В первом из двух писем Гаспар рассказывал о предметах роскоши, официально закупленных для самого Карлоса дель Кампо, однако, судя по их объёмам и разнообразию, отправленных прямиком в Город Солнца. Это подтверждали и даты, стоявшие в документах на закупку: от тысяча семьсот семьдесят четвёртого, то есть незадолго до появления там Александра Берга, а возможно, и других мастеров, соблазнённых брошюрами «Эль соль де ля либертад», до тысяча семьсот девяносто третьего, то есть года, когда коллекционер зарегистрировал в приходной книге первые памятники якобы погибших художников и ювелиров. Всё это, по признанию Дельгадо, подтверждало теорию Шустова-старшего об итоговом упадке Города Солнца после почти двадцатилетнего процветания.
В закупках значились бархат из Лилля, лён и сукно из Амстердама, шёлк из Пекина, специи и ароматические масла из других городов Востока и ещё порядка восьмидесяти разнообразных позиций, среди которых отдельным пунктом указывались кружева из Брабанта. Были в этом списке и товары из России, прежде всего художественные, возможно, заказанные по просьбе отправившихся в Город Солнца русских живописцев.
– Теперь понятно, – сказала Аня, – почему совпадает химический состав красок всех четырёх известных картин Берга. Вот и ответ на загадку, которая так мучила Погосяна.
– Сам Андрей Ашотович об этом уже не узнает, – отозвался Дима.
Упоминание о погибшем друге мамы явно не понравилось Максиму. Он не успел до конца расшифровать первое письмо, однако, услышав перевод начальных абзацев, отбросил его. Схватился за следующее. Расшифровал по таблице с алфавитами «Isis» несколько строк и вновь вспылил – сжав кулаки так, что хрустнули пальцы, вернулся к тексту о поставках в Город Солнца. Понимал, что даже в таком письме может обнаружить нечто ценное, вроде упоминания о проводнике из Икитоса или доктора из Чавин-де-Уантара, будь он неладен со своими обвисшими щеками. К сожалению, Дельгадо и дальше рассказывал исключительно о закупках Карлоса дель Кампо, где особенно выделял ртуть из перуанских копий в Уанкавелике. Было непонятно, к чему вдруг соляриям понадобилась ртуть, да ещё в таком объёме:
Разве что они там у себя в возрождённом Эдеме разработали месторождение серебра и втайне от испанской короны добывали его амальгамацией. Предположение почти невероятное, но допустимое. Это объяснило бы выбор места под Город Солнца. Что скажешь?
– Так значит, всё-таки серебряный Эльдорадо? – спросила озадаченная Аня.
– Читай дальше, – попросил Максим, нервно подковыривая облезавшую на шее кожу.
А вообще любопытно получается. Если добавить ко всем этим кружевам продуктовые закупки, от пшеницы до вина с оливковым маслом, получится, что Затрапезный и дель Кампо хотели воссоздать в своём диком уголке вполне европейский уют! Считай, заботились о переселенцах, хотя, ей-богу, это смешно. Кошмарное расточительство. Ясно, почему наши чудо-меценаты быстренько разорились.
Убедившись, что в первом письме нет ничего важного, Максим перешёл к следующему. В нём Дельгадо сообщал Шустову-старшему, что обнаружил документы о чернокожих рабах, предположительно бежавших с хлопковой плантации дель Кампо в шестьдесят восьмом году. Некоторых поймали спустя двадцать пять лет. Собственно, их даже ловить не пришлось – они сами заявились на асьенду, тогда уже не принадлежавшую дель Кампо. Гаспару удалось найти текст их допроса.
Разумеется, Серхио, ты захочешь напомнить мне, как за два года до побега рабов, в шестьдесят шестом году, Затрапезный переправил в Южную Америку полсотни рабочих своей ярославской мануфактуры. Не буду спорить, совпадение кажется неслучайным, а значит, можно предположить, что никакого побега не было – он лишь стал прикрытием для нашего плантатора, переселившего рабов по своей же воле. Не берусь утверждать, будто они отправились на строительство Города Солнца, однако, по твоей гипотезе, оно началось в те годы, всего за три-четыре года до появления севильского «Эль соль де ля либертад». Скорее всего, рабы не знали, что числятся сбежавшими, иначе как объяснить их до нелепости наивное возвращение на плантацию?
Далее Гаспар писал, что с чернокожими рабами на асьенду дель Кампо вернулись и несколько работавших там индейцев. Они оставили наиболее интересные сведения, хотя допрашивавший их человек едва ли придал им значение. Индейцы утверждали, что якобы все двадцать пять лет отлучки провели в свободной стране, где своими глазами видели возрождение уака – великих богов-первопредков.
На допросе они разве что о новом пришествии Виракочи не говорили. Но если разобрать их чудесные суеверия, давно переплетённые с христианскими представлениями, получится захватывающая картина. Во-первых, они упомянули виденные ими жилища уамани, которые, как тебе известно, до конкисты почитались богами гор. А значит, Город Солнца располагался не просто на востоке от Анд, но, если уж на то пошло, в верхних джунглях, которые сами индейцы называют «сельва альта», или на их границе с «сельва баха», нижними джунглями. Иначе о каких богах гор можно говорить?
По словам Дельгадо, в допросе помимо прочего упоминался храм Мамы Окльо с каменными вратами, выполненными в виде размыкающейся змеиной пасти. Упоминались и другие храмы, посвящённые божествам, в своё время включённым в пантеон инков. Всё это, как и невероятный для восемнадцатого века храм-мечеть, обнаруженный на полотне Одинцова, одного из русских соляриев, давало Гаспару повод утверждать, что Сергей Владимирович не ошибся: основатели Города Солнца действительно объявили, а главное, воплотили абсолютное равенство религий. Возможно, для того, чтобы заманить к себе ещё больше рабочих.
Не забывай, что долгие годы мусульманам и евреям, даже обращённым в христианство, было официально запрещено пребывать на испанских землях Южной Америки. А тут – такая вольница.
И ведь ты не станешь отрицать, Серхио, что строительство храмов, подобных храму Мамы Окльо, не могло не вдохновить индейцев, прежде всего горных регионов. Рискну предположить, что это была уступка их суевериям, благодаря которой они с ещё большим рвением служили Городу Солнца, а значит, и целям, которые там преследовали наши Затрапезный и дель Кампо. Более того, в допросе есть и совсем фантастические заявления, вроде тех, что место, в котором жили беглые рабы и сопровождавшие их индейцы, – истинный центр мироздания, от которого остальной мир расходится четырьмя равными частями. Ты ведь понимаешь, что это значит?
– А что это значит? – Аня подковыривала узелки палантина, на котором сейчас лежали остальные, ещё не расшифрованные письма.
– Ну… Вообще, инки называли Куско центром мироздания, – пояснил Дима. – И свою империю они делили на четыре суйю, у которых формально не было предельной границы. Отсюда и название – Тауантинсуйю, то есть «четыре четверти».
– Не было предельной границы… Это как?
– Их суйю простирались, скажем так, в бесконечность от единого начала – царственного Куско. Весь мир принадлежал инкам. Наверное, в Городе Солнца эта уверенность как-то обыгрывалась.
