— Один раз я уже слышала это от другого мальчика.
— Это был другой мальчик.
Джонни берет Соню за руку и наклоняется, чтобы поцеловать, но Соня выдергивает руку и уходит. Джонни смотрит ей вслед и вздыхает.
Глава 35
Флэшбэк. Отъезд
За окном тусклый зимний день. Полное отсутствие солнца. Снег-снег-снег. И неподвижные черные деревья. Глядя на эти деревья, Соня часто думала о зверях, которые как-то — как? — живут зимой в лесу. Как можно ночевать на таком холоде? Это ведь ужас. Все-таки жизнь человека лучше, чем жизнь зверей. У зверей мало счастья: поесть и остаться в живых, — а человек может еще читать книги, разговаривать, смотреть кино, летать, ездить, танцевать танго. И Соня радуется, что родилась человеком. Несомненно, это самый интересный вариант жизни.
Соня собирает большой чемодан. В специальные отделения костюмы, туфли, носки, трусы. Вадим сидит за ноутбуком и что-то пишет.
Соня останавливается рядом.
— Что? — Вадик смотрит на Соню настороженно. — Что ты вечно стоишь у меня за спиной?
Соня на грани слез. Она отходит в сторону и подбирает с пола его джинсы. Это началось, когда не стало матери. Это было нечестно. Она ведь не сделала ничего плохого, а любить ее сразу стало некому. И она так ждала, что найдется кто-то, кто ее полюбит. Но она же не знала, как это должно быть. Откуда ей было знать, что любовь матери не может заменить никто. Никто-никто. Даже самый любящий мужчина. Любовь матери — это то, что останется в тебе уверенностью, когда ты вырастешь. Бесконечной уверенностью в том, что у тебя есть все права на то, чтобы быть счастливой.
Соня все еще верила, что Вадик — такой человек. Странно. Отчего такая странная мысль пришла ей в голову? Нелепость. Нелепость, чуть не стоившая жизни.
— Ну что? Что ты хотела? — оборачивается Вадик.
— Может быть… Может быть, нам завести ребенка? А? Ты его учить будешь всему.
Вадик приходит в негодование.
— Ты совсем с дуба упала?
— Почему?
— Как ты будешь танцевать с животом?
— Ну, это же не вечно! — пожимает плечами Соня.
— Значит, ты хочешь меня подставить? — спрашивает Вадик. — Я столько сил прилагаю, чтобы мы поехали в Аргентину, а ты решила меня подставить?
— Я вообще. Не прямо сейчас.
Звонит мобильник Вадика, он берет его, встает и выходит из комнаты, чтобы ответить. По дороге он наступает на валяющийся на полу свитер.
Соня механически поднимает с пола свитер и смотрит на себя в зеркало, потом на плакат, где они с Вадимом в танце.
— Я же просила не бросать одежду на пол, — говорит она, и голос у нее сдавленный.
Вадим возвращается, снимает футболку и кидает на пол.
— Зачем ты это делаешь? Я же просила только что! Я устала уже ходить и собирать за тобой вещи. Ты срываешься на мне из-за того, что Альбина не отвечает тебе взаимностью?
Вадим бьет Соню по щеке.
— Чтобы я от тебя больше не слышал этого имени!
Соня бросает вещи и, упав на диван, плачет.
Вадим садится рядом и гладит ее по спине.
— Ну что ты плачешь? Почему ты все время плачешь?
— Я плачу, потому что ты обижаешь меня! Зачем ты это делаешь? Что я сделала тебе плохого? Я не держу тебя. Вали к своей Альбине! Я остаюсь в Москве.
— Ты подставить меня хочешь? Да?
— А я причем? Я ей не нужна! Она тебя хочет в партнеры! Мне Аргентина все равно уже давно не светит.
Вадим обнимает Соню.
— Ты идиотка, что ли? Ты совсем дура? Я это делаю для нас! Для нас обоих! Боже, какая ты красивая, глупая, глупая, нашла к кому ревновать. К фригидной дуре! Я же прошу просто верить мне. Ты не веришь мне? Я сделаю так, что все будет нормально. Собирайся. Я люблю тебя, как никого никогда не любил. Я для тебя все это делаю.
Вадим целует Соню.
Глава 36
Волдыри
В квартире Джонни распахнут балкон, и ночь невидимой кошкой переступает порог и входит в комнату. Шаг, еще шаг. Кошка-ночь скользит на мягких лапах. На пол падает светлый квадрат из ванной, где Джонни вытирается после душа. И ночь останавливается, не смея переступить границу света и тени.
Джонни бросает полотенце и пытается рассмотреть свою спину, исполосованную Котенком. Вспомнив про мазь Сони, Джонни запускает руку в карман шортов и вытаскивает тюбик. Улыбка трогает его губы, а тело вспоминает теплые легкие пальцы Сони, которыми она спасала его от ожогов.
Маленькими ножницами Джонни прокалывает пузыри. Все равно они не прирастут обратно, а заживать мокрая рана будет дольше. Ночные призраки топчутся на границе света, и Джонни чувствует их взгляд. Заклеив волдыри пластырем, Джонни надевает водолазку и джинсы.
Посмотрев на себя в зеркале, он брызгается дезодорантом, а потом прыскает на живот духами с феромонами, купленными в сексшопе.
Глава 37
Отчаяние и сомнения
Уже темно. И в воду смотреть страшно. Темнота неба неотличима от темноты моря. Только огни обозначают мир. Кажется, что катер идет по ночному асфальту, залитому водой после дождя.
И Соня невольно вспоминает Москву. Москва — дом. Ей даже не приходит в голову мысль, что можно бросить все и уехать к чертовой бабушке. Куда? Например, сюда.
Катер причаливает, Соня выходит на берег. За ней увязывается какой-то мужик. Вроде он даже и занят своими делами, но необъяснимая тревога заставляет Соню держаться ближе к толпе.
Соня в отчаянии. Она едет в полупустой маршрутке. Рядом на сиденье возникает Оди. Они сидят сзади. Их никто не видит.
— Ты видел? — спрашивает Соня Оди.
— О чем ты?
— Взгляд. Я специально приоткрыла глаза, чтобы увидеть, какой у него взгляд. Что он чувствует.
— И что тебе показалось?
— Мне показалось, что он готов меня убить.
— Убить? А если у всех мужчин в приливе страсти такие лица?
— Что? Они все хотят убить? — удивляется Соня.
— Возможно, это просто маска. Это не имеет никакого отношения к тому, что он думает. Знаешь, ты в момент оргазма тоже на черта похожа.
Соня недовольно морщится.
— Что?
Оди смеется.
— Я хотел сказать, что мужчина — агрессивное существо, и его лицо в момент страсти может выражать совсем не то, что ты ожидаешь.
Соня молчит. Маршрутка несется по шоссе, рассекая темноту фарами. Темная пелена летит навстречу. Пыльная паутина. Как на старом чердаке.
Соня обнимает Оди.
