Он молчал. Надю расстроило, что он вел себя с ней так холодно. Ведь он был одним из немногих богов, на доброту которого она могла рассчитывать.
«Что ты предлагаешь?» – спросил Вецеслав, опалив ее затылок.
Она облегченно выдохнула, отчего перед ее лицом образовалось облачко пара.
«Мне нужно, чтобы он смог вернуться в Транавию и при этом не привлечь внимания себе подобных. Если мне придется носить его магию, то ему придется ощутить мои чары на себе. – Она помолчала, раздумывая, что добавить: – Еретики не должны выиграть эту войну, только я боюсь, что они близки к этому. Но если мы защитим этого единственного транавийца – это отродье, – то сможем полностью очистить Калязин от еретиков».
«Ты получишь заклинание и силы, чтобы защитить его от его и ваших врагов».
Она обратила внимание на формулировку. Но ее это устраивало.
«Спасибо, Вецеслав».
«Ты вступила на опасный путь, дитя. Мы почти не чувствуем то, что происходит в Транавии. Если ты отправишься туда, то лишишься нашей защиты. Но тебе предстоит выполнить свой долг».
Надя вздрогнула. Сломить Транавию, чтобы боги могли вернуться. Уничтожить ее полностью, если потребуется. Этими планами она не станет ни с кем делиться. Разговор оборвался, когда послышался хруст снега под чьими-то шагами.
– Почему ты не можешь делать это внутри, где тепло? – Малахия опустился на скамью рядом и повернулся к ней. – А я потерял свой мундир.
Она почувствовала, как запылало ее лицо.
– У меня пока больше ничего нет.
Он рассмеялся. И ее лицо покраснело еще сильнее. Надя опустила голову, смущенная странным чувством, которое возникло в груди. Она впервые слышала его искренний смех, и, к ее удивлению, ей понравилось, как это прозвучало.
– Тебя не беспокоит, что ты носишь мундир еретика?
Надя закатила глаза, но его слова что-то всколыхнули в ней. Ей бы следовало беспокоиться, что она надела форму врага.
– Зачем тебе солдатский мундир?
– Когда я решил скрыться, то подумал, что лучше сделать это в одежде транавийского солдата, чем Стервятника. Они более приметны.
Между ними повисла тишина, которую нарушало лишь дыхание. Малахия перевел взгляд на статую Алёны с задумчивым выражением на лице. Его черные волосы были зачесаны, но одна прядь выбилась. Надя повернулась к нему, когда он машинально поднял руку и заправил ее за ухо, вот только она снова упала ему на щеку.
– Я знаю, как помочь тебе пересечь границу, – сказала она.
Слова вырвались сами собой, когда она подумала, что он может поймать ее за разглядыванием. Стянув четки с руки, Надя положила их себе на колени. Она выбрала нужную бусинку и подняла повыше.
– Это мне не поможет, – заметил он.
– Вецеслав – бог защиты и войны.
– Странное сочетание.
Она отмахнулась от его слов.
– Защита может означать многое. Например, защиту всего тебя от транавийцев.
На его лице появилось недоверие. И Надя принялась подыскивать нужные слова:
– Ты собираешься наложить на меня заклятие, чтобы все смотрели на меня, а видели… кого-то другого.
– Примерно так.
– Но если бы я была магом крови, то они все равно смогли бы почувствовать мою магию, верно?
Малахия кивнул.
– Вецеслав замаскирует тебя под более слабого мага или того, у кого вообще нет магии. Ты мог бы… – она поискала подходящий вариант, – ты сможешь пройти мимо Стервятников, и они ничего не заметят.
Он поморщился и провел кончиками пальцев по четкам в ее руке.
– Если они поймают меня, – тихо прошептал он ей на ухо, – то вытянут из моего сознания все, что я о тебе знаю, а затем заставят меня убить тебя.
Надя с трудом сглотнула, чувствуя, как ее охватывает страх. И подавила желание поплотнее запахнуть мундир.
– Разве… разве ты не один из самых сильных среди них?
Он никогда этого не говорил, но об этом можно было догадаться по его поведению. Вряд ли в ином случае он столько бы продержался после дезертирства.
– Но при этом не самый старый, Надя. – Его бледные глаза смотрели вдаль, а рука медленно поглаживала запястье, где из кожи выступали железные шипы. – Я очень молод по сравнению с ними, а в этом мире есть зло гораздо ужаснее, чем я.
Надя сжала четки в руках.
– Не заставляй меня жалеть о том, что я помогаю тебе, – прошептала она. – Пожалуйста.
Он откинул голову назад и ухмыльнулся, и она невольно посмотрела на его горло.
– Этого я гарантировать не могу, towy dzimyka. – Малахия встал. – Скоро выдвигаемся. Думаю, нам стоит подождать, пока мы не окажемся поближе к границе, прежде чем окутывать друг друга магией.
– Согласна. Думаю, стоит сходить и поискать какое-нибудь пальто для меня, – сказала Надя.
Она не знала, что означали знаки отличия на левой стороне его мундира, но была уверена: ему не хотелось, чтобы они были так близко к ее телу.
Малахия пропустил мокрую прядь волос сквозь пальцы.
– Не думаю, что ты что-то найдешь, – пробормотал он.
А затем развернулся и пошел по дорожке к церкви, но через пару шагов бросил через плечо:
– Тебе очень идет рыжий.
Надя осталась сидеть у алтаря, и ее лицо стало того же оттенка, что и волосы.
– Вы этого не видели, – сказала она вслух тем богам, что сейчас слушали ее. – Как только все закончится, я воткну ему нож в сердце.
Эти слова не убедили даже ее саму. Но ничего из этого не имело значения. Пока не имело.
15
Серефин Мелески
Своятова Виктория Холодова:
«Когда тело убитой Своятовы Виктории Холодовой коснулось земли, на том месте появилось гранатовое дерево».
Житие святых Васильева
Кацпер позволил двери захлопнуться за ними.
– Это была одна из твоих худших идей, Серефин. Из всех возможных.
Серефин не удержался от смеха. Кацпер шокированно смотрел на него, не понимая, почему тот веселится после того, как получил пророчество от сумасшедшей калязинской ведьмы. Задыхаясь от смеха, Серефин прислонился к стене и соскользнул на пол. Мимо прошел слуга, демонстративно не глядя в сторону Верховного принца, истерически хохотавшего на полу.
– Как это понимать? – продолжил Кацпер.
– А это нужно понимать? – отдышавшись, спросил Серефин, а затем вытер слезы.
Кацпер вздрогнул.
Серефин нахмурился и стряхнул с колена мотылька. И откуда они только взялись? Насекомое улетело, оставив на серных брюках едва заметную пыльцу.
