– Могу и буду, – чопорно ответила та.
Он закатил глаза и, еще раз с тревогой покосившись на своего отца, встал и поменялся местами с девушкой.
На правом глазу у Остии вместо маски сверкала повязка, а улыбка, которой она одарила Надю, сияла.
– Я уже очень давно не видела, чтобы кто-то применял такие необычные заклинания, как ты, – заправляя прядь черных волос за ухо, сказала она.
В отличие от модниц в Гражике Остия остригла свои волосы до подбородка.
– А ведь я не раз видела, как сражается Жанета, – заговорщицки прошептала она.
Жанета махнула рукой:
– Льсти ей дальше, я не возражаю.
– Ваше высочество, – привлек внимание Серефина юноша, сидевший по другую руку от Жанеты. – Скажите, правдивы ли слухи, дошедшие с фронта? Мы наконец-то побили калязинцев?
Надя не услышала ответа Серефина, потому что Остия склонилась еще ближе.
– Твоя книга заклинаний очень необычна. Кто ее сделал? – спросила девушка.
Надя не знала, что ответить. Заметив, как Жанета повернулась к ней, она невольно опустила руку на книгу заклинаний у бедра и провела пальцами по выпуклым рисункам на обложке – символам богов, которые сама прикрепила к обложке.
– Один мой друг изготавливает книги заклинаний, – улыбнувшись, сказала Надя. – И у него это прекрасно получается. – Она открепила книгу от ремней. – Но он помешан на Стервятниках, и, боюсь, это заметно. – Ее улыбка стала застенчивой.
А в душе вспыхнула отчаянная надежда, что никто из транавийских дворян не знает символов калязинских богов.
С колотящимся сердцем Надя протянула книгу Остии, чтобы та могла ее рассмотреть. Девушка тут же взяла ее и провела пальцами по обложке. Глаза Жанеты на мгновение сузились. Но Надя успела это заметить, до того как та приняла безразличный вид.
Конечно, она рисковала, но Малахия как-то упоминал, что ни один маг крови не посмеет открыть книгу заклинаний другого. Но если Остия решит заглянуть под обложку, то Наде несдобровать.
Через несколько секунд, показавшихся вечностью, Остия вернула ей книгу. Надя тут же пристегнула ее к поясу дрожащими руками.
Еда оказалась очень вкусной, но она почти к ней не притронулась. Все ее мысли были сосредоточены на том, чтобы больше не совершать ошибок.
И каким-то немыслимым образом ей это удалось. По крайней мере она так думала. Конечно, принц заметил, как она смотрела на короля. Ей не стоило этого допускать, но Надя пыталась убедить себя, что и король, и принц должны умереть. Вот только при виде правителя Транавии в голове всплыли воспоминания о всех тех ужасах, что творили его солдаты в Калязине на протяжении многих лет. Но с принцем, напротив… она позабыла об этом. Но ей не следовало колебаться.
«Костя. Ты делаешь это ради Кости, – напомнила Надя себе. – Костя был бы жив, если бы не Серефин».
Незадолго до окончания ужина король встал и подошел к Серефину. Принц напрягся, и Надя видела, как он неосознанно потянулся к книге заклинаний, но тут же отдернул руку. Он не встал, но король, судя по всему, этого и не ожидал, а просто наклонился и прошептал что-то сыну на ухо. Их сходство было очевидно, но Надя заметила, что король старался не прикасаться к Серефину. Стоило ему заговорить, как лицо принца побледнело, а глаза закрылись, но он быстро вернул маску спокойствия, только взгляд светлых глаз потускнел, когда тот снова их открыл.
– Конечно, – пробормотал Серефин, так и не обернувшись к отцу.
Король тут же выпрямился и двинулся к выходу, окруженный толпой слуг, гвардейцев в парадной форме и скрывающихся за масками Стервятников.
Серефин предложил проводить Надю в комнату, тут же позабыв или отбросив в сторону все, что произошло между ним и отцом.
– Если согласишься, на твоей спине появится мишень, к тому же Серефину сказали, чтобы он никому не отдавал предпочтения, – предупредила Жанета Надю, а затем повернулась к принцу: – Не втягивай ее в ваши мелкие дрязги с отцом.
Надя замерла, а Серефин одарил славку раздраженным взглядом.
– Не пугай по пустякам, – проворчал он.
– Это совсем не пустяки, – ласково проговорила она, а затем встала и поклонилась принцу. – Желаю тебе доброго вечера, Серефин. Йозефина?
– Да? – тут же откликнулась Надя.
– Удачи, и я говорю это на полном серьезе.
– Спасибо, – ответила Надя. – И тебе.
Жанета запрокинула голову и громко рассмеялась:
– Мне она не понадобится, но спасибо за пожелание.
Серефин протянул Наде руку и с лукавой улыбкой покосился на тех, кто, не скрываясь, сверлил их взглядом. Она немного поколебалась, но все же приняла приглашение. Проходя мимо ожидавших слуг, Надя посмотрела на Париджахан и заметила, как мелькнула улыбка на ее лице, когда аколийка встала, чтобы последовать за ними.
– Итак, – понизив голос, начал Серефин, – что натворил мой отец в Лащуве, что вы с такой ненавистью смотрели на него?
Надя сбилась с шага, и ей показалось, что даже сердце на мгновение остановилось. Он узнал обо всем? Но это невозможно. Он не мог узнать. Она попыталась улыбнуться, но быстро поняла, что улыбка получается фальшивой.
Серефин усмехнулся:
– Ах, это было грубо с моей стороны. Простите меня. Но вы так очаровательны и провинциальны.
Надя поморщилась.
– Извините, – слегка нахмурившись, сказал он, а затем провел рукой по волосам. – Это должно было стать комплиментом. Но он не удался.
– Не удался.
Принц смущенно рассмеялся:
– Я много лет провел на фронте и, боюсь, растерял все имевшиеся навыки общения. Хотя это и раньше у меня не очень хорошо получалось.
– По-моему, вы на себя наговариваете, – сказала Надя. – Но я, вероятно, не лучший судья.
– Это так освежает, – ответил он. – Вы искренни и к тому же ненавидите моего отца. Я ценю и то и другое.
То, как он говорил об отце – суженные глаза, напряженные плечи, – и то, как повел себя, когда отец заговорил с ним, лишь подтверждало слова Малахии: они действительно ввязались во что-то большее, чем придворные игры.
И ей хотелось бы иметь больше времени, чтобы оценить, действительно ли Серефин станет лучшим королем. То, что она увидела сегодня вечером, возродило в ней надежду, но этого было явно мало, чтобы остановить войну. Ей следовало поспешить.
– А вот и мои комнаты, – остановившись, произнесла Надя.
Париджахан обошла их и открыла двери.
Надя отступила от Серефина, но он ухватил ее руку, а затем поднес к губам и нежно поцеловал.
Ее лицо тут же залилось краской.
– Удачи, Йозефина. Мне бы не хотелось, чтобы ты лишилась жизни из-за такой нелепицы, как Равалык.
