Щелк, щелк, щелк, – вязала миссис Амброз. Если бы кто-нибудь не видел, а только слышал ее, то представил бы себе огромное безумное насекомое. Хотя, возможно, легче будет вообразить ее вязальщицей у гильотины – кровавые головы катятся к ее ногам, а она лишь безмятежно щелкает спицами.
Возвращаясь на диван, миссис Скейф направилась в обход, вокруг всей комнаты, по пути показывая гостьям свои «лучшие вещички».
– Севр, – махнула она рукой в сторону шкафчика с фарфором, от красоты которого захватывало дух.
Желтый и золотой, он был расписан пасторальными сценами. Миссис Скейф вытащила кофейную чашечку и блюдце, чтобы Джульетта могла на них полюбоваться. Чашечку украшали херувимы, играющие с прелестной козочкой. Резвящиеся, подумала Джульетта.
На блюдечке другие херувимчики украшали овечку венками из цветов. При виде его Джульетта преступила заповедь, запрещающую желать чужого. Она завидовала не столько фарфору, сколько изображенной на нем идиллической жизни.
Миссис Скейф продолжала экскурсию по своим богатствам и безделушкам: она нежно погладила большой инкрустированный секретер («Шератон»), по-хозяйски обвела рукой разнообразные портреты предков и на миг остановилась перед одним из огромных окон.
– Мне грозит опасность, – сказала она без особого волнения. – Конечно, за мной следит правительство.
Она пренебрежительным резким взмахом указала вниз, на улицу. В самом ли деле за ней следят? Перри ни о чем таком не упоминал, но Джульетта решила, что слежка была бы в порядке вещей.
– Но у меня есть своя собственная «охрана». Люди, которые меня защищают.
Путешествие вокруг комнаты возобновилось. Миссис Скейф остановилась опять, на этот раз перед фотографией герцога и герцогини Виндзорских в серебряной рамке. Фотография занимала почетное место на небольшом столике («Хэплуайт»).
– Ах, герцогиня… – Она взяла фотографию со столика и влюбленно воззрилась на худое надменное лицо. – Она такая comme il faut! Из наших, конечно. Вы знаете, их ведь вернут на престол, как только фашизм победит в нашей стране.
– Королева Уоллис? – вопросительно произнесла Джульетта.
Это имя звучало не очень царственно.
– Почему бы и нет? – Миссис Скейф взяла курс обратно на диван и отдала якоря («Уф!») на розовом дамаскете.
– Погадать вам на чае?
Миссис Амброз была, по ее собственным словам, «чем-то вроде ясновидящей». Она утверждала, что это дар от Бога, так что гадание прекрасно совмещалось с ее верой. Джульетта скептически относилась к подобным вещам, но миссис Скейф явно тяготела ко всему оккультному – она часами просиживала вместе с миссис Амброз в темных помещениях, вглядываясь в куски хрусталя и чаши воды в ожидании знаков и знамений.
– Фюрер, как вы знаете, верит, что звезды прорицают нашу судьбу, – сказала миссис Амброз.
Джульетта задумалась о том, знает ли миссис Амброз, что МИ-5 наняла собственного астролога, желая выведать, что советует Гитлеру его астролог. Это позволило бы им предугадать его действия. («Похоже, они совсем отчаялись», – заметил Перри.)
– О, погадайте Айрис! – воскликнула миссис Скейф.
Джульетта неохотно вручила гадалке свою чашку, и миссис Амброз прищурилась, разглядывая чайные листья.
– Вас ждут трудности, но вы их преодолеете, – возвестила она. Интересно, дельфийская сивилла тоже была такая скучная? – Вы уже встретили человека, которому предстоит изменить вашу жизнь.
– Надеюсь, к лучшему, – засмеялась миссис Скейф.
О, какая чушь, прямо как в гадальном шатре на ярмарке, подумала Джульетта.
Джульетта сильно обрадовалась, когда миссис Амброз сказала:
– Айрис, нам пора.
– Большое вам спасибо, миссис Скейф, – сказала Джульетта, засовывая «Протоколы» в сумку. – Вы так добры, что пригласили меня. Мне было ужасно интересно с вами разговаривать. Я бы хотела поговорить еще.
– Айрис, дорогая, я очень рада, что мы познакомились. Обязательно приходите снова.
Доддс, пугливая горничная, проводила их до двери, открыла ее и нырнула в очередном реверансике. Джульетта из жалости сунула ей шесть пенсов, девушка ловко прикарманила их и снова присела.
– Похоже, вы пришлись ко двору, – в восторге шепнула миссис Амброз, когда они спускались по лестнице.
Джульетта вдохнула полной грудью. Какое облегчение – покинуть душный дом Скейфов и выйти на сладкий весенний воздух.
На углу бездельничал бандитского вида мужчина. Джульетта решила, что он из «охраны» миссис Скейф. Но с тем же успехом он мог быть человеком Перри. Кто бы он ни был, Джульетта все время, пока не свернула за другой угол, чувствовала, как он сверлит глазами ее спину (ужасное выражение – как будто у него из глаз выросли буравчики!).
– Кстати, – сказала миссис Амброз, – вы мне должны девять пенсов. За ватрушку.
Закладка
– 13 –
Запись 6 (продолжение)
19:50
ДОЛЛИ (продолжая). Он в них уверен, но откуда ему знать, что он в них уверен?
ГОДФРИ. Мм. Он звонит?
ДОЛЛИ. Да. И пишет.
ГОДФРИ. Пишет?
ТРУДИ. Можно послать ему открытку.
ГОДФРИ. Это ведь МОНТГОМЕРИ, верно?
ДОЛЛИ. Да, МОНТГОМЕРИ. Я думаю, он очень многое сказал. Я спросила, не знает ли он людей с ярко выраженными антинемецкими настроениями, и он сказал, что вокруг него немало коммунистов. Я спросила, знает ли он, кто именно, и он сказал: «О да, одного-двух знаю». Он не сказал тогда, кто они. Конечно, может быть, мне потом удастся это из него вытянуть. Это уже будет материал для дальнейшей работы, верно?
ГОДФРИ. Да, да.
ТРУДИ. Это чертовски неудобно, вот что. Если бы вы могли с ним видаться хотя бы по полчаса в неделю.
ДОЛЛИ. Он сказал, что не разговаривает с посторонними – только с теми, в ком уверен.
ГОДФРИ. Я полагаю, он не (три слова) телефону.
ДОЛЛИ. Нет, из этого ничего не выйдет. Я встречаюсь с ним в пятницу. У него на работе.
ГОДФРИ. Ну что ж, это очень хорошо.
ТРУДИ и ДОЛЛИ готовились уходить, когда ТРУДИ сказала…
Джульетта душераздирающе зевнула. Вчерашний вечер она провела в «Дорчестере», где играл оркестр Лью Стоуна, и домой они с Клариссой возвращались (на ощупь, посреди затемнения) уже под утро. Еще Джульетта вчера перебрала, и в результате дневной труд за машинкой казался тяжелей обычного – приходилось прослушивать текст несколько раз, чтобы хотя бы в общих чертах понять, о чем идет речь. Поэтому, когда в дверь позвонили, она даже обрадовалась.
Как правило, по утрам приходили только мальчишки-рассыльные, но за дверью оказался не мальчик, а взрослый мужчина. Он был знаком Джульетте, но она совершенно не помнила откуда.
