Птица превратилась в горсть черного пепла и растворилась, рассеявшись по ветру.
Измученный Адриан протяжно вздохнул. Он был не настолько наивен, чтобы счесть Фобию уничтоженным. Однако надеялся, что хотя бы сегодня они его больше не увидят.
По щебню захрустели шаги.
Адриан зажмурился, собрался с силами и встал на ноги. Повернулся лицом к приближающимся.
К Дымовому Щиту и Красной Убийце. Товарищам по отряду. Друзьям.
Руби сжимала в одной руке проволоку, в другой рубиновый кинжал. Вокруг Оскара клубилось угольно-черное облако, окутывая землю вокруг. Оба смотрели на него одинаково настороженно. Адриан видел, что они не настроены на драку, но и на симпатию к Стражу с их стороны тоже рассчитывать не приходилось.
Нет. Они его опасались. И сомневались, что смогут победить в схватке с ним.
А ведь они правы, вдруг понял Адриан, хотя раньше подобные мысли ему в голову не приходили.
Оскар покосился на Руби. Беглый взгляд, полный тревоги за нее. Он что-то задумал – Адриан читал его, как открытую книгу. Сейчас скроет Руби своим дымом, чтобы отвлечь внимание Стража на себя. Рискованный маневр, учитывая возможности Стража, но и самый верный способ с ним справиться. По крайней мере, у Руби появится возможность занять более выгодную позицию для атаки, пока Оскар будет отвлекать Стража.
Именно такую тактику они сто раз отрабатывали на тренировках. Каждый их жест, каждое движение были знакомы ему до мелочей, знакомы настолько, что Адриан с трудом преодолел искушение рассмеяться.
Мог ли он подумать, что когда-нибудь эти приемы будут использованы против него самого.
Адриан поднял руки, показал ладони с широко расставленными пальцами. Универсальный жест, призывающий выслушать.
– Я вам не враг, – сказал он. – И никогда им не был.
– Прошу прощения, но мы не уполномочены решать подобные вопросы, пусть этим займется Совет, – официальным тоном заявила Руби. И кивнула – еле заметно.
Оскар взмахнул руками, намереваясь создать между Адрианом и Руби дымовую завесу.
Но в последний момент Руби ахнула.
– Подожди!
Глаза Оскара округлились.
У Адриана зарябило в глазах, что-то трепыхалось прямо у него перед забралом.
Он моргнул.
На один из его растопыренных пальцев села бабочка-монарх.
Вторая почти тут же уселась ему на большой палец. И на второй руке тоже устроились три бабочки.
Адриан замер в полной неподвижности, а рой Данны облепил его всего, бабочки опускались ему на плечи, на щитки брони, на ноги и даже, наверное, на шлем – этого он видеть не мог, только догадывался. Он боялся шевельнуться, чтобы нечаянно не придавить хоть одну.
Оскар и Руби были ошеломлены, но понемногу их настороженность спадала. Руби – у нее был напряжен каждый мускул – немного расслабилась, опустив оружие. Дым Оскара рассеялся в воздухе.
Оба смотрели на Адриана, и под этими пристальными взглядами он заерзал, почувствовав себя неуютно.
– Кто ты? – спросила наконец Руби.
Он упрямо сжал губы. Нет, он им не скажет. Можно согнать бабочек. И скрыться – они так растеряны, что не попытаются его задержать.
Но этого ли он хотел? Вечно лгать и скрываться? Так никогда и не открыть своей тайны никому, даже лучшим друзьям? Ребятам, которым он мог доверить свою жизнь?
Прерывисто вздохнув, он потянулся к шлему.
Бабочки разлетелись. Покружив по пустырю, они устроились на поверженной статуе какого-то святого. Их золотисто-оранжевые крылышки были единственным ярким пятном в этом мрачном пейзаже.
Адриан освободил защелку на забрале. Лицевой щиток с тихим шипением поднялся, открыв лицо.
Воцарилась полнейшая тишина. Адриан пытался понять, о чем они думают, искал на их лицах признаки отвращения, обманутого доверия. Но они просто выглядели ошеломленными.
– Только не говорите никому, пожалуйста, – попросил Адриан, и это прозвучало умоляюще, даже жалобно. – Особенно моим родителям. И… и Нове тоже. Я сам должен им рассказать.
– Нова не знает? – Голос Руби прозвучал хрипло и сорвался.
Оскар опередил его с ответом.
– Конечно, нет. Она же ненавидит Стража.
Адриан помрачнел, но не мог отрицать правды.
Оскар, разразившись длинной и совершенно непристойной тирадой, запустил в волосы пятерню.
– Как же ты мог? Почему не сказал нам? Я думал… и уже столько времени!
– Знаю. Я виноват. Я хотел. Но после парада, когда пострадала Данна…
– Из-за тебя! – заорал Оскар. – Она пострадала из-за тебя!
Адриан понурился.
– Знаю. Это был несчастный случай. Я бы никогда… ни за что… я этого не хотел.
– И ты появлялся везде, – продолжал Оскар, тряхнув головой. – В библиотеке… и во время погони за Акацией. Как же мы ничего не поняли?
– Ведь это же – Скетч, – сказала Руби. – Он рисует! Он не умеет управляться с огнем и лазерными лучами! Он не может прыгать в высоту на пятьдесят футов! Как… Как?
– Татуировки, – ответил Адриан. – Я сделал себе на теле тату, которые обладают разными возможностями.
Оскар и Руби снова молча воззрились на него.
А потом…
– Тату? – вскрикнула Руби. – Ты серьезно?!
Оскар же впал в задумчивость и, приоткрыв рот, что-то будто просчитывал.
– Татуировки… Чувак, да это же гениально! А мне можешь сделать парочку?
– Нет! – взвилась Руби. – Он не может… ты не можешь… у меня до сих пор в голове не укладывается, что ты все от нас скрыл!
– Понимаю. Мне правда очень жаль. Я собирался…
– Не надо, – выкрикнула Руби. – Даже не начинай. Если бы хотел, давно бы уже сказал. – Воздев руки к небу, она расхаживала взад-вперед по камням. – И что нам теперь делать? Ты же объявлен в розыск, тебя считают преступником почти наравне с Анархистами. Ты нарушаешь кодекс налево и направо. А мы теперь что же, должны стать твоими сообщниками? Держать рот на замке?
Адриан втянул голову в плечи.
– Нет. Не знаю. С моей стороны нечестно просить вас о таком…
– Но мы сделаем именно так! – выкрикнула Руби, заводясь и взвинчивая себя все сильнее. – Конечно, мы так и поступим, потому что мы тебя любим, ты же Адриан! Я знаю, что ты не какой-то сумасшедший преступник, что ты делаешь все это не ради славы или выгоды. Я точно знаю, ты хороший человек, а значит, у тебя наверняка есть веские причины так поступать. Я только… я просто очень надеюсь, что ты все нам объяснишь.
– Погоди… а Акация? – спросил Оскар. – Какого рожна, Адриан? Нам сказали, что ты ее…
