и перестроиться? Наша мать не была рождена Наблюдателем. Ее удочерили. Она была дочерью Истребительницы. Женщины, которую она никогда не знала. Женщины, которая умерла ради призвания, которое теперь стало моим. Того же призвания, из-за которого погиб мой отец.
Я должна была быть в шоке от того, что она скрыла от нас такой огромный секрет, но это наименее удивительное из всего. Мать уже давно была для меня тайной за семью печатями. Но это откровение дает ответ на один из вопросов.
– Неудивительно, что мама так ненавидит Истребительниц, – прошептала я. – Это случилось еще до Баффи. Артемида, тебе… думаешь, она ненавидит то, что я Истребительница, или ненавидит меня за то, что я Истребительница?
– Мама вовсе не ненавидит тебя.
– Все эти годы она отталкивала меня! Скрывала ото всех тот факт, что у меня есть потенциал. Боги, теперь я поняла. Это связано не только с отцом. Это история всей ее жизни. Я воплощаю собой все, что когда-либо причиняло ей боль.
На меня навалился груз боли мой матери, и я почувствовала иррациональную злость на нее за трагическую судьбу. Я об этом не просила. Я не хотела чувствовать к ней жалость. И не буду.
– Вся эта история с Истребительницами – это несправедливо, – сказала Артемида. Я полагала, что она имела в виду нашу мать, но она продолжила. – Почему это вообще случилось с тобой? Это бессмыслица. Я не понимаю. Это не должна была быть ты.
– А кто тогда это должен был быть? – спросила я уязвленно. Пусть меня раздирали противоречивые чувства, но это дело высших сил. Если я стала Избранной, значит, так должно было быть.
Ответ Артемиды удивил меня.
