И вдруг, когда она уже почти до конца спустилась по лестнице, ведущей на платформу…
Бам! На нее кто-то бросился со спины. Скорее обезьяна, чем тигр. Должно быть, нападающий прыгнул, находясь на три-четыре ступеньки выше. Джульетта растянулась на платформе, и несколько человек тут же бросились ее поднимать, думая, что она споткнулась. Обезьяна – женщина в платке с попугаями, почему-то Джульетта совсем не удивилась – уже вскочила на ноги, крича что-то на иностранном языке. По-венгерски, если Джульетта правильно определила. Она знала, как звучит этот язык, – в кафе «Моретти» было несколько завсегдатаев-венгров. «Иностранка», – пробормотал кто-то из стоящих рядом.
В глазах женщины светилось безумие. Она приблизилась к Джульетте и начала кружить вокруг нее, будто на боксерском ринге.
– Лили, – прошипела она. – Ты убила мою Лили.
Нелли Варга! Сумасшедшая венгерка. Жива-здорова. Значит, она не пошла ко дну вместе с «Ланкастрией». Джульетту охватил ужас паранойи. Может, и другие тоже на самом деле не умерли? («Мистер Тоби, по-моему, теперь она совсем мертвая». А если нет? Что, если на кладбище Кенсал-Грин и впрямь разверзлись могилы?)
Неужели Нелли Варга таит на нее злобу с самой войны?
Джульетта внезапно разозлилась, схватила Нелли Варгу за лацканы пальто и встряхнула, как трясут расшалившуюся куклу. Венгерка была маленькая, совсем легкая, будто соломенная. У нее пошла носом кровь, и от тряски брызги крови разлетались в разные стороны.
Собралась толпа, но никто не вмешался, чтобы остановить потасовку. Явился полицейский и попытался разогнать толпу.
– Дамы, дамы, что за дела? Это что еще такое? Кавалера не поделили?
О, ради всего святого, подумала Джульетта.
– Она убила мою Лили! – крикнула женщина полисмену.
– Кого-то убили? – Полисмен явно заинтересовался.
– Собаку, – объяснила ему Джульетта. – Лили – это собака. И я ее не убивала. И вообще это было много лет назад.
– В МИ-пять обещали, что присмотрят за моей собакой, если я буду для них шпионить, – сказала Нелли полисмену. – И обманули.
– МИ-пять? – Полисмен в сомнении приподнял бровь. – Шпионить?
Пока речь шла об убийстве, вся эта история явно нравилась ему больше.
– Это она шпионка! – крикнула Нелли, драматически тыча пальцем в Джульетту. – Арестуйте ее!
– Вы правда шпионка, мисс? – вежливо спросил полицейский.
– Конечно нет! Что за ерунда! Я работаю в Би-би-си.
Тут в толпе возник тот самый мужчина из кафе «Моретти», с глазами-камешками. Он подошел, взял Нелли за руку, сказал ей что-то – видимо, умиротворяющее, но она гневно стряхнула его руку.
– Это моя жена, – виновато сказал он полисмену.
Полисмен вздохнул, расстроенный существованием жен, венгров или тех и других сразу. Зеваки потеряли интерес, и толпа начала таять.
– Ну-ка, проходите дальше, – сказал полисмен, будто обращаясь к детям на игровой площадке. – Так не годится.
– Она должна заплатить за то, что убила мою собаку! – не успокаивалась Нелли. – Пускай заплатит за то, что сделала.
– И как, по-вашему, я должна заплатить? – сердито спросила Джульетта. – Это же глупо!
– Может, дадите ей какой-нибудь мелочи? – предложил полицейский. – И тогда она, может быть, уйдет.
Джульетта в этом очень сомневалась. Она знала, чего хочет Нелли. Нелли не хотела ни виру, ни даже фунт Джульеттиного мяса. Она хотела, чтобы та поняла всю боль ее потери. Но я же и так понимаю, подумала Джульетта.
– Все это полнейший абсурд, – сказала она полисмену. – С тех пор прошло десять лет. Собака за это время все равно умерла бы от старости.
О, какая черствость прозвучала в этих словах. Джульетта любила ту собачку всем сердцем.
Ей стало легче, когда мужчина с глазами-камешками уговорил и увел упирающуюся Нелли. Уходя, Нелли обернулась и выкрикнула что-то по-венгерски – судя по звучанию, проклятие.
Джульетта подумала, что вся ее паранойя, все подозрения, что за ней следят, все мысли о «соседях», не говоря уже о смятении, вызванном встречей с Годфри, – все было беспочвенно. Это ужасно смешно, что из всех людей, которые могли бы хотеть ей вреда, врагом оказалась сумасшедшая Нелли Варга, пылающая жаждой мести. Джульетта с ней даже знакома не была. И хочет она отомстить за единственное преступление, в котором Джульетта совершенно не виновна. «Любой в чем-нибудь да виновен», – сказал ей когда-то Аллейн.
Мне следует быть осторожней, подумала Джульетта. Эти слова напишут на моей могиле. Не «Любимая сестра». Не «Она обрела свой вечный Дом». А «Ей следовало быть осторожней».
Все защитные приспособления в квартире оказались на месте. Нитка аранской шерсти из лавки Эккерсли (она пришлась очень кстати), вложенная между косяком и дверью квартиры, никуда не делась. Но когда Джульетта щелкнула выключателем, квартира осталась во тьме.
Неужели она забыла подбросить монеток в счетчик? Но она точно помнила, что вчера подкормила жадную пасть несколькими шиллингами. Она подождала, пока глаза привыкнут к темноте – прием, знакомый со времен военных затемнений, – и начала пробираться через комнату к счетчику. На дне сумочки она выкопала одинокий шиллинг.
– Да будет свет, – пробормотала она.
Счетчик многообещающе щелкнул, явственно завертелись шестеренки, но свет не зажегся.
Едва заметное движение воздуха. Легчайший шорох – словно птичка поудобней устроилась в гнезде. Дыхание. Вздох. Джульетта едва различала силуэт человека, сидящего за столом.
Она втихомолку достала из сумочки маузер и осторожно двинулась к пришельцу. Этого не может быть. И все же…
Человек, против которого она совершила самый тяжкий грех. От внезапного ужаса у нее сжалось сердце.
– Долли? – прошептала Джульетта. – Это вы?
1940
А вот и Долли
– 11 –
ЗАПИСЬ 3
20:15
ВИКТОР достает карту. Ужасный шорох разворачиваемой карты.
В. Примерно в пяти милях на восток от Бейсингстока. Там ничего не ездит. Приказ Министерства обороны.
Г. (несколько слов не слышно). Понятно.
В. Черт побери, одно беспокойство.
Г. Большое вам спасибо за карту и за чертежи Фарнборо.
В. Я приложил их к этой записке. Я считаю, что записки очень полезны.
Г. Да, да.
В. А здесь развернуты зенитки (видимо, указывает на карту).
Г. Очень полезно. Благодарю вас.
В. (снова шорох). Видите… (шорох) вот здесь.
Г. Да. А что это помечено?
