На этой части склона деревья росли достаточно густо и, хотя их ветки покрывали не листья, а снег, было трудно разглядеть хоть что-то сквозь них. Вокруг царила тишина, за исключением льда, который потрескивал под ногами. Надя пыталась понять, куда они идут, когда Малахия протянул руку и остановил ее. А затем прижал палец к губам.
Они добрались до выступа, который опасно возвышался над обрывом. Малахия подошел поближе к краю и лег на снег. Поколебавшись, Надя последовала за ним.
Ей потребовалась всего секунда, чтобы осмотреть долину внизу, но как только она это сделала, ей тут же захотелось вскочить и убежать. Положив руку девушке на плечо, Малахия прижал ее к земле. Надя застыла, как испуганный кролик, потому что это единственное, что ей оставалось. Она почувствовала, как напряглась его рука, прежде чем он ее отдернул, что, возможно, должно было успокоить Надю.
Вот только он привел ее прямиком к Верховному принцу.
Малахия склонился к Наде, и она напряглась, когда ее лицо опалило его дыхание, а губы оказались возле уха.
– Мою магию они смогут почувствовать лишь тогда, когда я ею воспользуюсь, – еле слышно прошептал он. – А твою они и вовсе не ощутят.
Покосившись на него, Надя стянула перчатку и принялась перебирать четки, пока не нашла бусину Златека.
Бог молчания ненавидел делиться с Надей чарами. Однажды он даже предложил лишить ее всякого благословения. Из-за его капризного характера Надя редко к нему обращалась, хотя его силы были чертовски полезными.
Она вознесла короткую молитву и уже подумала, что ей отказали, когда в мыслях вспыхнула короткая строчка священных слов. А тело окутало легкой волной магии.
«Спасибо, Златек».
Ответа не последовало. Она провела большим пальцем по бусине Маржени. Если потребуется убить транавийца, она готова к этому. Он не застанет ее врасплох.
Стоило прошептать заклинание Златека, как на мгновение разум окутала пелена, но как только все пришло в норму, а Надя пошевелилась, от снега под ней не донеслось ни единого скрипа. Она посмотрела на Малахию.
– Как интересно, – прочитала Надя по его губам, потому что с них не сорвалось ни звука.
Его брови от удивления взлетели на лоб.
Златек окутал своими чарами и Малахию.
«Хитрюга». Она приложила палец к губам и улыбнулась. Из-за заклинания даже стихли звуки ее дыхания. Вот только ее чувства тоже притупились.
А ведь прямо под навесом находились принц и его соратники. Он и еще один парень спешились, а одноглазая девушка со скучающим видом сидела на лошади, уперев локоть в луку седла и положив на ладонь подбородок.
– Если мы будем держать курс на восток, то ничего не случится, – сказала она.
Принц покачал головой и, порывшись в седельных сумках, вытащил карту.
– Разверни, – сказал он, протянув ее юноше с темно-коричневой кожей. – Мы едем прямиком на фронт, и мне бы не хотелось столкнуться с калязинской армией.
– Но если мы сделаем крюк, то потратим несколько дней, Серефин. Нам все равно придется огибать озерный край.
Но принц проигнорировал ее, а затем подошел к карте, которую разложили на поваленном дереве. И оказался лицом к скале, на которой прятались Надя и Малахия. За себя она не переживала, ее белые волосы практически сливались со снегом. А вот он…
Стянув белый шарф с шеи, Надя протянула его транавийцу. Раз уж он не собирается скидывать ее с утеса в руки Верховного принца, то и не стоит привлекать к ним внимание черными волосами, которые темнели на снегу, как чернила на бумаге. Малахия непонимающе уставился на нее. Закатив глаза, она принялась наматывать шарф вокруг его головы. В его глазах вспыхнуло понимание, и он быстро спрятал волосы под тканью, а затем снова опустился на снег.
И как раз вовремя. Принц поднял голову и посмотрел на вершину утеса. Надя почувствовала, как вспотели ладони, несмотря на то что она прижималась к снегу. Выждав несколько секунд, показавшихся вечностью, она снова подняла голову.
– Продолжим двигаться на север, – тихо и задумчиво сказал принц. – Я бы с удовольствием потратил на это путешествие как можно больше времени, но, думаю, в этом нет смысла.
Надя не очень хорошо знала транавийский, поэтому старательно прислушивалась к разговору.
– Это всего лишь брак, Серефин, – поддразнил его второй парень.
– В Транавии не проводили Равалык уже несколько десятков лет. И иллюзия выбора намного хуже, чем просто жениться на случайной славке, с которой я встречался всего раз в жизни.
Надя провела пальцами по рукояти своего ворьена. И их тут же накрыла ладонь Малахии. Она хмуро посмотрела на него, а он покачал головой. Надя быстро отдернула руку. От его прикосновения по коже побежали мурашки.
Больше Надя ничего не услышала, потому что Малахия, стараясь не привлекать внимания, отполз назад. Она перекатилась в сторону и поднялась на ноги.
Как только они отошли на безопасное расстояние, транавиец провел пальцем по горлу. Стоило разорвать заклинание, а чарам развеяться, как он облегченно вздохнул. Надя невольно вздрогнула, когда чувства вновь обострились. Малахия развязал шарф и протянул ей.
– Кровь и кости, – пробормотал он. – Есть еще клирики, которые способны на подобное?
Надя пожала плечами:
– Я не слышала о других. Но это не означает, что я одна такая. Да и заклинание могло не сработать. Златек не любит сотрудничать.
Малахия склонил голову набок.
– Ты не слышал про бога молчания? У нас не так много молелен, посвященных ему. Кажется, одна находится в Тобальске.
Он покачал головой.
– Верно. Ты же транавиец.
Он слегка улыбнулся. И это была первая искренняя улыбка, которую она увидела у него на лице. Малахия даже стал выглядеть моложе и менее пугающим. Хотя вряд ли он был намного старше ее.
Юноша направился к церкви.
– Ты упустил отличную возможность убить наследника, – сказала она, следуя за ним под хруст снега.
– Убийство Верховного принца на территории Калязина приведет лишь к появлению новых транавийских войск, – ответил Малахия.
– Его смерть была бы на его совести, – пробормотала она. – Я не поняла, почему он возвращается домой…
Надя замолчала, когда Малахия нерешительно толкнул дверь в церковь и нахмурился.
Вокруг царила полная тишина.
– Мы отсутствовали не очень долго, – сказала Надя.
– Дело не в этом… – пробормотал он, а затем тихо выругался.
Вдруг он прижал к косяку два окровавленных пальца и свел брови от усердия. Потянувшись за книгой, Малахия вырвал из нее страницу, а затем прижал к двери. Кровь пропитала бумагу, вырисовывая трезубый символ, который расползся по всей двери.
