– Несложно было догадаться, – упрямилась Аня.
Максим отмахнулся от её довода и сказал, что они в Уарасе должны разыграть новый спектакль.
– Кто бы за нами ни следил…
– Думаешь, это Паук Скоробогатова? – перебил его Дима.
– Кто бы за нами ни следил, – с нажимом повторил Максим, – он знает, что мы всегда ходим втроём. Этим и воспользуемся. Постараемся запутать следы и заодно убедимся, что я прав.
Утро стояло ясное, солнечное. Как и в предыдущий день, ничто не предвещало послеобеденных дождей. Сейчас ещё можно было рассмотреть заснеженные пики обступавших Уарас гор. На севере и северо-востоке вставали самые высокие из них – пологие вершины пяти- и шеститысячников Белых Кордильер.
Выйдя на улицу, Аня, вопреки запрету Максима, украдкой огляделась. Настойчиво искала хоть какую-то подозрительную фигуру. Никого не заметила.
– Расходимся, – скомандовал Максим.
По его плану Дима и Аня должны были пойти отдельно, каждый своей дорогой. Добраться до ближайшего перекрёстка и там остановиться. Заподозрив слежку, свернуть, пройти ещё один квартал и вновь остановиться. Убедившись, что кто-то настойчиво идёт по пятам, вернуться назад, в гостевой дом, и там ждать. Если в слежке за ними участвуют не больше двух людей, кто-то точно останется без надзора – сможет дойти до центрального рынка и там взять такси до Чавинде-Уантара.
– Ну и какой смысл? – не понимал Дима. – Всё равно потом придётся заезжать за остальными. Значит, машину отследят.
– Сейчас они не ждут подвоха. Есть шанс их запутать.
– Ну-ну, – вздохнул Дима.
Аня не верила, что за ними следят, поэтому вышла на проспект Сентенарио без опасений. К тому же это была самая людная из трёх выбранных Максимом улиц. Аня уверенно шла вперёд, как и вчера, подмечая, насколько местные женщины отличались от тех, что жили в Трухильо. Большинство из них ходили в традиционных одеждах: шерстяных юбках-польерас, жакетах, платках-мантах и шляпах с высокой округлой тульей. В таком облачении они смотрелись на удивление хорошо. Угловатость их индейских фигур теперь не была комичной, прежняя неуклюжесть движений полностью исчезла. Они были по-своему красивы в широких, будто на кринолине, расшитых юбках и с нарочито сдвинутыми набекрень шляпами, из-под которых опускались одна-две чёрные косы.
Позабыв о возможном преследовании, Аня разглядывала сидевших на тротуаре торговок. За спиной у них в цветном платке, вроде слинга, спали дети – наружу высовывались только грязноватые головки со свалявшимися волосами. Руки и лицо индианок не всегда отличались чистотой, и в обветренной улыбке у них просматривались неровные чёрные зубы – возможно, сказывалась привычка постоянно жевать листья коки, – но за юбками и шляпами они следили с исключительным вниманием. У многих шляпы, несмотря на ясное небо, были плотно закутаны в целлофан. «Слежка», – напомнила себе Аня и остановилась.
Прошла значительно больше, чем просил Максим. Притворилась, что интересуется перепелиными яйцами, которые тут в кастрюльке варила одна из торговок, а сама осторожно посмотрела назад. На проспекте утром было людно, и в любой другой день Аня ничего не заподозрила бы, однако сейчас её взгляд в первую очередь выхватил мужчину в синей ветровке и зелёных армейских брюках. Именно так Максим описывал человека, который, по его словам, следил за ними чуть ли не с того дня, как они приехали в Трухильо.
Чтобы скрыть растерянность, Аня заговорила с торговкой. Та отвечала без участия и, подцепив тонкую прядь своих волос, продолжала чистить ею зубы так, словно это была зубная нить. Аня даже не поняла её слов. Затем невпопад кивнула, будто удовлетворилась ответом, и зашагала вперёд по тротуару.
