– Донья Пепа всё поймёт, – вздохнул Дима.
– Не страшно. – Максим повесил на место маску Ямараджи. Она свою роль сыграла. Правитель мира мёртвых в очередной раз помог им увидеть жизнь Шустова-старшего. – Завтра нас уже не будет в Трухильо. Уедем на утреннем автобусе.
– Куда? – Аня сложила и отдала Максиму палантин.
– Подальше отсюда. – Максим закрыл сумку. Ещё раз осмотрелся в кабинете. – Там будет видно. Слишком уж много людей знают, что мы в Трухильо.
Глава одиннадцатая. Незнакoмец
Дорогой Серхио,
невероятно, но мне удалось найти проводника. Сделать это было непросто, поверь. И кажется, я научился видеть за твоими капризами холодный расчёт.
Итак, его зовут Марден. Полное имя – Марден Рохас Посо. Сорок лет, уроженец крохотной деревушки на Укаяли. Последние пятнадцать лет подвизается проводником, водит небольшие группы в джунгли, кроме того, нелегально торгует местными птицами. Такие, как он, законопослушностью не отличаются. Но это, я догадываюсь, тебя обрадует. Вопросов Марден задавать не будет. Закроет глаза там, где потребуется. Денег свыше оговоренного не попросит. Всё как ты хотел, и тут я с тобой не спорю. Остальное – на твоей совести, Серхио, на твоей. Слава у Мардена дурная, сейчас он скорее бедствует, так как порядочные фирмы давно не доверяют ему туристов. Трижды был задержан за мелкое хулиганство. Семьёй не обременён. Детей нет, если только пригулянные. Живёт в Ики́тосе, точнее, в районе Белéн, а раньше жил в десятке различных селений по Амазонке и её притокам. Указывать адрес в Белене со всеми его трущобами, как ты понимаешь, нет никакого смысла – отправляю тебе собственноручную схему с отмеченным на ней домом Мардена. Если захочешь навестить его без меня, милости прошу.
От меня ты, кажется, получил всё необходимое. Договорённости достигнуты, оборудование приобретено и ждёт своего часа. Осталось решить вопрос с Вальтером Хосе – следующую неделю проведу у него в Чавин-де-Уантаре. Он по-прежнему во всём тебя поддерживает, однако до сих пор не подозревает, что наше исследование в конечном счёте разрешит величайшую тайну цивилизации чавин. Нельзя так поступать с Вальтером. Он имеет право знать, над чем мы работаем. Уж прости, Серхио, вновь указываю тебе на это.
К тому дню, когда от тебя придёт ответ, я вернусь в Трухильо.
Твой Гаспар
– Величайшая тайна цивилизации чавин, – глядя в окно, прошептал Максим. Знакомый пейзаж. Со второго этажа междугороднего автобуса хорошо просматривалась пустыня с её колючими растениями и отдельно стоящими стенами из адобы. Посреди размётанного ветром мусора попадались захудалые селения – словно бедняцкие кварталы, вырезанные из ближайшего города и брошенные сюда на откуп грифам, жаре и песчаным бурям.
Вчера, вернувшись из кабинета Дельгадо, Максим уже смирился с тем, что ему вновь предстоит долгая и запутанная работа над дешифровкой – латинские, пусть и печатные, буквы в письмах усложняли задачу. Однако в действительности хватило пятнадцати минут, чтобы подобрать простейшее ключевое слово – «Изида», написанное, как и сами письма, по-испански, то есть «Isis». Дешифровка пошла без затруднений, оставалось распределить обязанности: Дима с Максимом заменяли буквы по двум шифралфавитам на «I» и «S», Аня же переводила строки с испанского на русский. Настоящее затруднение вызвало лишь то, что почти все письма оказались обрезанными – отец сохранил лишь фрагменты из своей переписки с Гаспаром, – но и оно преодолевалось почти мгновенно, достаточно было подвигать ключевое слово по тексту.
Письмо, в котором говорилось о некоем Мардене Рохасе Посо, Аня перевела в первую очередь, потому что оно лежало сверху и потому что только в нём нашёлся выделенный красными чернилами фрагмент – имя проводника. К письму прилагалась нарисованная Дельгадо и упомянутая им в письме схема. Впрочем, в авторстве Гаспара тут не было никакой уверенности, а значит, и фальсификация его смерти до сих пор оставалась недоказанной.
Заполучив стопку из тринадцати конвертов, Максим отчасти успокоился. Будто нашёл в чащобе крохотную зарубку на дереве – убедился, что, несмотря на слепые блуждания последних дней, оставался на тропе, двигался в нужном направлении. Одновременно с тем Максим всё меньше понимал поступки Шустова-старшего. Прежде считал, что отец не просто прячет от других свои записи, но заодно устраивает проверку для мамы. Решая одну загадку за другой, преодолевая по его стопам десятки тысяч километров, она в конечном счёте должна была доказать, что хочет вернуться к нему и разделить с ним радость поисков его злосчастной mysterium tremendum. Теперь же Максим чувствовал, что отец, завлекая маму, преследовал и другие, Максиму сейчас совершенно не понятные цели. Вспомнились слова безумной Исабель: «Гаспар ушёл. Он смог со мной проститься, смог меня забыть. Значит, и я смогу. Ты был прав. Там наш настоящий дом. И теперь я готова, я смогу войти внутрь».
– Смог меня забыть, – прошептал Максим, пытаясь понять, почему его зацепила эта фраза.
Не «забыл», не «посмел забыть», а именно «смог забыть», будто это было важным условием для… Для чего? Для того, чтобы войти в наш настоящий дом? Безумие какое-то. А отец? Он смог забыть маму? Тут же вспомнились и слова Джерри: «Сергей оставил вас, чтобы лишиться соблазна. Иначе его бы соблазнила любовь к вам. К тебе, к твоей маме». Что всё это, в конце концов, значит? Отец, как и Дельгадо, надеялся забыть свою жену, свою семью, но считал, что у него, в отличие от Гаспара, ничего не получится, и поэтому подстраховался: рассыпал хлебные крошки, по которым жена его, если понадобится, найдёт, чтобы он… тоже смог с ней проститься? Но в этом не было никакого смысла! Зачем подманивать к себе, попутно разъясняя всё, что с тобой происходило в последние годы, если хочешь забыть? А безумие Исабель, её болезнь? Связаны ли они с прощанием, которое ей устроил Гаспар?
Максим тряхнул головой. Наитие ускользнуло. Собранные детали пазла, каждая по отдельности, были исключительно важными, однако сложить из них общую картину или хотя бы представить её контуры пока не получалось.
Этим утром Максим и Шмелёвы, как и было запланировано, выехали из Трухильо. Их ждала восьмичасовая поездка, наполовину повторяющая путь, проделанный из Лимы до Трухильо, только в обратном направлении. Артуро они, разумеется, не предупредили и даже не написали ему прощальное эсэмэс, написать которое так просила Аня. Вопрос, куда именно ехать, разрешился сам собой, когда Максим прочитал первое письмо. Подчёркнутое имя проводника и схема с указанием, где искать его дом, были неприкрытым призывом лететь в Икитос – город, расположенный в истоке Амазонки, а значит, если верить Артуро, километрах в пятистах от Омута крови. Однако Максим предпочёл не торопиться с Икитосом. Предложил для начала расшифровать найденные письма, а тем временем заглянуть в Чавин-де-Уантар. Рассчитывал встретить там Вальтера Хосе Мельгара – доктора исторических наук, выпускника Католического университета Перу, которого упомянул Дельгадо и краткую биографию которого Дима с Аней нашли в интернете.
