Из руки соединились, они сделали несколько движений, и этого хватило Соне, чтобы понять, что слова были далеки от дела. Потом она не раз поражалась тому, что смогла простить Вадику этот первый день. Из-за этого прощения ее жизнь полностью изменилась. Но в тот момент она просто остановилась от удивления.
— Что случилось? — Вадик задал вопрос тихим, но достаточно неприятным тоном. — Что у тебя не получается?
— У меня?! — Соня нервно рассмеялась и задумалась, как лучше объяснить Вадику, в чем он неправ, чтобы не обидеть его. Хотя надо было просто выставить его и все. Но она не знала тогда, что Вадик не понимал слова «игра», что единственное доступное его уму слово было «война». Она была уверена, что Вадик просто не рассчитал сил, и была готова поделиться с ним своими сокровищами: опытом, чувствами, планами. А он не собирался делиться ничем. Он хотел все забрать. Это была не игра. Это была военная операция.
— Понимаешь, ты думал не обо мне!
— В смысле?
— Это не то. То, что ты делаешь, не совсем верно. Мужчина ведет в танце, а женщина позволяет себя вести, но ты не должен раскатывать меня. Твоя агрессия должна быть мне удобной. Ты должен вести меня туда, куда я хочу пойти. Тогда мне будет удобно, и мы сможем быть одним целым. Танго — это охота, но мы должны стать одним целым — в этом смысл.
Вадик замер, пытаясь переварить услышанное и, что-то переборов в себе, согласился на вторую попытку.
— Хорошо. Давай еще раз. Верни музыку.
Соня даже не заметила, что стала делать две работы: учить Вадика и выполнять его мелкие поручения. Это ведь нормально — заботиться друг о друге. Ну, так она думала.
Вторая попытка ничего не дала Вадику, но дала Соне понимание, почему Вадик не может двигаться так, как нужно.
— Стой! Я поняла! Ты не умеешь ходить. Ты просто ходишь!
— А как я должен ходить? — раздраженно спросил Вадик. — Сложно? С пятки на носок. В чем дело?
Соня улыбнулась, полагая, что Вадик будет благодарен ей за щедрость, но он видел мир иначе. В том все и дело. Разница не в желаниях, а в разности точек зрения. Вадик видел эту историю с точки зрения охоты. И улыбка Сони была для него не улыбкой добра, а улыбкой торжества. Но ему было нужно, и он терпел. Вадик знал, что наступит момент, и он уйдет на свободу из своего добровольного плена.
А Соня… Так она же не знала, что так бывает. Судила по себе. Но планеты по-разному нарисовали их судьбы. Ее и Вадика. Судьбы были нарисованы так, что лишь на время соединили этих двух абсолютно разных людей: циничного охотника и глупую романтичную дичь. Одно у них было общим — чувство ритма. Оно и срастило их.
И, обменявшись сокровищами, они расстались, разорвались, оставляя кровавые полосы на снегу времени. Вадику от Сони досталось умение и карьерный старт, а Соне понимание изнанки мира. Странно, что жизнь так долго сохраняла ее глупость в неприкосновенности.
Соня ощутила в Вадике чувство ритма и решила, что сможет научить его технике, зато потом они сорвут все звезды с небес фестивалей. Все призы будут их. Она увидела в Вадике темперамент, нужный хорошему тангеро.
— Ты совсем ничего не умеешь, — покачала она головой, не чувствуя, как больно полоснула по самомнению ученика. — Смотри. Ты крадешься. Ты не идешь, ты крадешься ко мне! Ты чуткий, ты должен меня слушать! Чувствовать меня!
Включив музыку, Соня сама прошла несколько фигур с воображаемым партнером. Вадик посмотрел на нее и выключил музыку.
— Все. На сегодня хватит. Идем.
Это удивило Соню. Они собирались заниматься долго, несколько часов, пользуясь тем, что в школе не было занятий.
— Еще рано! — воскликнула она в полном недоумении.
— Я лучше знаю! — Вадим оборвал ее незаслуженно грубо. И почему-то это дико, почти до слез обидело Соню. И потом почти все их отношения были именно такими, как тот первый танец.
Потом Соня, уже осознав все, как есть, назвала этот танец Магическим. И, проанализировав всю свою жизнь, пришла к выводу, что все встречи, все события всегда начинаются с магического танца или магического путешествия. Но если мыслить отвлеченно, то все происходящее можно представить в виде танца. Любое событие, любые отношения. Все в мире музыка. Тональность и ритм.
Так вот. В один из первых дней, после того, как завершена стадия подхода одного человека к другому, они совершают магический танец, который рассказывает им, как все будет потом и чем все закончится. Надо уметь понять знаки этого танца. Тогда можно из любой истории уйти с подарком и без слез. Слезы — они ведь появляются тогда, когда ты рассчитывал на подарок, а его нет. Или его отобрали. А если ты точно знаешь, какой под елкой подарок, то плакать не о чем.
Кстати, у пчел тоже есть магический танец. Так они рассказывают друг другу о сладких полянах. Такое вот пчелиное танго.
Прошло совсем немного времени, прежде чем Соня стала осознавать посыл того дня. Глубочайшая привязанность к Вадику постоянно спорила в ней с тем, что приходилось прикладывать массу усилий на сохранение себя от разрухи, и все-таки крепость пала. В тот первый день, когда Соня совершила первое прощение первой лжи Вадику, ее крепость, ее внутренний город дал первую трещину.
Но тогда она не знала еще, что чужая ложь может стать динамитом. Вадик разложил взрывпакеты в ее мозгу всюду, где успел побывать, а потом просто нажал кнопку взрывателя, и город Сони взлетел. Это была ее личная Хиросима. Долго потом еще вода жизни отдавала полынью.
Но сначала воздух. Сначала кончился воздух и свет.
В то утро духота стала невыносимой. Алиса уже появилась в их жизни. Вадик переписывался с ней по интернету. Писал ей огромные письма. Соня и понятия не имела, что он там писал, но она только чувствовала, что все его мысли были там, в Праге.
Постель. Соня отталкивает Вадима и вскакивает с постели.
— Ты думаешь о ней! Не обо мне! Вот и вали к ней!
Вадим вздыхает.
— Ты права. Я думаю об Алисе. Только не то, что ты думаешь. Я хочу, чтобы ты могла поехать в Аргентину на конкурс танго. Но если ты другого мнения, я не буду этим заниматься! Если это нам не нужно, то… Давай будем тут скромно жить, забьем на карьеру. И правда, давай.
Соня понимает, что это не выход: им нельзя забить на карьеру. Но Она видит другой путь. Этим путем она прекрасно шла все эти годы и добилась немалого. Но теперь становилось все труднее и труднее. Знакомство с Вадиком изменило всю ее жизнь, старых друзей отнесло, а все новые были друзьями Вадика. И хотя они любили Соню, но сами эти люди были не ее крови. Она не понимала, что Вадика связывает с ними, пока не уяснила. Все эти люди были его овцами, которых он потихоньку пожирал, а когда они кончались, заводил новых. Это был единственный вид дружбы, который признавал Вадик.
Но тогда она только начала задумываться об этом.
— Нам это нужно! Но не такой ценой! — сказала она, переступая через неясный внутренний барьер.
