Волчок с трудом поднялся на ноги и поискал глазами пистолет. Тот лежал всего в двух шагах, в спутанной траве, среди палых листьев. Волчок, сцепив зубы, чтобы не застонать от боли в груди и спине, нагнулся и поднял пистолет. И снова странное видение промелькнуло перед глазами – будто он держит в руках не пистолет, а гарпунное ружье.
Обхватив рукоять двумя руками, Волчок поднял ствол, прицелился чудовищу в брюхо и нажал на спуск.
4
Галлюцинаторный мир рассеялся, и Егор снова оказался в ресторанном зале. Невзрачный человек в дешевом пиджаке лежал на полу возле барной стойки, выпучив остекленелые глаза. Разбитые очки валялись рядом, из груди его торчал гарпун.
– Впечатляет, – услышал Егор голос Варлея.
Держа в руках гарпунное ружье, он повернулся к полковнику.
– Этого парня звали Жнец, – сказал тот. – Он был лучшим в моей команде. Теперь тебе придется его заменить.
Егор прищурил желтоватые глаза.
– Вы уже чувствуете себя моим хозяином?
– Конечно. Тебе некуда больше пойти, Волков. А я о тебе позабочусь.
Егор, скрипнув зубами, шагнул к полковнику. Тот быстро поднял руку с зажатым в пальцах шприцем и вонзил иглу себе в шею. Выдавив всю кровь, он отшвырнул шприц и зажал ранку пальцами.
– Мой отец любил повторять: хочешь опрокинуть стакан – опрокидывай, – усмехнувшись, сказал он. – Теперь мы с тобой что-то вроде братьев по крови.
Егор посмотрел на шприц, перевел взгляд на полковника Варлея, нахмурился и сказал:
– Вы совершили глупость.
– Да ну? А ты, похоже, ревнуешь? Ведь теперь ты не…
Договорить полковник не смог, что-то булькнуло у него в горле, затем глаза Варлея вылезли из орбит, а на шее и на лбу у него вздулись толстые жилы. По телу полковника пробежала дрожь.
– Забыл вас предупредить, полковник: процесс обращения очень болезненный.
По лицу и телу Варлея заходили судороги, он схватился руками за лицо, попытался что-то сказать, но не смог, покачнулся и рухнул на пол. Мышцы полковника вздулись под рубашкой и пиджаком.
– Что… со мной? – прохрипел он.
– Староваты вы для таких игр, – спокойно произнес Волчок. – Не думаю, что вам удастся это пережить.
Словно в подтверждение его слов, под одеждой полковника захрустели кости. Лицо Варлея стало вытягиваться, превращаясь в волчью морду, кожа побагровела и заблестела от выступившего пота. Полковник попытался приподняться на локте, но застонал от боли и откинулся на спину. Изо рта у него хлынула кровь. Лицо Варлея, страшное, искаженное – полузвериное, получеловеческое, стало белым, как снег.
Собравшись с силами, Варлей отплюнул кровь и, глядя на Егора полными ненависти глазами, пробормотал:
– «Бесы веруют и трепещут»… Ты сдохнешь и попадешь в ад, оборотень.
– Только после вас, полковник.
Варлей еще несколько раз дернулся, а затем тело его расслабилось и обмякло. Глаза полковника уставились в темный потолок. Больше он не шевелился.
Егор повернулся и зашагал к столу, за которым сидел профессор Терехов. Остановившись возле стола, он вгляделся в лицо старика и быстро спросил:
– Вы как?
– Я в порядке, – сипло ответил профессор. – Спасибо, что пришел за мной.
Егор протянул Терехову руку и помог ему подняться.
Эпилог
День выдался солнечный. Егор Волков стоял возле двенадцатиэтажки, в которой жила Ника, и смотрел на черный «Мерседес», припаркованный возле подъезда. Его собеседник, коренастый, носатый, с жаром ему говорил:
– Да пойми же ты, друг: ты хороший парень, но ей нужен кто-нибудь посолидней.
Егор перевел взгляд на лицо собеседника и спросил:
– Например, ты?
Дронов усмехнулся:
– Почему нет? Мы с Никой слеплены из одного теста и отлично подходим друг другу. Пойми это, если хочешь ей счастья.
Егор долго смотрел на Дронова, словно никак не мог осознать и осмыслить его слова, затем снова взглянул на черные стекла «Мерседеса».
– Пусть она сама мне об этом скажет.
– Твое право, приятель. – Дронов повернулся к машине и громко позвал: – Ника!
Окно «Мерседеса» плавно опустилось, и Егор увидел усталое лицо Ники. Дронов тактично отошел от машины и, сунув руки в карманы брюк, стал смотреть на небо, тихонько что-то насвистывая себе под нос.
Ника посмотрела на Волчка и виновато улыбнулась.
– Егор, я… – Она запнулась, потом с трудом договорила: – Я подписала выгодный контракт. Завтра утром улетаю на съемки в Лондон.
В лице Егора не дрогнул ни один мускул. Он смотрел Нике в глаза, и она не выдержала, отвела взгляд.
– Ты хороший. – Голос ее звучал тихо и устало. – Ты славный. Правда. Но… – Ника снова взглянула на Егора, – …рядом с тобой слишком опасно. Не обижайся, ладно? Просто постарайся меня понять. Прощай.
Тонированное стекло поднялось и скрыло ее из вида. Дронов повернулся, скользнул взглядом по окаменевшему лицу Егора, вздохнул и двинулся к «Мерседесу». Хлопнула дверца, мотор «Мерседеса» мягко заурчал. Машина тронулась с места и покатила по двору, набирая скорость. Егор, лицо которого своей неподвижностью по-прежнему напоминало лицо мраморной статуи, молча смотрел ей вслед.
Когда машина свернула за угол и скрылась из глаз, он хрипло и глубоко вздохнул, словно вынырнул из воды.
– Ну, как? – услышал он голос Терехова. – Поговорил?
Профессор, чисто выбритый, причесанный, в своем старомодном светлом плаще и с костяным дьяволом в зубах, подошел к нему и остановился рядом.
– Неразделенная любовь – штука неприятная, – сказал Терехов. – Но один поэт написал: «Чтоб забыть одну жизнь, нужна как минимум еще одна жизнь».
– И вы пришли мне ее предложить? – угрюмо спросил Егор.
Профессор кивнул:
– Да. Пора снова браться за работу, Волчок.
Егор посмотрел на безоблачное сентябрьское небо, сощурился от ярких солнечных лучей и снова взглянул на Терехова.
– Куда вы собираетесь отправить меня на этот раз? В стан монгольского хана? А может быть, в бункер к Адольфу Гитлеру?
– Возможно, когда-нибудь это и случится, но не сейчас, – мягко проговорил Терехов. – Прошлое подождет. А сейчас самое время отправиться в будущее.
Егор недоверчиво нахмурился.
– Вы это серьезно?
Терехов кивнул:
– Абсолютно.
– Что ж… – Егор вздохнул. – Всю жизнь мечтал посмотреть, как будут жить мои внуки.
