– Думаю, так будет лучше.
Для большего равновесия он положил руки на кресло по обе стороны от нее, едва касаясь бедер. Почувствовав, как она застыла, Малахия начал отстраняться. Но, прежде чем ему удалось это сделать, Надя притянула его к себе, а затем поцеловала.
Она почувствовала, как то, что она прятала всю свою жизнь, разрасталось в ее груди. Все это – натиск губ, жар, наполнивший ее вены, – было наполнено ересью.
Но ей хотелось большего. Надя провела пальцами по его волосам и почувствовала, как рука юноши скользнула на ее талию. И Малахия робко поцеловал ее в ответ.
Но затем, вздохнув, он отстранился. Его бледную кожу окрасил румянец, а рука на ее талии чуть напряглась, когда он прижался лбом к ее лбу.
– То, что я подразумевал под «взаимопониманием», должно было оградить тебя от этого, towy dzimyka, – печально сказал он.
– О, это так скучно. Я выросла в монастыре, и меня всю жизнь ограждали от всего, – ответила Надя.
Невероятно печальная улыбка появилась на губах Малахии, и Наде пришлось собрать все свои силы, чтобы сдержаться и не поцеловать его снова. Он боролся с аналогичным желанием. Подняв руку, Малахия заправил прядь волос девушке за ухо, обжигая своим прикосновением. Его взгляд скользил по ее лицу, словно выискивая что-то. Вот только она не понимала, что именно.
«Кто угодно, кроме него», – в отчаянии подумала Надя, до сих пор приходя в себя после прикосновения его губ.
Она вспомнила об отголосках силы, которую ощутила во время дуэли. Должно быть, это отразилось на ее лице, потому что глаза Малахии сузились.
– Надя?
Она еще не успела снять книгу заклинаний с бедра, поэтому потянулась и положила ее к себе на колени. Надя провела пальцами по обложке. Как выразить словами, что она вкусила тьму, которая содержалась внутри, и это до сих пор пугало ее? Как дать ему понять, что какая-то его часть вызывает в ней безотчетный страх? Она открыла книгу и провела пальцем по написанному заклинанию.
– Ты почувствовал это? – спросила она.
Побледнев и тяжело вздохнув, он опустился на пятки и кивнул.
– Ты знал, что это может случиться?
– Я… не знал. Думал, что ничего не случится, и если бы… не…
– Кровь, – закончила Надя за него. – Не ты ли говорил, что она нужна мне лишь для нашего грандиозного представления? Ну конечно, именно так все и было.
Малахия выглядел обеспокоенным ровно семь секунд, а затем в его глаза вернулся мрачный блеск.
– И? На что это оказалось похоже?
– Это было ужасно.
Несколько мгновений он раздумывал над ее ответом, а потом поднял руку и нежно сжал ее пальцы. Ей хотелось отстраниться и одновременно прижаться к нему.
Их взгляды встретились, и на лице Малахии появилась легкая улыбка.
– Но это же помогло, верно? Если бы не моя магия, ты бы ни за что не победила в дуэли.
Напряжение спало. Надя хлопнула его по плечу, и он рассмеялся.
– Мне нужно идти, – выпрямляясь, сказал он. Малахия был таким высоким, что это заняло некоторое время. – Давай поговорим об этом позже? Честно говоря, я и сам не понимаю, что это означает.
– Если у нас будет «позже», – пробормотала Надя.
Он нежно провел рукой по ее волосам.
– Конечно, будет. Порази чудовищ, Надя. Ты уже очаровала худшего из них, так что с остальными будет легче.
Она удивленно посмотрела на Малахию, и он подмигнул ей.
– Я все еще злюсь на тебя, – сказала она, но ее голос звучал спокойно.
– Знаю.
Он усмехнулся, надел маску и ушел так быстро, что она и слова не успела сказать.
Надя прижала руку к губам и закрыла глаза.
Ей придется дорого за это заплатить.
22
Серефин Мелески
Своятов Леонид Баренцев:
«Клирик Хорза жил в Комязалове и преподавал в академии Писание богов. Считается, что его отравили транавийские наемники, но его тело так и не нашли».
Житие святых Васильева
Стоило Серефину открыть дверь и увидеть Кацпера, как его желудок сжался. Тот выглядел таким изможденным, словно не спал несколько дней. Подхватив помощника, он затащил его в комнату и закрыл двери.
Их могли здесь подслушать, к тому же через час ему следовало отправиться на ужин.
– Ты в порядке? – спросил он.
Кацпер прислонился к двери и медленно соскользнул на пол.
– В холле меня остановил один из Стервятников, что следят за твоим отцом.
У Серефина закружилась голова, хотя он уже несколько часов ничего не пил.
– И? – спросил он, покосившись на стык между стеной и потолком.
Кацпер покачал головой:
– Ничего. Предупреждение? Я не знаю. – Он вздохнул. – Я должен сопровождать тебя сегодня вечером, – закрывая глаза, сказал он.
– Остия и сама прекрасно справится.
Кацпер поднял бровь и открыл глаза:
– Согласно традициям, сегодня умрет несколько человек.
– Согласно традициям, это буду не я. К тому же ты выглядишь ужасно.
Серефин натянул черный мундир с красными эполетами и золотыми пуговицами. А затем проверил, вшита ли бритва в рукав.
– Лучше расскажи мне, что ты нашел.
– Помнишь, я упоминал, что хочу посмотреть на списки участниц?
Серефин кивнул.
– Некоторые из них не будут участвовать. Они пропали. – Кацпер сунул руку в карман и протянул ему несколько смятых листков. – Кроме того, мой шпион вернулся из Соляных пещер. И там все плохо, Серефин.
– А когда было по-другому? – разворачивая бумаги, спросил он.
И поймал себя на мысли, что его руки дрожали.
Серефин прочитал отчет, и его сердце сжалось.
– Это правда? – еле слышно сказал он.
Кацпер кивнул.
Стервятники и король действительно сотрудничали, хотя Серефин не сомневался, что это было не совсем так. Его отец был марионеткой. Отчет гласил, что они проводили новый эксперимент и почти достигли своей цели. Но результат последнего оказался слишком своенравным и трудно контролируемым. Их ужасный процесс запущен вновь, но в этот раз в центре его оказался отец Серефина.
Это напоминало какую-то дурацкую шутку. А ведь это все происходило у него на глазах, но он почему-то зациклился на неверных вещах и не замечал очевидного. Отказ транавийцев от богов оказался не таким простым и легким, как магия и атеизм.
– Отец – слабый маг, – выдавил Серефин хриплым голосом.
