— А можно этот хлам весь выбросить? — спрашивает Джонни, пиная покосившийся стул ногой.
— Ой! Да только спасибо скажу! — восклицает женщина.
Глава 42
Обратное течение
Утро. Ветерок шевелит осоку, солнце в дымке, и волна довольно высока. Постояльцы Петровны всем составом лежат на песке. Шум волн убаюкивает и утешает, как колыбельная матери. Такой приятный равномерный шум моря.
Внезапно эта идиллия нарушается сигналом смс. Рита поднимает голову, и на ее лице заранее появляется тревога. Пробежав сообщение глазами, она лихорадочно лезет в сумку. Ее тонкие пальцы громко щелкают пластиком. Соня смотрит, как дергается горло Риты, когда она запивает три таблетки сразу.
Игорян поднимает голову.
— Опять таблетки ешь? Печень испортишь себе так!
Только Наталья безучастна.
— Она не едет, — объявляет Рита. — Она остается в городе.
Все молчат. Рита вскакивает и, заплетаясь ногами, пытается бежать к воде.
И все смотрят, как Рита ныряет в волну и неторопливым брасом начинает удаляться в сторону Турции.
Соня смотрит на Риту и думает: «Иногда люди сами устраивают себе полный армагеддон, чтобы начать делать какие-то простые действия. Например, глотать таблетки вместо того, чтобы что-то решать. Потому что проблема не в том, что человек не хочет решить, а в том, что он загипнотизирован множеством переменных, и особенно сложно, когда в уравнении присутствуют мнимые переменные, которые противоречат истинному значению тех переменных, величину которых нужно определить. Тогда мозг взрывается, и человек начинает биться о стену головой, чтобы вытряхнуть лишние переменные и свести решение уравнения к простому действию. К любому простому действию».
Игорян встает на ноги.
— Посмотри-ка! Далеко уже заплыла красотка наша. Не топиться ли вздумала? Да еще после таблеток? — сложив руки рупором, он кричит: — Рита! Возвращайся! Рита!
Теперь и Наталья приходит в движение, но пока молча. Бывают моменты, когда все человекообразные объединяются в резонансе. Это моменты, когда решается вопрос бытия или небытия племени. Как бы там ни было, мы не имеем смысла, если нас не видят и не слышат подобные нам. Отражаясь в них, мы узнаем, что существуем. Кому нужны наши слова, если их никто не услышит? Племя — это и есть тот Бог, которому мы приносим в жертву наши тела, чтобы было кому услышать наши стихи. Но нам нужны тела, которые смогут слышать наши стихи. В этом смысл. И тут племя становится единодушным. И только изгой, преступник, исчадие сатаны в этот момент способен спасать себя в ущерб племени. Потому жечь стихи — все равно что убивать младенцев.
Игорян бросается в воду. Короткими саженками он пытается догнать Риту.
Наталья и Соня тоже встают и начитают метаться по берегу.
— Рита! Назад! Вот дура-то! Вот дура!
Соня бегом бросается на серфстанцию.
Черный пиратский флаг развевается на ветру. Пластиковые стулья и столик пустуют под зонтиком с надписью «Хайнекен». Муха лежит на песке и загорает. Он недоволен, что опаздывает Джонни, что нет клиентов, что день ветреный и, похоже, будет дождь.
Иногда Муха смотрит на горизонт и понимает, что там, за пеленой подсвеченного Солнцем воздуха, непостижимая уму бесконечность. Как и все дети, Муха в детстве задавался вопросом: а что там, где кончается все? Но никто не смог ответить ему на это, а своего ума у Мухи не хватало. И он постепенно выбросил эти мысли из головы, решив уцепиться в жизни не за мысли, а за удовольствия и вещи. Вещи были твердыми и надежными. А удовольствия выключали мысли. И вскоре он осознал, что самое верное — это включать мысли только для поиска удовольствий.
Но иногда помимо воли Мухи в его мозг прорывалась необъяснимая тревога, проникающая на Землю сквозь атмосферу из космоса. И он начинал тосковать. Но и с этим он научился бороться.
Ощущения. Вот что важно. Ветер, солнце, горячий шорох песка. Это отлично заполняет пустоту не организованного ничем времени. Надо только вникать очень подробно в каждое свое чувство. Поэтому Муха не торопится. Его ладонь лежит на песке неподвижно и впитывает жар, долетевший от Солнца. Муха делает это, ни о чем не думая, как кот. Кот ведь не думает ни о чем. И кот прав. Думай, не думай. Все будет так, как будет.
Вот сейчас Муха лежит на песке и будет лежать, пока что-то не случится. Неожиданно Муха замечает бегущую со всех ног Соню. Но Муха не пытается опередить события, он не предполагает и не просчитывает никаких версий, просто ждет. Все случится само.
Соня падает на колени рядом. Она шумно дышит, и дух горячего женского тела ударяет Мухе в ноздри.
— Привет, Муха. А где Джонни? — выдыхает Соня.
Муха лениво поднимает голову.
— Откуда я знаю. Позвонил, сказал — позже будет. А че?
— Муха! Рита! Посмотри! Такие волны! — Соня кричит. Голос вырывается из самой глубины ее тела. — Она съела три таблетки «Феназепама». Муха! Дай мне скорее серф!
— Тебе-то он зачем сейчас? — криво усмехается Муха.
Он пружинно вскакивает на ноги, бросает взгляд в ту сторону, где мелькает среди волн голова Риты.
— Она не доплывет обратно! — говорит он. — Там течение тащит в море.
— Что же теперь? — в голосе Сони тревога.
— Сиди здесь! За старшую будешь, — на бегу бросает Муха и скрывается в ангаре, Соня топчется на ветру.
Рита качается в волнах. Ей хорошо, море уносит ее к себе, но Рита не замечает этого. Рита сама не знает, где она. В ее голове кружится странное месиво прошлого, которое угнездилось в клетках ее тела и никак не хочет уйти от нее. Это ее прошлое вцепилось в нее странным дурным спрутом, оно обхватило шею Риты и начинает тянуть ее в глубину.
Надо что-то решить, но Рита не может решить — море качает ее между двумя безднами и бездна света надо головой недоступна, бездна темной воды всегда готова поглотить. И спрут прошлого уже готов погрузиться туда.
Рита оглядывается и не видит берега. Только когда волна подбрасывает ее вверх, она замечает вершину горы. Рита пугается и поворачивает, но бездна тащит ее назад.
Соня стоит на берегу и смотрит, как быстро Муха несется на серфе Джонни, как медленно плывет по сравнению со стремительным движением серфа Игорян.
Муха быстро настигает Риту, но невидимый спрут уже утягивает ее в глубину. Муха роняет парус и ныряет. Там, в глубине, он подхватывает Риту за подмышки сзади и всплывает с ней наверх.
Рита цепляется за парус, потом по нему перебирается к доске и выкарабкивается. Муха снимает с себя спасательный жилет и отдает его Рите. Рита тратит остатки сил, чтобы надеть его и без сил распластывается на доске. Берег виден только тогда, когда волна поднимает сефр наверх.
— Как далеко! — стуча зубами, выкрикивает Рита.
