Он бессмертен?
Или просто долгожитель? И если так, то, наверное, знает много о временах былых и не только о них…
— Я наблюдал. Иногда — помогал. Они были добры к старику… и слушались советов. Кроме твоего отца. Его сердце вспыхнуло, но пламя в нем разгорелось по дурному слову… я сказал, что в жилах женщины, его произнесшей, течет кровь береговых ведьм. Она взяла волосы морских дев, чешую их и гнилой огонь, чтобы сделать зелье сердечной тоски…
Чай не заканчивался.
Ни в чашке, ни в пузатом чайничке из мутного стекла. Чайник был украшен крупными шлифованными камнями, и они окрашивали отвар то в зеленый, то в алый цвет.
— Он не поверил. Он отказался. Он ушел из дому, чтобы вернуться в него с женой… — Дракон выпустил струйку дыма из носа, и длинные усы его качнулись. — Его отец приходил, жаловался, но… я не вмешиваюсь в дела людей, ибо так сказали боги…
Сложно.
И просто.
А я еще недоумевала, как столь сдержанный человек, которым был отец Иоко, мог выбрать в жены особу, подобную матушке. Нет, стервы и в прошлой моей жизни встречались, но эта была особо редкой породы. А вот если предположить, что местные приворотные зелья действительно работают, многое становится ясно.
— Его дар горел ярко и кровь была сильна, потому заклятие не свело его в могилу… не сразу… он оказался настолько силен, что даже ты родилась…
И вновь кое-что объясняет.
Матушкино раздражение. Полагаю, она детей не слишком-то хотела…
…и ее неспособность выносить наследника.
…и ранняя смерть отца. Его неведомая болезнь, с которой не способны оказались справиться даже колдуны… то есть к колдунам возникают определенные вопросы…
— Она была слабой девочкой, Иоко. И когда отец принес ее, я дал ей имя.
Крестный, стало быть.
— …огонь ее души едва-едва тлел. Я дыхнул на нее, но и мое дыхание…
…сдается мне, речь идет не о том дыхании, которое в человеческом обличье.
— …оказалось неспособно разжечь истинное пламя. Да и проклятие… за годы оно вросло в его тело, изменило разум. И даже избавившись от него, он оказался неспособен справиться с наведенной привязанностью.
Дракон вздохнул и велел:
— Пей.
Я пригубила.
Отвар не горячий и не холодный, и теперь я ощущаю на губах мятную свежесть.
— Я не стал говорить ему, что Иоко обречена. Подобные ей уходят рано, но… — Дракон поднял трубку и вывернул шею, уставившись на крылатые облака. — Я обещал присмотреть ему за дочерью.
— И… что вы собираетесь сделать?
— Душа ее ушла к богам. Они милосердны. И если ей суждено будет вернуться в мир, боги даруют хорошую судьбу.
Понятно.
То есть не очень понятно. Душа ушла, а тело…
— …ты хочешь жить. Это хорошо. Проклятие ушло вместе с ней, а вот то, что осталось… — Дракон лукаво усмехнулся. — Быть может, поэтому боги не позволили ей исчезнуть. А мастер не сказал, за чем именно я должен следить, а потому…
Все-таки и в иных мирах существовали крючкотворы, пусть и в драконьем обличье. С другой стороны, моя тайна, раскрытая хоть кому-то — тем паче, что этот кто-то был, надеюсь, мудр, — перестала давить на сердце.
— …ты пришла спросить, женщина. И я отвечу… да, твой отец оставил меня распоряжаться его имуществом.
Отлично, значит, все-таки не матушка, у нее бы я и ломаного медяка не получила.
— Он велел выдавать своей жене содержание в сотню золотых…
…сумма вполне приличная, но для матушки с ее любовью к новым нарядам ничтожная…
— …платить слугам…
…мой выкуп в несколько тысяч золотых…
…и остатки имущества…
…и даже те крохи, которые она брала в качестве платы за дом…
…у нее много долгов, куда больше, нежели денег…
— …и мастерам, если случится нужда в них… целителям… много кому, и твоя матушка… я буду называть ее твоей, ибо узы крови телесные в этом мире важны.
Я склонила голову.
— …пыталась лгать… дитя, чья душа давно принадлежит Нижнему миру, полагала меня наивным старцем. Она присылала слуг и каких-то проходимцев, уверявших, будто она стоит на пороге смерти… я велел гнать их. Я сказал ей, что способен видеть больше, нежели ей хотелось бы… ту же болотную воду, которую и опытный исиго почует, несмотря на прошедшее время. Женщина была недовольна.
…настолько ли недовольна, чтобы пожелать моей смерти?
— Не знаю. — Глаза дракона блеснули желтым. И мое сердце ухнуло, поскольку за хрупкой человеческой фигуркой мне почудилось…
…почудилось.
Чай уже горек.
Дым пахнет смолой и весенним небом. А что до крыльев у собеседника моего, так… этому ли удивляться?
— Разум твоего отца боролся с туманом, но… все не так просто, дитя… ваши законы кажутся порой нелепыми, но я вынужден подчиняться им.
Он?
Древний и мудрый?
— Таковы правила, дитя чужого мира. — Он выдохнул облачко. — И слово было произнесено, и слово было услышано…
Этот дом, явно находившийся вне рамок мира — постепенно я приловчилась ощущать некоторую его инаковость, — устал от моего общества, как и его хозяин, которому, быть может, сперва и было интересно, но кто сказал, что драконий интерес просто удержать?
Да и речь шла о вещах на редкость скучных.
Деньги.
Деньги — деньги — дребеденьги…
Итак, есть завещание отца, не только облаченное в слова, чего уже было достаточно дракону, но и оформленное надлежащим образом.
Мне продемонстрировали резной ларчик и шелковый свиток, перетянутый синей лентой.
Пяток сургучных бляшек, среди которых крупным и алым выделялась личная печать Наместника. Стоила такая немало, однако сие значило, что опротестовать завещание не выйдет, как бы матушка ни желала.
А она желала.
Должна бы.
Состояние отца Иоко — все-таки мне было несколько сложно считать его своим родителем — составляло вовсе не двадцать три тысячи золотых, а без малого двести тысяч. Безумная, по местным меркам, сумма. Такая притягательная и недоступная. Полагаю, на этом фоне жалкая сотня смотрелась фактически издевательством. А уж упрямство дракона, не желавшего пойти навстречу бедной вдове…
И что имеем?
Состояние.
Но невозможность им воспользоваться до тех пор, пока у Иоко не появится сын… а он в ближайшем будущем не появится точно, поскольку замуж я не собиралась.
Это минус?
В какой-то мере. И издержки местной психологии. Как доверить этакие деньги женщине? Хотя, конечно, смешно… можно подумать, младенец распорядится ими лучше…
