Она покачала головой.
– Послушав вас, поверишь, что замерзнуть насмерть под толщей снега – действительно более приемлемый способ умереть, – задумчиво произнес Малахия.
– Я могу придумать еще сотню способов твоей смерти, – пробормотала Анна.
Улыбнувшись, он прижал руку к сердцу.
– И конечно же, вся эта сотня заслужена.
– Приливы и отливы зависят от земного притяжения, – заумным тоном произнесла Париджахан. – Мой народ выяснил это еще много веков назад.
Малахия возмущенно фыркнул, а затем посмотрел на Рашида, и тот кивнул с серьезным видом.
Надя уже решила, что из-за этой праздной болтовни все позабыли о ее чарах, но поняла, что ошиблась, когда Рашид указал на нее пальцем.
– Так будут доказательства?
– А что ты будешь с ними делать?
– Поразительно, что страна, которая потеряла всех своих магов и так активно сражается против магов другой страны, наконец снова получила своего.
Надя посмотрела на Малахию, пытаясь определить его реакцию, но увидела лишь равнодушную маску.
– И что будет делать он?
– О, он, вероятно, захочет убить тебя и забрать силу. Разве не так умерли все ваши клирики?
Малахия усмехнулся.
Надя вздрогнула, ведь это, несомненно, имело отношение к делу.
– Но он этого не сделает, – продолжил Рашид. – Потому что он приехал в Калязин не за этим.
– Хотя мог бы, – задумчиво произнес Малахия.
Париджахан закатила глаза, но Надю охватил ужас при мысли о собственной смерти. Она не понимала, почему аколийцы не воспринимали Малахию всерьез.
Все же девушка провела рукой по четкам и принялась перебирать бусины, раздумывая, каким воспользоваться заклинанием, а затем остановилась на знаке Крсника. Возможно, это был самый простой способ продемонстрировать свои способности. К тому же предыдущее выступление и так получилось эффектным.
«Поможешь немного?»
Крсник, старый и ворчливый бог, пробормотал что-то, видимо, выражавшее согласие, так как через мгновение Надя получила заклинание. Она сдула на ладонь окутанные дымом мерцающие символы, и на ее руке вспыхнул огонь.
Париджахан с Рашидом обменялись восхищенными взглядами. Надя подошла к столу и провела объятым пламенем пальцем по странице, скорее всего вырванной из книги заклинаний, а затем подняла ее. Та вспыхнула и превратилась в кучу пепла, которую она ссыпала в ладонь мага крови. Но Наде не удалось разобрать, что светилось в его глазах, когда они встретились взглядами. Настороженность, любопытство и что-то еще в глубине. Что-то темное. То, от чего она невольно вздрогнула. И вновь подумала: почему на ее пути появился еретик? Чтобы она убила его? Какая еще может быть причина?
На губах Малахии мелькнула улыбка, словно он мог читать ее мысли, как боги.
– Так в чем же разница между тобой и нашим другом, магом крови? – спросил Рашид. – Уж прости молодому красивому чужаку его невежество.
Маг крови, о котором шла речь, плюхнулся на подушки рядом с Рашидом, положил книгу заклинаний себе на колени и раскрыл ее. Надя не заметила, когда он успел порезаться, но тыльную сторону его руки покрывала кровь, которой он принялся что-то выводить на страницах с помощью пера.
– На мой взгляд, ваш маг сейчас очень явно демонстрирует это различие, – сказала она. – Кровь. Книга заклинаний. Ересь. Вот на чем основана транавийская магия.
Малахия улыбнулся, не отрываясь от своих дел.
«Он слишком много улыбается», – подумала Надя.
– Мои силы дарованы богами. Я не владею чарами. Не использую кровь. И у меня нет книги заклинаний.
– Зато постоянно приходится соответствовать требованиям богов, – сказал Малахия. – Никакого давления, но один неверный шаг, и все кончено.
– Неужели так трудно жить по воле богов? Они ведь просят так мало. Ты просто не доверяешь им.
Он покачал головой.
– Мало? – переспросил он с сомнением в голосе. – Они просят слишком много. Как ты думаешь, почему транавийцы отказались от богов? Разве кто-то может желать жизни, подчиняющейся прихотям другого существа? Нам захотелось самим выбирать свою судьбу.
Надя закатила глаза:
– Но стоит ли ваша судьба пыток и увечий невинных, которых вы веками мучили, чтобы добраться до основы вашей магии? Сотни, нет, тысячи людей.
На лице Малахии что-то мелькнуло, но маска равнодушия появилась так быстро, что Надя усомнилась, не показалось ли ей.
– Жертвы приносились добровольно. Мы никого не заставляли.
– Кроме военнопленных, – парировала она.
Малахия наклонился вперед.
– Даже военнопленные, в конце концов, понимают, что служат благим целям.
– Благим целям? – окончательно выходя из себя, воскликнула Надя. – Как ты смеешь говорить о благих целях, словно ты и твои соотечественники не мерзкие еретики, которые восстали против богов?
От этих слов Малахия ухмыльнулся, продемонстрировав острые зубы. А затем склонил голову набок и с ленцой закрыл книгу заклинаний. Сделав это, он достал из кармана бинт и медленно перевязал руку.
– Ладно, твоя взяла. Она нам пригодится, – сказал он Рашиду.
Наде это не понравилось:
– Пригожусь? Ты и меня запишешь в число добровольных жертв?
Поднявшись, Малахия пересек комнату и остановился перед Надей. Теперь из-за своего высокого роста он возвышался над ней. Обхватив подбородок девушки перепачканной кровью рукой, он повернул ее лицо к себе.
– Нет, тебе так не повезет, – ласково сказал он, опалив дыханием ее щеку.
– Малахия… – начала Париджахан.
Маг тут же отпустил Надю и сделал шаг назад.
– Мы сможем защитить тебя, – сказал он. – Даже если Верховный принц окажется у двери, он не поймет, что здесь стоит церковь. Я позаботился об этом.
– Может, Верховный принц и не заметит, а как насчет других ужасов Транавии? – выпалила Анна.
Теперь настала очередь Малахии замереть:
– Каких ужасов?
– Чудовищ, которым вы, транавийцы, позволили осквернить некогда святые места. Что насчет них?
– Стервятники не появляются в местах сражений, – сказал он, но его голос звучал напряженно. А затем рассеянно потер рукой предплечье. – Они не покидали Транавию…
– Около тридцати лет, – произнесла Надя. – Забавно.
Малахия сузил глаза, но затем покачал головой и отступил назад. Транавийские Стервятники были сущим кошмаром для Калязина. Эти маги крови настолько погрязли в ереси, что перестали быть людьми, а превратились в жестоких чудовищ. Правда, в Калязине их уже давно не видели. Вот только именно они забили последний гвоздь в гроб клириков.
