Адриан нарисовал большие наушники, снял их со стены и протянул Нове.
– Это наушники с шумоподавлением, – пояснил он. – В них невозможно расслышать даже пушечные залпы.
Он слегка ткнул ее дужкой наушников в плечо.
Не скрывая скептицизма, Нова взяла их и надела на уши. Мир, и без того нешумный, моментально окунулся в полное, непроницаемое безмолвие, которое нарушалось только биением ее пульса – барабанным боем ее сердца.
Адриан зашевелил губами. Что-то спрашивает, подумала Нова, но только отрицательно помотала головой.
Адриан озорно улыбнулся. Потом лег и жестом показал на мох рядом с собой. Приглашение.
Потратив на колебания намного меньше времени, чем следовало бы, она опустилась и приткнула голову куда-то ему под мышку. Сначала немного мешали наушники, а когда Нова привыкла, то поняла, что теперь слышит, как барабанят два сердца. Хотя комнату по-прежнему наполняли ароматы цветов, Адриан был так близко, что она чувствовала химический запах красок и более слабый, хвойного мыла.
Ее взгляд притягивала звезда. Она не мерцала, не гасла. Не вспыхивала. Ее свет вообще не менялся. Она просто светила, безмятежно и неизменно.
И это чудо сотворил он, этот мальчик. Этот удивительный мальчик.
Нова вспомнила, зачем пришла к нему. Необходимо разыскать Амулет Жизни. Чтобы в предстоящем бою защитить себя от Агента N. Чтобы исполнить свой долг.
Но это подождет. Еще часик. Может, два. Потом она погрузит Адриана в сон и приведет свой план в исполнение.
А сейчас, пока она здесь, в этом странном, непостижимом сне, это подождет.
Медленно, постепенно, их сердца стали биться в унисон. Нова слушала, как они бьются – долго, может, целую вечность. Она смотрела и смотрела на звезду, а потом звезда вдруг мигнула, и Нова погрузилась в глубокий, спокойный сон без сновидений.
Глава тридцать первая
Она проснулась от пения птиц. Какое-то время плавала в тумане между сном и явью, и ее совсем не удивляло, что в городе, где обычно ворковали только голуби да каркали вороны, вдруг раздается пение других, экзотических, пернатых.
Но состояние блаженной полудремы продолжалось не больше минуты. Распахнув глаза, Нова рывком села, одной рукой опираясь о подушку мха, а другой сдирая с головы наушники. Ноги оказались прикрыты одеялом.
– Великие небеса! – сказал Адриан. Он сидел неподалеку, прислонясь спиной к статуе. Рядом лежал блокнот для зарисовок и карандаш. Со своего места Нова разглядела на странице незаконченного тукана.
Адриан улыбался.
– Для человека, который никогда – вообще никогда – не спит, ты с этим справилась, как профессионал.
Нова потерла глаза, пытаясь прогнать дремоту.
– Сколько времени прошло?
– Сейчас почти пять, – ответил он. – Вечера. Так что ты проспала почти двадцать четыре часа кряду. Но, конечно, все равно не отоспалась за все эти годы. – Он посерьезнел, над дужкой очков стали видны морщинки. – Я пробовал звонить по номеру, указанному в твоем личном деле, но оператор ответил, что номер отключен. Есть какой-то другой телефон? Дядя, наверное, волнуется.
Нова непонимающе смотрела на него, решив сначала, что Адриан говорит про Аса, и лишь потом вспомнив о выдуманном «дядюшке», которого она указала в анкете. Голова была тяжелой, и девушка невольно задумалась – неужели все люди просыпаются настолько… настолько… не в своей тарелке. Вот-вот, именно так! Не в своей тарелке.
Как только они это выдерживают?
– Нет, ничего страшного. – Нова потрясла головой. – Он давно привык, что я пропадаю по ночам и не возвращаюсь по нескольку дней. Трудно жить по одному расписанию с теми, кто спит. А тем более теперь, с патрулем, дежурствами… – Она запустила пальцы в волосы и вытащила запутавшуюся в них веточку. – В общем, я… э-э… проверю свое личное дело. Должно быть, номер телефона указан неверно. – Нова опять потерла глаза и вдруг застыла, охваченная паникой. – Я правда столько проспала? Как ты думаешь, это из-за Макса? Отсроченная реакция?
– А что, в мои магически эффективные поглощающие шум наушники ты совсем не веришь?
Нова недоверчиво нахмурилась, коснулась наушников пальцами.
Она не сразу поняла, что Адриан шутит.
– Вообще-то мне эта мысль тоже приходила в голову. Это может быть взаимосвязано. Макс что-то говорил о том, что после происшествия в карантине у него были небольшие нарушения сна.
Вероятно, он поглотил частицу твоей силы. А ты, возможно, получила способность спать. Зато, скорее всего, теперь ты можешь или спать, или не спать по своему выбору, а не по необходимости! Или, быть может… тебе просто нужно было подобрать правильные условия? – Он бросил на наушники лукавый взгляд.
Нова погладила их. По сей день, спустя все эти годы, те выстрелы по-прежнему оглушительно грохотали в ее голове. Не верилось, что пара наушников позволила ей отдохнуть от них после десяти лет ужаса.
Скорее всего, это было связано вовсе не с наушниками. Она покраснела, вспомнив, как лежала, опустив голову Адриану на грудь. Как слышала биение его сердца. Чувства, подобного этому, она не испытывала с раннего детства.
Непостижимое, неописуемое ощущение покоя и безопасности.
Адриан испытующе вглядывался в нее. Он был серьезен.
– Все в порядке, Нова. – Он подсел к ней ближе. – После твоего контакта с Максом прошло уже несколько недель, а ты впервые заснула только сегодня. Девяносто девять процентов за то, что ты не потеряла свою суперспособность. Ты, конечно же, по-прежнему Одаренная.
Она с удивлением поняла, что Адриан совершенно неправильно истолковал то, что прочел на ее лице. Он решил, будто Нову волнуют ее таланты – как же он заблуждается! Просто ему ничего не известно об истинной ее силе. Она, Кошмар, может погружать людей в сон – и этот дар остался при ней. За него она не боялась.
Нет, боялась Нова кое-чего намного, неизмеримо худшего. Ее настораживало то, как легко она отключилась и погрузилась в блаженное забытье, находясь едва ли не в объятиях Адриана Эверхарта.
Ее испугало – и до сих пор пугало – то, что она касалась его, держалась с ним за руки, хотя всю жизнь считала себя обреченной избегать прикосновений к кому бы то ни было, если только не с целью усыпить и обезоружить.
Ее ужасало то, что она не может отвести взгляд от его губ, а ее губы рядом с ним начинают предательски расползаться в улыбке, а сердце в груди превращается в группу ударных в большом симфоническом оркестре.
Адриан тревожно прищурился.
– Что-то не так? – спросил он. Отчасти подозрительно, отчасти неуверенно.
– Все так, – шепотом ответила она.
Нет, все не так, стучало в голове.
