Сборы продолжались целый день. Марта и Изаура сперва из одного дома, потом из другого отбирали все, что могло понадобиться в пути, который неизвестно куда поведет и когда окончится. Под ободряющий лай Найдёна, на этот раз мало обеспокоенного действиями, внятно сулившими новый переезд, ибо собачий его рассудок не мог допустить и мысли, что его снова бросят, мужчины загрузили пикап. Небо в день отъезда выдалось хмурым и серым, ночью прошел дождь, и на дворе тут и там стояли лужицы, а с ветвей шелковицы, навсегда вцепившейся в землю, все еще подкапывало. Едем, спросил Марсал. Едем, сказала Марта. Они расселись в пикапе, мужчины впереди, женщины – сзади, Найдён между ними, а когда Марсал уже собрался было тронуться, Сиприано Алгор резко остановил его: Погоди. Вылез и направился к печи. Куда это он, удивилась Марта. Что он задумал, пробормотала Изаура. Дверца печи была открыта, Сиприано Алгор вошел внутрь. И вскоре выбрался наружу, без пиджака, в который завернул какую-то увесистую кладь – кукол, без сомнения, что же еще. На память хочет взять, предположил Марсал и ошибся, потому что гончар у дверей дома принялся расставлять фигурки на влажной земле, а потом вернулся к печи, и к этой минуте остальные путешественники уже вылезли из машины и, не задавая больше вопросов, поочередно вошли в печь и вынесли оттуда кукол, Изаура же побежала за корзиной, или за мешком, или еще за чем-нибудь в этом роде, и куклы постепенно заполнили пространство перед дверью дома, и тогда Сиприано Алгор вошел в гончарню, вернулся и осторожно вынес поднос с бракованными фигурками и присоединил их к здоровым и красивым, и потом, вымокнув под дождем, станут они грязью, а потом, высохнув под солнцем, – пылью, но не такова ли судьба всех нас, и теперь на карауле стоят фигурки не только у порога дома, но и перед входом в гончарню, и вот уже больше трехсот кукол смотрят перед собой – клоуны, шуты, эскимосы, мандарины, медсестры, бородатые ассирийцы, и Найдён, представьте, до сих пор не сшиб ни одну, ибо Найдён – пес сознательный, сообразительный едва ли не по-человечески и не нуждается в том, чтобы ему объясняли, что тут происходит. Сиприано Алгор закрыл дверцу печи и сказал: Теперь можем ехать. Пикап развернулся и двинулся по склону. У шоссе повернули налево. Марта плакала без слез, Изаура обняла ее, Найдён свернулся калачиком на сиденье, не зная, кого утешать. Через несколько километров Марсал сказал: Когда устроим привал, напишу родителям. И добавил, обращаясь к тестю и Изауре: На фасаде Центра висел огромный билборд, можете угадать, что там было написано. Понятия не имеем, ответили они хором, и тогда Марсал произнес нараспев, словно декламируя: СКОРО ОТКРЫТИЕ ЕДИНСТВЕННОГО В МИРЕ АТТРАКЦИОНА ПЕЩЕРА ПЛАТОНА СПЕШИТЕ ВИДЕТЬ.