На первом же перекрёстке свернула налево. Очутилась на улице Помабамба и с ужасом поняла, что здесь людей значительно меньше. Ускорилась. Вспомнив, как Максим просил ни в коем случае не выдавать волнения, постаралась замедлиться – идти обычным шагом.
Дорога на Помабамбе, как и по всему городу, была выложена бетонными плитами, а дома стояли кирпичные, ничем не облицованные.
Запах выпечки, грязи и свежих потрохов.
Редкие торговцы у сколоченного из фанеры лотка.
Несколько рабочих контор. Люди там в полумраке занимались бумагами, о чём-то переговаривались. Экономили электричество.
Аня разозлилась на себя из-за потока неуместных мыслей и наблюдений.
На ходу, уже без притворства обернулась.
Синяя ветровка. Зелёные штаны. На шее – то ли шарф, то ли скрученная балаклава.
Последние сомнения пропали. Мужчина шёл за ней. Кажется, не заметил Аниного взгляда, потому что сам изображал беспечность прогулки и больше смотрел под ноги, будто опасался испачкать ботинки.
Сделав крюк через Хирон Мариано Мельгар, Аня свернула на проспект Сентенарио. Сделала, как и просил Максим. Теперь не оглядывалась. Против воли ускоряя шаг, минут через десять возвратилась в гостевой дом и там на входе столкнулась с Максимом.
– Ты был прав, прости. Я…
Максим не стал слушать её извинений. Отмахнувшись, расспросил о человеке, преследовавшем Аню, а сам сказал, что за ним на этот раз шёл другой мужчина.
– И он всё время говорил по телефону. Значит, волновался. Ему не понравилось, что мы вдруг разделились.
– Получается, ты прав. Их двое… Думаешь, один из них – Паук?
– Паук, сколопендра, скорпион… Не знаю, Ань.
Прошло минут двадцать, прежде чем к гостевому дому на такси – стареньком, но явно ухоженном «Форде Маверик» – подъехал Дима. Максим и Аня по возможности быстро заскочили в машину. Их ждал трёхчасовой переезд до Чавин-де-Уантара.
Дима с улыбкой отчитался о выполнении всех инструкций. Он даже сделал лишний поворот через безлюдный переулок – постоял там и убедился, что за ним никто не следит. Разве что бездомные собаки. Но те не проявляли к нему интереса. В Уарасе их было много. Они жили отдельной жизнью: утром неизменно бежали куда-то по делам, а вечером отдыхали и смотрели с крыш домов на разборки других собак. На рынке Дима поначалу не торопился брать такси, ждал Аню с Максимом, был уверен, что они вот-вот появятся. Пробовал звонить сестре. Когда она не ответила – Аня только сейчас увидела пропущенные вызовы, – решил, что в результате параноидальных игр Максима к гостевому дому каждый приедет на отдельном такси.
– А что, было бы весело, – усмехнулся Дима.
Максим, сидевший сзади, вместе с Аней, первое время поглядывал на дорогу, несколько раз просил удивлённого водителя выбрать не самый удобный объезд, а потом уверился, что их никто не преследует, и остался доволен. Максим вообще с утра, несмотря ни на что, казался непривычно оживлённым. Можно было подумать, что происходившее доставляло ему удовольствие. Ни страха, ни напряжённости, которые он прежде проявлял в подобных ситуациях. Когда же таксист миновал Чивипампу, Максим и вовсе расслабился. Предвкушал встречу с доктором Мельгаром, а пока согласился обсудить пятое письмо, которое они расшифровали и перевели вчера. Шустов-старший и Дельгадо наверняка использовали какую-нибудь программу, облегчавшую им переписку. Жаль, что Максим с Аней и Димой программой воспользоваться не могли – они бы тогда, пожалуй, ещё вчера разобрались со всеми письмами разом, а так, проспав весь день, едва управились лишь с одним.
